Лица войны - Владимир Александрович Рыжков

Во-вторых, она не коррумпирована – мы чистые, бедные, у нас ничего нет. Тогда как Гоминьдан был в то время серьезно коррумпирован. И третье – это демократия. Мы, мол, вовсе не выступаем за диктатуру. Мы выступаем за новую демократию, когда все патриотические силы и патриотические партии, даже буржуазия, будут участвовать в правительстве.

Потом выяснилось, что некоторые в партии рассматривали эту программу серьезно, но сам Мао Цзэдун рассматривал ее как прикрытие. И там в связи с этим в 1950-е годы шла борьба.

Коммунистическая партия осуществит идею китайского народа об объединении и лучше всех будет бороться с иностранным влиянием, то есть реализует национальную мечту.

Программа выглядела великолепно: патриотическая, некоррумпированная, демократическая власть. Но к власти коммунисты пришли путем вооруженной борьбы. Мао Цзэдун большую часть своей карьеры был руководителем повстанческих отрядов. И считал, что именно этим путем можно прийти к власти, особенно в период войны, что война должна трансформироваться, прокладывать дорогу революции.

И действительно, так совпало, что он оказался прав и победил. Советская помощь сыграла свою роль, японцы проиграли, но оказалось, что он смог захватить власть.

Чан Кайши участвовал в ряде совещаний лидеров государств, которые касались войны в Азии. Гоминьдановский Китай всегда считался членом антигитлеровской коалиции, поэтому с этой точки зрения совершенно логично, что он стал как одна из держав-победительниц членом Совета Безопасности ООН.

Гоминьдановская армия внесла большой вклад, но китайцы не справились бы без США и советского наступления на японцев. В какие-то периоды у них были определенные колебания о том, нужно ли активно вести борьбу, и даже внутри Гоминьдана произошел раскол.

Советский Союз ставил главную задачу – военный разгром Японии, но не захват власти коммунистами. СССР пытался их стимулировать на более активные военные действия. Но если не разгромить японцев, то хотя бы оттянуть силы, чтобы японцы не могли напасть на СССР. А такие планы были. Мысль эта все время сидела в голове у Сталина, хотя на тот момент с Японией была договоренность.

Роспуск Коминтерна особой роли не играл, потому что прямая связь все равно была, и китайские коммунисты слушались советов Москвы. В принципе идея об оказании помощи китайским коммунистам в завоевании власти обсуждалась начиная с 1920-х годов, когда был создан Коминтерн. Там китайский вопрос был одним из основных, еще Троцкий им занимался. Но в рассматриваемый нами период был такой вынужденный геополитический перерыв.

Борьба с Японией была важнее, чем внутренняя борьба. А потом, когда отношения ухудшились, Мао Цзэдун обвинял Советский Союз, что он мало помогал и вообще не хотел, чтобы коммунисты побеждали. И кто-то говорил, что Советский Союз хотел расколоть Китай, создать два Китая – гоминьдановский и коммунистический.

Но это все неправда. Все документы, телеграммы показывают, что Сталин всегда поддерживал китайских коммунистов, в том числе материально. Когда СССР оккупировал Северо-Восточный Китай, он фактически передал значительные вооружения и северо-восточную промышленную базу китайским коммунистам. Без этого вряд ли бы они смогли победить.

Сталин с Мао Цзэдуном впервые увиделись уже после войны, лично они не были знакомы, но у них была достаточно интенсивная переписка через секретные радиограммы.

По документам, которые опубликованы в книге «Особый район Китая», видно, что у Сталина были сомнения относительно Мао Цзэдуна. Сталина марксизм мало волновал. Его интересовала власть, будет ли Мао слушаться? Внутри китайской компартии была просоветская фракция во главе с теми, кто работал в Коминтерне, и Мао их отстранил. И в Москве возникли сомнения, стоит ли его поддержать или нет. Но потом все-таки в Кремле решили, что на него надо опираться, потому что это реальная сила, и он реально держит там власть.

По общему мнению, Мао Цзэдун Сталина уважал. И даже если ему казалось, что Сталин что-то делает неправильно, он считал, что надо выполнять указания, поддерживать СССР, потому что Сталин все-таки великий марксист, признанный лидер и, возможно, он что-то лучше понимает, чем Мао. А когда Сталин умер, в Хрущеве Мао лидера не увидел.

Почему после 1945 года все-таки удалось победить именно Мао Цзэдуну, а не Чан Кайши? Ведь, формально говоря, стартовые позиции у Чан Кайши были лучше. Он был признан всем миром, он был легитимным, как сейчас принято говорить, правителем Китая, в его руках были огромные ресурсы. Почему все-таки победили коммунисты? Что здесь сыграло решающую роль – непопулярность самого правительства Гоминьдана либо же массированная помощь Советского Союза китайским коммунистам?

Гоминьдан действительно дискредитировал себя как крайне коррумпированная и довольно неэффективная власть. И альтернативой были коммунисты, они в рамках «новой демократии» выдвинули правильные лозунги. В то время их поддержали даже некоммунистические партии.

Помощь, конечно, сыграла роль, но этого было бы недостаточно без главного – поддержки коммунистов обществом. Здесь сработала коммунистическая пропаганда. С другой стороны, Гоминьдан действительно дискредитировал себя как крайне коррумпированная и довольно неэффективная власть. И альтернативой были коммунисты, они в рамках «новой демократии» выдвинули правильные лозунги. В то время их поддержали даже некоммунистические партии. Думали, что они искренне будут проводить такую политику, но оказались неправы – многие закончили в тюрьмах.

13. Рузвельт и война

Гость: Владимир Печатнов, профессор, историк

Франклин Делано Рузвельт – американский президент, который очень почитаем в США.

Известно, что после Перовой мировой войны Америка из Европы ушла. Версальский мир был установлен по инициативе Америки. Американцы на протяжении 1920–1930-х годов европейскими делами интересовались очень мало. И даже был такой знаменитый закон о нейтралитете, который запрещал американцам вообще вмешиваться в дела Европы.

Фигура Рузвельта уникальна. Летом 1936 года, после оккупации Рейнской области, Рузвельт понял, что Соединенным Штатам не удастся остаться в стороне от европейского пожара. Он стал понимать это гораздо раньше многих американцев, даже многих европейцев.

Если верить Трояновскому, русскому послу в Вашингтоне, Рузвельт за ланчем в своей казуальной импровизационной манере сказал ему: «Знаете, господин посол, у меня такое ощущение, что мы будем вместе с вами воевать против Германии, разгромим ее и установим новый мировой порядок после войны».

Рузвельт был хорошо осведомлен о росте фашистской опасности. Он получал донесения американских военных атташе из-за границы, в том числе из Берлина, которые отслеживали рост военного потенциала Германии. И выводы на основе этой информации он делал правильные. Стояла задача – как подготовить страну к будущему конфликту. Это было действительно сложно, потому что традиции изоляционизма и в обществе, и в Конгрессе, который связывал Рузвельта по рукам и