Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Отомстить хорошо, но основное – это задание выполнить, оно главнее!

Осипович пошел догонять Эриндженова и Манылу, с которыми он составлял, так называемый у разведчиков, треугольник обороны. Каждый следит за своим сектором, каждый прикрывает товарищу спину.

Прошло полчаса, тропа стала спускаться вниз к чернеющей впереди поляне.

Осипович поднял руку и остановились все, кроме Мирошенко, Николаева и Маугли. Те как бы растворились в кустах.

Осипович знал, что от поляны ущелье разделяется на две части, как бы обходя гору Цузункорт с двух сторон – правая идет к ущелью Вагичу, которое выходит к грузинской границе, а левая вдоль бурной Мешехи огибает гору Цузункорт и выходит в Аргунское ущелье с другой стороны.

Вот здесь весьма возможно зажать разведчиков с двух сторон, если пойдут в Вагичу, противник выдвинется на поляну и отрежет отход назад. Скорее всего, так и было с группой Кравчука на этой или следующей поляне, когда они пошли через перевал к Вагичу к грузинской границе, другая группа боевиков по команде вышла на эту поляну и отрезала им отход назад, а крутые склоны горы Цузункорт и хребта Вегелам не дали обойти засаду или уйти от нее. Кравчук, возможно, один смог бы уйти, но бросать товарищей счел ниже своего достоинства и предпочел погибнуть вместе со всеми.

Осипович задумался и вспомнил предостережение Кузьмы: «Береги, Миша, ребят и от вас зависит, как мы сможем выполнить свое предназначение!»

Кузьма, проводив группы на задание, внезапно вспомнил об Аленке, и его сердце защемило – как она там. Надо бы ее отправить к родителям. Они поднялись в пещеру, проинструктировав Волкова, возглавившего охрану объекта.

Небритая щека Кузьмы склонилась на импровизированную из бушлата подушку, и он сразу провалился в бездну.

В четыре часа его растолкал Николай Николаевич.

– Чайку глотни, Кузьма Степанович, и пойдем группы встречать!

Кузьма отглотнул теплого чая, открыл глаза и окончательно проснулся.

– Ты с отделением Атаманова встречать Осиповича, а я с отделением Семенчука встречать Меношина! Семенов совсем сдал, кашляет, осунулся – страшно смотреть. Надо его отправить на «Север».

Кузьма пружинисто встал на ноги, сделал несколько знакомых физических упражнений. Журавский полил ему холодной водой, сочившейся в пещере.

На поляне уже ежились от утреннего холода готовые к походу отделения Атаманова и Семенчука.

– С тобой пойдут Хорошихин и Сайдулаев, со мной Калаев и Нухаев. Алешечкин останется при штабе! Кузьма проверил готовые к выходу отделения. По примеру Осиповича заставил попрыгать и размашистым шагом направился по тропе. Его тут же обогнали два неразлучных друга Червонный и Железный.

Кузьма сам, несмотря на неудовольствие Николая Николаевича, вызвался идти встречать разведчиков из ночного рейда.

– Извините, Кузьма Степанович, но впереди должны идти саперы и разведка! – остановил порыв Кузьмы Червонный и легким упругим шагом, как на лыжах, заскользил по утренней траве.

Кузьма достал карту, осветил маленьким фонариком из одного светодиодика и показал место, до которого они выдвигаются и где должны ожидать группу Осиповича.

С последнего охранного поста спросили пароль и Кузьма тихо, но разборчиво ответил.

Дальше была темнота и неизвестность, готовая в любой момент вспыхнуть огненным взрывом или перестрелкой. Там была территория войны и ненависти. Автомат привычно упирался в правый бок, в специальных карманах лежали приготовленные к бою гранаты. У левой и правой ног слегка терли при движении запасные магазины от автомата. Отделение разведчиков разбилось на несколько групп, каждая из которых выполняла свое функциональное задание, наблюдала за строго определенными секторами, держа их под постоянным прицелом.

Кузьма внезапно для себя стал вспоминать корабельные правила: «Запрещено подниматься на корабль и сходить с него иначе, чем по предназначенным для этого трапам (сходням), находится в неположенных местах на верхней палубе и надстройках, останавливаться на трапах и сходнях, в узких проходах».

Внезапно мысли Кузьмы прервал крик птицы из темноты. Тонкий, с каким-то противным переливом. Отделение моментом остановилось и по команде Атаманова заняло позиции. Слева и справа от тропы. Кузьма тоже выполнил команду Атаманова и вжался в скалу слева от тропы. Его сектор был немного слева от тропы, и он в начавшем появляться тумане пытался что-либо выглядеть. Где-то далеко заработала дальнобойная артиллерия и далекий гул разносился по всем горам. Кузьма даже научился определять калибры стреляющих орудий. Послышался характерный звук набирающего довольно далеко высоту самолета и тут же пропал то ли за горами, то ли сбили, то ли сам ушел за гору. Верхушки гор чиркало далекое солнце, но на тропинках и в низине был еще туман.

– До места встречи два километра! – шепнул Кузьме на ухо Атаманов, – вроде, ничего подозрительного. Двигаемся дальше?

Кузьма прислушался к тишине и кивнул головой.

Атаманов поднял правую руку вверх и на тропу, как тени, выскользнули Червонный и Железный.

Атаманов и Кузьма в десяти метрах друг от друга продолжили движение, отслеживая своими автоматами свои сектора. Сзади, бесшумно скользя по мокрой еще траве, отслеживали кормовые сектора Яковлев с пулеметом и Меренков со снайперской винтовкой.

Группа Осиповича достигла назначенной по диспозиции поляны, где по команде Осиповича разместилась засада снайперов отца Михаила и отделение Алексея Белова. Многоуровневая оборона поляны позволяла контролировать все подходы, как со стороны ущелий Вагичу, где сгинул отряд Кравчука, и не менее опасного ущелья Мешехи, откуда могла подойти помощь со стороны Аргунского ущелья. Где-то левее вдоль реки Бастыхи параллельно выдвигались группы Меношина и Мышастина. Отец Михаил лично выбирал и распределял лежки подчиненных снайперов, как правило, на небольшой высоте, но немного выше уровня поляны.

Отделение Алексея Белова должно было прикрывать подходы со стороны ущелья реки Мешехи.

Вперед в ущелье Вагичу направились пятеро разведчиков – Осипович, Вороненко, Мирошенко, Маугли и Николаев. Впереди возглавлял шествие верный друг разведчиков Есаул. Перед уходом Осипович заставил всех разведчиков попрыгать на месте, чтобы убедится, что ничто из вооружения и снаряжения не гремит и все пригнано хорошо. Настя Черемушкина внезапно вскочила со своей лежки, подбежала к остолбеневшему Осиповичу, уже готовившемуся уходить, и сунула ему в руки маленький приборчик.

– На, возьми, Миша, это тепловизор! Он позволяет видеть в темноте и за лесом и кустами движение людей и животных в цвете. Мне на всякий случай подарил капитан Нарышкин. Включаешь прибор тумблером и направляешь этот микрофончик в ту сторону, где надо определить, а на экране смотришь. Разберешься, немаленький! – засмеялась она своим голосом, как колокольчиком.

Она сунула приборчик Осиповичу в руки и затем неожиданно для него встала на цыпочки и поцеловала