В сердце войны - Александр Николаевич Карпов

мертвых человеческих тел, порою полураздетых. Многие были в военной форме. У некоторых не хватало конечностей. Были обгоревшие до обугливания или просто изуродованные до неузнаваемости. Лежали несколько детских тел, одно из которых было одето в пальто, когда-то перешитое из солдатской шинели, и это пальто очень сильно напомнило Вите пальто его одноклассника, как раз проживавшего где-то поблизости. Но сосредоточиться он не смог. Обилие мертвых тел испугало его и Леху. Они сначала замерли от увиденного, потом стали пятиться, пока их не окликнул пожилой мужчина с седой бородой, видимо хозяин лошади и телеги, на которую он и два пленных красноармейца складывали тела:

– Шли бы вы, ребятки, по домам, к мамкам своим. Нечего вам тут шляться и смотреть на то, что негоже.

Ребята отшатнулись. Как бы в подтверждение слов бородатого старика из-за угла показался немецкий солдат с карабином на плече, а за ним выглянул второй. Солдат что-то крикнул мальчикам по-немецки и небрежно махнул рукой, давая понять, что им не на что здесь смотреть и необходимо уйти. Они в ответ снова подчинились, но совсем уходить не стали, а всего лишь перешли на другую сторону улицы и отправились привычным когда-то маршрутом туда, где хотели удовлетворить свое наивное детское любопытство.

И вновь поваленные деревья с поломанными стволами. Полуразрушенные или сгоревшие избы горожан. Развороченная мебель и тряпье на дороге. Запах гари. Сгоревшая машина, стоявшая на почерневших ободах колес. Оголившая кирпичную кладку облупившаяся штукатурка на стенах церкви. Люди, бродившие поверх руин того, что еще несколько дней назад было их домами. Плачущая навзрыд женщина, грязными от копоти руками прислонявшаяся к обугленным бревнам сгоревшего дома и монотонно произносившая чье-то имя, видимо погибшего в огне близкого ей человека.

– Пошли лучше домой, –  не выдержав очередной горестной картины, произнес Витя, вытирая рукавом пальто слезу со щеки.

– Пошли, –  ответил ему Леха и уже повернулся в обратную сторону.

Он немного постоял, глядя себе под ноги, а потом сказал:

– Нет, давай еще к реке сходим. Посмотрим, что там. Я на улице слышал, что мост взорван.

– Да. Интересно было бы посмотреть на этот мост. Какой он теперь? – немного оживился Витя, в котором любопытство пересилило вселившийся в него страх.

Они отправились к реке, осматривая на ходу все возрастающее количество разрушений. Чем ближе они подходили к реке, тем больше и больше поражались количеству сожженных и разбитых домов, наличию воронок от снарядов и авиабомб, артиллерийских и винтовочных гильз, брошенному военному имуществу и вещам простых граждан. Убитая лошадь с развороченными и окоченевшими на морозе внутренностями, лежащая рядом перевернутая телега с разбитыми колесами. Следы не то трактора, но то тягача или танка.

Прямо навстречу им вышла группа немецких солдат, как будто праздно ходивших по улицам завоеванного ими города. Они громко разговаривали, смеялись. Посмотрели и вроде как обратили внимание на ребят, но прошли мимо не останавливаясь. От страха Леха и Витя вжались в стену уцелевшего домика с разбитой оградой палисадника. Они инстинктивно втянули головы в плечи и встали, трясясь, скованные ужасом. Едва ребята продолжили путь, как им навстречу выехал из-за поворота полугусеничный бронетранспортер и, ревя мотором и грохоча гусеницами, проехал мимо. Поверх брони машины были видны несколько немецких солдат, которые также не обратили внимания на двух мальчишек, попавшихся им на пути.

Ребята были уже готовы отказаться от намерений продолжать путь и снова решили вернуться домой, как увидели еще нескольких таких же, как они, школьников, бродивших гурьбой по родному городу.

– Смотри! Это же Ванька! Я его знаю! – сказал Леха Вите.

Не сговариваясь, ребята побежали за случайно повстречавшимися им мальчишками, которые, в свою очередь, заметили их, но, не придав этому значения, продолжили свой путь. Проходя мимо здания, разрушенного почти до основания, вся компания остановилась. Ребята сбавили шаг и стали с удивлением разглядывать то, что еще совсем недавно казалось им таким фундаментальным строением, которое не должна была уничтожить никакая сила. Сейчас же перед ними простилалась гора камней и битого кирпича, среди которых едва угадывались остатки обрушенных стен.

– Не то ли это место, про которое говорил пленный красноармеец? – тихо спросил Витя своего друга, стесняясь озвучивать вопрос ребятам постарше, с которыми они продолжали свой путь к взорванному мосту.

– Какое место? – уточнил Леха, склонив голову к более низкому по росту товарищу.

– Ну солдат пленный, что для немцев возле нас окоп рыл, сказал, что тут в подвале госпиталь устроили. Он сюда раненых таскал, а потом тут немцы все взорвали, –  Витя поежился, представив картину уничтожения раненых солдат Красной армии, наглухо замурованных в подвале каменного строения.

От услышанного рассказа Лехе тоже стало не по себе. Он отшатнулся от кирпичного навала и, заметив, что ребята, к которым они привязались, уходят, поспешил последовать за ними. То же самое сделал Витя, неожиданно для себя начавший бояться отстать, хотя прекрасно ориентировался в этом месте.

Пересечение их пути с главной улицей города преподнесло еще больше жутких и неприятных сюрпризов. Несколько десятков немецких солдат и офицеров толпились возле двух танков. Точно таких же танков, какие еще десять дней назад встречали на привокзальной улице толпы мальчишек всех возрастов, мужчины, девушки и женщины. Именно на броне таких машин в тот день удалось посидеть Вите и Цыгану. Именно такие танки провожали, бегом преследуя их по улице, толпы восторженной детворы. Именно такие машины они приветствовали радостными криками.

Сейчас же на броне обездвиженных и безмолвных танков сновали люди в чужеземной военной форме, улыбались и фотографировались на память. Кто-то красовался на фоне трофейной брони, держа наперевес карабин. Кто-то робко и испуганно заглядывал внутрь башни сквозь широкий проем в ее стальной крыше. Возле танков остановились два больших грузовых автомобиля с закрытыми брезентовым верхом кузовами, из которых с шумом на землю стали выпрыгивать подъехавшие немецкие солдаты. С их прибытием шум и смех стали громче. Они облепили с видом победителей оставленную на улице города бронетехнику Красной армии. Рядовые обступили стоявшие танки, офицеры с интересом осматривали трехосный грузовик со странного вида металлической надстройкой в виде направляющих полозьев над рамой и крышей кабины водителя.

Ребята стояли на углу дома, отделявшего их от шумно и праздно ликующей толпы гитлеровцев. Все как один мальчишки хмуро смотрели на вакханалию чужих им людей, принесших в их дома и на их улицы разрушение и смерть. Глаза каждого медленно наливались кровью. Брови сходились у переносицы, ноздри вздувались в порывах напряженно выдыхаемого воздуха. Юная мужская кровь начинала вскипать в их жилах. Каждый из них уже достиг той степени напряжения, когда таящаяся внутри воина сила становится