На фронтах Первой мировой войны. 18-й гусарский Нежинский полк - Александр Александрович Карский

в приходской церкви с. Белое по случаю дня Св. Великомученика Георгия-Победоносца прошло богослужение. По окончании литургии было отслужено молебствие. Затем состоялось торжественное построение и церемониальный марш. В строю были все Георгиевские кавалеры полка – в шинелях, при полной боевой амуниции. Накануне, кстати, вышел приказ о награждении многих нижних чинов Георгиевскими медалями.

30 ноября в 9 часов утра полк выступил из с. Белое и, проследовав через деревню Боровой Млынок, в 4 часа дня прибыл к фольварку Александрия (в некоторых донесениях он называется хутором). Вскоре произошла смена на позиции 2-й Сводной казачьей дивизии: 5-й и 6-й эскадроны, имея в резерве 4-й эскадрон, заняли окопы, 2-й эскадрон выставил посты вдоль болота, 3-й эскадрон остался в общем резерве возле штаба полка.

Началось долгое, однообразное сидение в окопах. Изредка случались перестрелки с противником. Через трое суток, под вечер четвертого дня, происходила смена. 4 декабря Нежинцев сменили их товарищи из 17-го гусарского Черниговского полка. Полк со своим штабом отошел в резерв в д. Рудка Бельско-Вольская. Тут 6 декабря, в день Николая Чудотворца (день тезоименитства Николая II), состоялся парад, который принял начальник дивизии генерал-лейтенант Н. Г. Володченко, при этом присутствовал новый командующий 1-й бригадой полковник А. И. Линицкий.

Интересно, что за день до этого, 5 декабря, вышел приказ по 3-й армии № 672: командующий армией наградил Георгиевским оружием за отличия в делах против неприятеля (за бои у м. Колки) подполковника В. А. Шевченко. Он в это время был далеко – проходил курс лечения в госпитале Московского Биржевого Купеческого общества, и о награждении узнал из газет.

Полк вновь выдвинулся на позицию 8 декабря, 12 декабря был сменен, затем 16 декабря – опять заступил. В основном углубляли окопы, улучшали землянки. По соседству располагался 308-й Чебоксарский полк 77-й пехотной дивизии. От них постоянно поступали просьбы одолжить им колючей проволоки. Огромные заснеженные пространства, покрытые рядами заграждений, делали немыслимым применение не только кавалерии, но и пехоты. Казалось, война зашла в тупик.

В 6 часов вечера 18 декабря Нежинские гусары были сменены на позиции 16-м уланским Новоархангельским полком и к полуночи прибыли на квартиры в д. Мульчицы. На следующий день они перебрались в д. Млынок. За неимением в деревне церкви, в канун Рождества Христова всенощная прошла в доме мельника, затем была отслужена литургия. А утром 25 декабря перед фронтом полка – молебен по случаю избавления Отечества от нашествия врага в 1812 году. Затем состоялся парад, играл военный оркестр. Днем в деревне пели армейские хоры.

Полный тягот второй год войны уходил в историю. Но не было покоя гусарам. В самый последний день года пришел приказ поменять расположение. Полк совершил многовёрстный переход из д. Млынок в северо-восточном направлении до с. Дубровск (ныне – Дибривськ). Здесь и встретили Новый год.

В заключение хочется рассказать о двух событиях, обсуждавшихся в дивизии в декабре 1915 года.

У вахмистра подпрапорщика 2-го эскадрона Исидора Селивончика вся грудь была в боевых наградах: Георгиевские кресты трех степеней и Георгиевские медали тоже трёх степеней. И вот вышел приказ по войскам 3-й армии о награждении его за бои в конце апреля, во время неприятельского прорыва, медалью 1-й степени № 214. Приказ по полку, сообщавший об этом, появился 3 декабря (№ 387). Среди Нежинцев Исидор Селивончик оказался первым обладателем медалей всех четырех степеней. Но это еще не всё. Почти сразу же командующий армией наградил вахмистра бронзовой медалью, пожалованной Президентом Французской Республики (приказ по полку № 403 от 17 декабря). Награда была диковинной. Она напоминала о том, что далеко на западе с врагом сражаются союзники, и они приветствуют отвагу своих братьев по оружию.

Второе обсуждаемое событие начиналось героически, а завершилось нелепым образом. Речь идет о набеге на штаб 82-й германской пехотной дивизии у местечка Невель в ночь с 14 на 15 ноября. В операции участвовал сводный партизанский отряд 4-го кавалерийского корпуса. По оценке очевидца, в нем было 250–300 человек. Думается, в набеге этом должны были принять участие и партизаны Нежинского полка, но точных сведений об этом пока нет.

Один из участников набега впоследствии в журнале «Военная быль» (№ 91, 1968 г.) вспоминал о выступлении диверсионного отряда:

«…Командовал им пожилой подполковник… Я обратил внимание на то, что при нем всегда находился крестьянин-белорус, в лаптях, но с винтовкой. …Нам была разъяснена задача, указаны направление и время, когда и в какой момент операция должна была начаться. Отряд был разделен на несколько партий, и в полной темноте, приблизительно в 12 часов, мы двинулись через болото, заросшее высоким тростником, по тропинке, указанной крестьянином-проводником. На картах это болото обозначалось непроходимым, поэтому ни окопов, ни патрулей за ним с немецкой стороны не было, и проводник мог спокойно нас провести, не боясь наткнуться на неприятеля.

Впереди, за линией фронта, приблизительно в 5 километрах, находилось местечко Невель и барское поместье того же имени, в котором размещался штаб германской дивизии. Тут же, в поместье, в больших амбарах, где складывался хлеб, были размещены два эскадрона австрийской кавалерии, охрана штаба… Приблизительно через полтора часа, когда мы подошли к имению, мы бесшумно сняли посты ничего не ожидавших часовых. В темноте они приняли нас за своих…».

Благодаря чёткому плану операция развивалась стремительно и очень успешно:

«Так, без выстрелов и крадучись, мы приблизились к стеклянной галерее барского дома, за окнами которой были видны работающие у аппаратов телеграфисты. Ворвавшись внезапно в галерею через открытые двери, мы также без выстрела захватили телеграфистов, которые от изумления даже не успели поднять руки… Подбежав к дверям офицерской столовой, мы увидели сидевших за отдельными столиками после ужина офицеров, часть которых сидела и за центральным большим столом. В этот момент кто-то бросил гранату через окно снаружи, и здесь произошла короткая и кровавая борьба, так как некоторые офицеры стали отстреливаться. Некоторые из них пытались выскочить из окон или выбежать в другие двери, но всюду натыкались на наших солдат…

Таким же внезапным было и нападение на эскадроны прикрытия штаба, где люди легли уже отдыхать. В паническом ужасе австрийские кавалеристы разбегались во все стороны или же, напоровшись на наших солдат, кончали свою жизнь на штыках. Вся операция продолжалась менее часа, и отряд, разделившись на отдельные группы, уже не соблюдая мер осторожности, с захваченными пленными, напрямик и бегом, направился к своим, через линию фронта…»

Начальник дивизии, генерал-майор Зигфрид Фабариус, был захвачен прямо в постели, раздетый. Его, кое-как прикрытого одеялом, успешно доставили в наши окопы. Тут его нарядили в тулуп