Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

самое было и в 1907 году. В то время Россия пыталась минировать (так в тексте) империю в Южной Персии, Афганистане и в Тибете. Благодаря договору 1907 года972 противоречия были устранены опять-таки путем создания и разграничения сфер интересов.

Бакстон задается вопросом: нельзя ли этот же образ действий применить в отношении Германии, тем более, что сформулированное фюрером понятие жизненного пространства направлено именно в эту сторону. В этом месте Кордт прервал Бакстона, указав ему на то, что правительство Англии поступало совершенно противоположным образом. Оно вмешивалось в дела, которые, ни в какой мере не входили в сферу его интересов. Англия даже дала гарантии государствам, которые не нуждались в этих гарантиях, и она подстрекала польское правительство к абсолютно непримиримому отношению к разумным предложениям Берлина. Бакстон ответил, что он вовсе не одобряет эту политику правительства Англии. Противоречия настолько обострились, что большого выбора уже не осталась: либо война, либо разумное соглашение. Бакстон представил даже некое подобие плана действий, согласно которому Англия должна изъявить готовность заключить с Германией соглашение о разграничении сфер интересов. Это соглашение предусматривало бы, с одной стороны, невмешательство других держав в эти сферы интересов и, с другой – действенное признание законного права за благоприятствуемой великой державой препятствовать государствам, расположенным в сфере ее интересов, вести враждебную ей политику. Конкретно это означало бы, что, во-первых, Германия обещает не вмешиваться в дела Англии; во-вторых, Англия обещает полностью уважать германские интересы в Восточной и Юго-Восточной Европе. Следствием этого был бы отказ Англии от гарантий, предоставленных ею некоторым государствам в германской сфере интересов. Далее, Англия обещает содействовать тому, чтобы Франция расторгла договор с Советской Россией (1935 г.) и отказалась бы от всех своих связей в Юго-Восточной Европе; в-третьих, Англия обещает прекратить ведущиеся сейчас в Москве переговоры о заключении договора с Советским Союзом. Ни к селу, ни к городу, Бакстон в этой связи упомянул и о том, что чехословацко-советский договор 1935 года так никогда и не был применен.

Со своей стороны, кроме упомянутого невмешательства Германия должна обещать, что, во-первых, объявит о своей готовности к европейскому сотрудничеству. В связи с этим Бакстон высказал мысли, сходные с идеей Муссолини о пакте четырех держав (так называемый «пакт четырех» который, хотя и был подписан в 1933 году Англией, Францией, Германией и Италией, Франция не ратифицировала, и поэтому в силу никогда не вступал. – Л.П.); во-вторых, должна гарантировать предоставление через некоторое время автономии Богемии и Моравии. (Здесь Кордт указал, что эта культурная автономия уже полгода, как существует), в-третьих, согласиться на всеобщее сокращение вооружения, которое ни в коем случае не потребуется от одной Германии. Имеется в виду достигнуть того, чтобы расходы на вооружение не разорили бы вконец все народы. Бакстон заметил, что потенциал вооружения государств можно оставить тем же, но снизить его уровень. Подобная уступка необходима для того, чтобы дать возможность Чемберлену и Галифаксу приступить к разумным и реальным политическим переговорам с правительством Германии.

Ясно, что столь обширная программа, которая, кстати сказать, урегулировала бы также и колониальный вопрос в положительном для Германии смысле, могла бы быть обсуждена и осуществлена только в атмосфере возросшего доверия.

Корд, слушая эту чепуху, в основном, помалкивал, но в конце беседы решительно напомнил Бакстону, что Гитлер уже давно предупреждал лондонское правительство, что ему не следует вмешиваться в дела, его не касающиеся. В заключение Кордт спросил Бакстона, делился ли он своими мыслями с членами английского правительства. Бакстон уклонился от прямого ответа. Но из его витиеватых объяснений Кордт сделал вывод, что подобные мысли свойственны соратнику Чемберлена Вильсону, а, следовательно, и самому премьеру. Не исключено также, что Бакстон хотел пустить пробный шар. У Кордта, однако, сложилось впечатление, что ход мыслей Бакстона базируется на точной проработке вопроса973.

Итак, что мы видим? Некий отставной козы барабанщик, коих в демократической стране великое множество, болтающийся где-то рядом с парламентом, не располагая никакими полномочиями ни от своей партии, ни от своего правительства, в частной беседе с не слишком крупным германским дипломатом, коих не счесть в посольстве любой страны, набросал, исключительно от своего имени, в порядке бреда, некий «планчик». Согласно этому «планчику» демократическая и либеральная Англия должна была поделить мир на сферы влияния с национал-социалистической тоталитарной Германией. И эта встреча, и этот «планчик» вот уж сколько лет преподносится в качестве доказательства того, что Англия за спиной Советского Союза и против него вела переговоры с Гитлером. В то же время, глядя на ту «активность», которую правители Германии проявляли в этих переговорах, можно сделать вывод, что налаживание дружеских отношений с социально чуждыми Англией и Францией в тот момент их интересовало куда меньше, чем обеспечение нейтралитета, а затем, и дружбы социально близкого Советского Союза. По этому пути Германия и двигалась куда быстрее, и продвинулась значительно дальше, заключив, в конце концов, с Советским Союзом пакт о ненападении, а затем и пакт о дружбе и границе. Причем, отдать за этот нейтралитет и эту дружбу Германии пришлось намного больше, чем от нее могла потребовать Англия, которая не то, что что-то хотела получить, а, наоборот, сулила золотые горы за отказ от войны.

Кроме того, вызывает некоторое недоумение такое обстоятельство. Если даже Бакстон действовал, пусть и не по прямому поручению, но хотя бы с молчаливого согласия премьер-министра, зачем, спрашивается, после того, как провалились переговоры куда более влиятельных и близко стоящих к Чемберлену Вильсона и Хадсона, с одной стороны, и значительно более высоко стоящего в гитлеровской иерархии Вольтата – с другой, в германское посольство подослали «меньшого брата» Бакстона, который пытался в чем-то уговорить ничего не решающего мелкого клерка Кордта. Но поскольку уже через день состоится новая встреча Дирксена с Вильсоном, можно с высокой долей уверенности предположить, что Бакстон с Кордтом встречался по собственной инициативе, в частном порядке, и никаких полномочий от Чемберлена и Галифакса не имел. Поэтому данную встречу нельзя считать переговорами между правительствами Англии и Германии.

Однако усилия Бакстона не пропали втуне: его мысли о разграничении сфер жизненных интересов двух держав и о пресечении враждебной деятельности в странах, попавших в сферу этих интересов, нашли применение при составлении секретных протоколов к советско-германским пактам о ненападении и о дружбе и границе. Затем эти «предложения» были использованы советским руководством в ходе «урегулирования» ситуации в Латвии, Литве, Эстонии и Бессарабии с Северной Буковиной и установлении там советского режима. Это, конечно, шутка и горькая ирония, но в каждой шутке, как известно,