Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

удовлетворить германские требования, не вызывая взрыва в общественном мнении Англии и Франции. Чтобы успокоить это общественное мнение особенно желательно вовлечение в этот план правительства США. Вашингтону говорят при этом, что такая конференция будет не вторым Мюнхеном, а шагом в направлении «восстановления доверия», к «устранению препятствий для международной торговли».

В этой публикации английской газеты важно не столько содержание, которое совершенно не соответствует тому, что Гитлер сказал лорду Кемсли, а время, когда статья появилась в «Правде» – 19 августа, хотя «Дейли уоркер» напечатала этот материал еще 7 августа. Возможно, и в самом деле произошла загвоздка с доставкой – колесо у телеги сломалось, лошадей не покормили. Но Майский в Лондоне очень внимательно следил за прессой, и вряд ли не обратил внимания на столь важную статью. Однако в известных мне телеграммах и письмах, которые Майский направил в Москву, о статье «Дейли уоркер» нет ни слова. Ничего Майский не говорит об этом и своих многочисленных мемуарах, изданных в 60-х–70-х годах прошлого века.

Возможно, это просто совпадение, каких много бывало в истории. Но статья появилась как раз в тот день, когда Сталин выступил со своей роковой речью в Политбюро ЦК ВКП(б), и именно тогда, когда на военных переговорах «возникли разногласия», о чем ТАСС не преминуло сообщить уже на следующий день, 20 августа. Как-то все уж совпало, причем, в весьма не выгодном, с точки зрения продолжения переговоров, свете.

31 июля Вайцзеккер писал Дирксену о том, что Вольтат, вернувшись в Берлин сообщил о своей беседе с Вильсоном. Доклад, переданный Герингом Риббентропу, содержит предложение Вильсона о широком англо-германском сотрудничестве, т. е., о соглашении политического, экономического и военного характера. Эти предложения рассматриваются, по-видимому, английским правительством как официальный зондаж. Вайцзеккер передал Дирксену просьбу Риббентропа сообщить о содержании переговоров с Вольтатом, а также об отношении самого посла к этим переговорам968.

Германии нужно было создать видимость стремления к улучшению англо-германских отношений. Англия гарантировала безопасность Польши, Румынии, Греции и Турции, вела переговоры с Советским Союзом, и Гитлеру нужно было ослабить ее интерес к выполнению данных ею обязательств, или, хотя бы, иметь, пусть и надуманные основания для того, чтобы снять с себя вину за развязывания войны и для того, чтобы обвинить Англию. Но вот для чего Сталин шел на сближение с Гитлером, понять, с точки зрения политики укрепления мира, совершенно невозможно.

31 июля Наджиар писал Бонне, что предложения Хадсона о договоре между главными державами Европы по разделу мирового экономического пространства правительство Германии отклонило. Нужно плохо знать доктрину Гитлера, чтобы полагать, что он прельстится предложением, которое в его глазах является проявлением моральной слабости и менталитета деловых людей, которых он презирает. Ввиду этого проявления слабости со стороны Англии усилятся надежды Германии на осуществление с меньшим сопротивлением, чем в 1938 году или в марте 1939 года третьего этапа своей программы господства. С другой стороны следует опасаться, как бы немецкая пропаганда не начала использовать против Франции и Англии в упомянутых Хадсоном странах угрозу, которая, как он говорил, нависла над Китаем, Советским Союзом, Бельгией и Южной Америкой. Что касается Советского Союза, то трудно понять, как Хадсон имеющий дипломатический опыт, опыт крупных дел, побывавший в Москве весной с официальной миссией, счел возможным делать без мандата своего правительства подобные предложения Германии в тот момент, когда правительство, членом которого он является, решает вопрос о направлении миссии экспертов в Москву для заключения военной конвенции. В этих условиях французское правительство не должно удивляться недоверию со стороны Советского правительства969.

Отклонив предложения Вильсона, Гитлер ясно дал понять: с Англией ему не по пути, идти на Восток он в этом году не намерен, у него, кроме Италии и Японии только один союзник – СССР. Дальнейшие реверансы и всякого рода дипломатические маневры особого значения не имели.

В докладной записке, которую Дирксен направил 1 августа лично Вайцзеккеру, содержалась запись беседы советника германского посольства Теодора Кордта с членом лейбористской партии Чарльзом Роденом Бакстоном, идеи которого в области внешней политики противоположны идеям большинства его однопартийцев, однако эти высказывания, по мнению Дирксена, могут представлять интерес. Дирксен указывал в записке, что Бакстон по сравнению с Вильсоном «сильнее подчеркивал политическую сторону англо-германского примирения, чем экономическую»970.

Термин «сфера интересов» был также употреблен несколько раз Вильсоном в беседе с Вольтатом. Заслуживает внимания тот факт, что Чемберлен, подобно Бакстону, выступая вчера в палате общин, особо упомянул англо-французское соглашение 1904 года и англо-русский договор 1907 года. Однако сделал он это, конечно же, в иной связи: премьер-министр, желая ослабить упрек в чрезмерном затягивании переговоров с Советским Союзом, указал на то, что понадобилось 9 месяцев переговоров в 1904 года и 15 месяцев в 1907 года, для того чтобы прийти к успешному результату.

Далее приводится запись беседы Кордта с «бывшим депутатом лейбористской партии» Роденом Бакстоном, работающим при руководстве лейбористской партии на посту, который Дирксен сравнил с постом руководящего офицера в оперативном отделе генштаба. Его особое бюро в палате общин дает заключения по политическим вопросам для лейбористской партии, он пользуется хорошей репутацией даже у своих политических противников благодаря своему знанию европейских проблем. (Дирксен не смог подобрать достойного эквивалента незначительной должности Бакстона, и решил несколько приподнять его вес и статус – Л.П.).

Бакстон предупредил, что он выступает не от имени правительства или лейбористской партии. (Выделено мной. – Л.П.). Он говорит об имеющихся, по его мнению, возможностях избежать войны. Публичное обсуждение способов сохранения мира сегодня бесполезно. Возбуждение народов достигло такой степени, что любая попытка разумно урегулировать вопрос тут же саботируется общественностью. Поэтому нужно вернуться к тайной дипломатии. Правительства Германии и Англии должны попытаться в тайных переговорах найти выход из невыносимого положения, имея в виду путь, который в 1904 году помог министру иностранных дел Англии маркизу Лэнсдауну971 преодолеть обострение отношений с Францией и который доказал свою ценность и в 1907 году при урегулировании напряженных отношений с Россией. В 1904 и 1907 годах перед Англией стояли, в основном, те же проблемы, что и сегодня. В 1898–1904 годах Франция использовала любую возможность, чтобы повсеместно создавать Британской империи проблемы, полагая, что из создавшегося напряженного положения можно выйти, только приобретя возможно большее число союзников в предстоящей войне. Переговоры прошли без всякого участия общественности, и привели к договору 1904 года, в соответствии с которым Франция и Британская империя поделили Северную Африку: Франция получала Северо-Западную Африку, а Англия – Северо-Восточную Африку. То же