Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

следует проводить тайно, и пока к этим переговорам лучше не привлекать другие державы. В частности, Францию и Италию нужно привлечь позднее. Оба правительства могли бы договориться о том, чтобы в определенный момент информировать дружественные державы. Вильсон заявил, что правительство Англии желает говорить с правительством Германии, как с равноправным партнером. В ходе переговоров следовало бы установить контакт между самыми высокопоставленными лицами обеих стран. Кроме того, в англо-германских соглашениях и заявлениях следует всячески выразить волю к сотрудничеству. Результатом переговоров должны стать соглашения, где будут изложены основные линии совместной англо-германской политики, которые необходимо будет разработать в отдельных договорах в процессе осуществления дальнейшего постоянного сотрудничества.

Как и в прежних беседах, Вильсон просил назвать пункты, которые, по мнению фюрера, можно было бы обсудить обоим правительствам. Вольтат сказал, что говорить можно только в личном плане, и предложил обсудить меморандум. Вильсон спросил, когда Вольтат снова посетит Лондон. Тот ответил, что у него нет поручения, с которым бы он мог вскоре приехать в Лондон. (Иными словами, пока никакой договоренности стороны не достигли, а значит, и нет смысла снова покидать Берлин. – Л.П.). Вильсон попросил Вольтата изложить германские пункты, и сказал, что, возможно, излишне оптимистично смотрит на вещи, а решение вопроса, которое он считает возможным, некоторые наблюдатели в нынешней ситуации считают нереальным. Однако он встречался с фюрером, и он верит, что фюрер, как государственный деятель, выступающий за мир, способен на еще большие достижения, чем те, которых он уже добился. Вильсон верит в то, что фюрер стремится избежать войны из-за Данцига. Когда германская политика близится к выполнению своих последних требований в том, что касается ее территориальных претензий, то фюрер в связи с этим мог бы вместе с Англией найти такое решение, которое позволило бы ему войти в историю в качестве одного из величайших государственных деятелей и которое привело бы к коренному повороту в мировом общественном мнении.

Вильсон сказал, что если Вольтата интересует конкретная формулировка позиции английского правительства, то уже на днях он получит ответственное заявление премьер-министра. (Чемберлен огласит эту программу в палате общин спустя неделю, 31 июля. – Л.П.). Вильсон подчеркнул, что важно решить, какой путь станет наилучшим для таких переговоров. Многие члены английского кабинета полагают, что нельзя допускать, чтобы о переговорах узнали лица, враждебно относящиеся к установлению взаимопонимания между Англией и Германией. В данной ситуации речь может идти не о политическом маневре, а об осуществлении одной из самых крупных политических комбинаций, о которых вообще только можно подумать. Однако английское правительство не хочет создать впечатления, будто оно при всех обстоятельствах стремится к переговорам с германским правительством. Если никакое иное решение невозможно, то Англия готова сейчас к войне и встретит ее во всеоружии и исполненная решимости. Чрезвычайно важно, чтобы не возникло ложного впечатления ни о готовности Англии к миру, ни о ее готовности к войне.

Комментируя программу англо-германского сотрудничества, которую представил Вильсон, Вольтат указал, что в данном случае речь идет не только о границах государств и владений, но и о территориях, являющихся сферами особых интересов и экономического влияния. Для Германии это распространяется на Восточную и Юго-Восточную Европу. (Говоря об этом, Вольтат вряд ли знал о планах Гитлера: через месяц Германия откажется от притязаний на Прибалтику, Юго-Восточную Европу и на большую часть Восточной Европы. Откажется в пользу Советского Союза. – Л.П.). Вильсон ответил, что этот пункт требует особо тщательной проработки и политической формулировки, и что политическое определение лучше всего сделать после изучения экономических интересов Германии. Англия заинтересована лишь в том, чтобы сохранить свое участие в европейских делах. (Лондон снова предлагает Берлину переговоры, а это требует времени, которого у Гитлера совсем не осталось. – Л.П.).

Относительно политических пунктов программы Вольтат указал в примечании к своей записке, что с помощью принципиальных заявлений, указанных в пунктах 1 и 2, английское правительство, видимо, стремится создать новую платформу для рассмотрения вопросов, возникающих между Германией и Польшей после установления взаимопонимания на широкой основе между Германией и Англией. Данцигский вопрос в этом случае воспринимался бы не столь болезненно, поскольку играл бы уже второстепенную роль.

За основу соглашения об ограничении военно-морского флота было бы целесообразно взять опыт заключения прежнего соглашения. (Имеется в виду англо-германского морское соглашение, подписанное 18 июня 1935 года и денонсированное Гитлером 28 апреля 1939 года. – Л.П.).

В соглашениях об авиации и сухопутных силах следует учесть особые стратегические и военные условия Британской империи и особое стратегическое положение великогерманского рейха в Европе. Германо-английские соглашения должны быть тесно увязаны с уже существующими, а также подлежащими заключению политическими и военными договорами с третьими странами. Судя по заявлению Вильсона, не исключены также и другие взаимовыгодные практические решения колониального вопроса. (Иными словами, Вильсон не обещал, что Англия откажется, во-первых, от гарантий, данных Польше, Румынии, Греции и Турции, и, во-вторых, от заключения политического и военного договора с Советским Союзом, т. е., даже намека на антисоветский сговор с Гитлером не было. – Л.П.).

Хадсон сказал, что он не может официально выступать за установление взаимопонимания между промышленниками Англии и Германии, однако это не помешает ему поддержать любое практическое урегулирование, о котором ему станет известно. Конечно, Англия стремится выиграть следующую войну, однако глупо было бы говорить с Вольтатом не сейчас, а после войны на конференции по заключению мира. (Вольтат избежал Нюрнбергского процесса, и после войны едва не стал президентом Всемирного банка. – Л.П.). Независимо от того, кто бы вышел из нее победителем, нынешние проблемы стали бы для всех участников значительно сложнее, чем в настоящий момент, когда войну еще можно предотвратить.

По вопросу о времени проведения переговоров, Вольтат в отчете указывал на то, что, Чемберлен как лидер консерваторов до середины сентября должен решить, с какой программой ему нужно выступить на выборах, которые, по доверительному сообщению Дж. Болла, намереваются назначить на 14 ноября. Дж. Болл рассчитывает, что в результате выборов Чемберлен и консерваторы останутся у власти на дальнейшие пять лет. (Консерваторы и в самом деле остались у власти без малого на шесть лет – до 26 июня 1945 года, когда они проиграли выборы, и яркого великолепного Черчилля на посту премьер-министра сменил тусклый лейборист Клемент Эттли. Но Чемберлен покинул свой кабинет намного раньше – 10 мая 1940 г., в день начала германского наступления. – Л.П.).

По мнению Вильсона, Англия и Германия, как крупнейшие индустриальные государства Европы, могут проводить совместную и согласованную внешнеэкономическую политику. Англия и Германия, выступая поодиночке в конкурентной борьбе против промышленных стран, не могут и отдаленно добиться