Кузя - Виктор Александрович Блытов

Раздался крик ужаса и гнева со стороны всех чеченцев, как местных, так и охраны. Раздались выстрелы. Но Беслан бежал, как учили в лагерях, изменяя резко направления движения. Пока конвоиры соображали, что произошло, Беслан уже подбежал к зарослям кустарника и, подняв нож, что-то громко прокричал по-чеченски, видимо, оскорбив всех чеченцев. Конвоиры и местные мужчины без приказа начали стрелять по нему. Пули срезали листья и ветви кустарника и, казалось, что ничего за ними не может уцелеть. Но Беслана уже не было видно.

По приказу Алибека к кустарнику бросилось сразу несколько конвоиров и за ними ещё пара мужчин из посёлка, стреляя из автоматов на ходу. Несколько мужчин из посёлка направились куда-то в обход влево.

– Далеко не уйдёт – это наши горы! – сказал громко в сторону пленных Алибек, – сейчас его приведут, и я сам буду его резать по кусочкам, а потом отдам местным жителям, которые сделают из него хороший шашлык.

Несколько женщин и стариков столпились и склонились над упавшим парнем и кричали, вздымая верх руки. Одна женщина лежала в обмороке.

– Он умер, и вы все ответите за это! – прокричал один старик, видимо, дед убитого, схватив из рук стоявшего рядом мужчины автомат. – Дай мне, я их всех расстреляю за внука! – обратился он к Алибеку. Морщинистое лицо выражало решимость расстрелять всех пленных.

Конвойные вышли вперёд по приказу Алибека, закрывая собой пленных и подняли автоматы.

– Ты что, старик! – попытался успокоить старика Алибек, – я должен довести их, надо строить дорогу – это приказ Президента республики, это государственное дело! Оно выше твоей мести! Вот когда закончим дорогу – приходи и сможешь расстрелять хоть всех!

– Я приду! За внука я их всех! – кричал старик и на глазах его стояли слёзы, – но я хочу сейчас их всех резать!

Алибек даже не сообразил в первый момент, что говорит со стариком по-русски и все пленные слушают его. И поняли свою судьбу.

– Если ты их расстреляешь сейчас, то кто будет строить нам дорогу. Ты что ли пойдёшь? Или твои сельчане? Вы живете здесь уже много столетий и до сих пор не построили даже тропинки. Вот приведут этого шакала, можешь резать его лично! Я его отдам тебе! Хотя, извини, отец! Виноват твой парень тоже, ведь не суметь зарезать связанного русского солдата, на такое способен только последний из чеченцев. Он сам заслужил такой смерти!

– Это был не солдат, а злой дух! – прокричал старик, – вы же видели, что он и как сделал с Али!

– Вот поймаем, тогда выпустишь кровь из этого муртада! Я дарю его тебе! – сказал, презрительно скривив губы, Алибек.

Старик опустил голову, опустил вниз автомат, достал из-за пояса нож, видимо, надеясь, что он скоро пригодится.

Кузьма на всякий случай перерезал гвоздём, переданным ему Бесланом, верёвки, связывавшие руки. Он шепнул Алексею и Сергею, чтобы передали всем, чтобы были готовы подороже продать свои жизни. Слишком все держалось на ниточке.

В толпе сельчан распоряжался седобородый старик, который подходил то к Алибеку, то к группе стариков и что-то все время показывал налево.

Алибек направил туда двух конвоиров в сопровождении молодого парня из числа сельчан и приказал им взять Беслана живым, если удастся его взять – там проходила единственная тропинка спуска в ущелье.

Кузьма стоял молча, он понимал, что в зарослях орешника даже хорошо вооружённым чеченцам не так просто будет взять Беслана, вооружённого одним ножом, которым тот умел использовать весьма виртуозно. Из зарослей на склоне горы иногда раздавались выстрелы, иногда очереди, неслись крики на чеченском языке. Но Беслана так и не вели, и никто не кричал уже радостно в честь победы.

Третий солдатик, предназначенный для заклания, воспользовавшись суматохой, потихоньку спрятался внутрь строя. Строй сомкнулся, приняв его внутрь. Охране и чеченцам не было дела до него, все ждали, когда приведут Беслана, чтобы выместить на нем свою злобу. В кустарник побежали с автоматами ещё несколько мужчин из селения и даже тот парень, который зарезал первого солдатика.

Праздник в ауле, связанный с проходом такого количества пленных, был явно испорчен. Теперь выхода требовала месть! Месть ко всему русскому!

Прошло полчаса, выстрелы в кустарнике стихли, но из зарослей никто не выходил.

Алибек отправил ещё пятерых караульных, вооружённых автоматами. С ними пошли ещё пять мужчин из аула. Через полчаса, вместе с ушедшими ранее, они вынесли из зарослей шесть трупов, среди них был и тот парень, новоиспеченный «волк», который быстро зарезал первого солдатика. У всех трупов было перерезано горло, и не было ничего из вооружения.

Все чеченцы громко ругались между собой, выкрикивали слова мести. Алибек тоже стал громко ругаться по-чеченски. Он спросил у стариков, что находится за зарослями орешника? Один из стариков объяснил, что там обрыв и спуск в ущелье, тропа ведёт правее, куда пошли конвоиры. Что муртад никуда не мог уйти мимо засады. Он здесь и его обязательно возьмут.

Среди убитых уже было три конвоира Алибека и двое сельчан из аула и был ещё второй парень, «волчонок», которого убил Беслан.

Алибек решил посоветовался со старшинами села, но они, видимо, настаивали на дальнейших поисках и уничтожении этого волка. Никто больше Беслана не называл ни бараном, ни свиньёй.

Кричали у трупов своих односельчан и плакали женщины. Старики, достав ножи, клялись, видимо, отомстить Беслану и русским, пришедшим на их землю.

Ушедшие к тропе сельчане вернулись через минут двадцать и доложили, что все находившиеся в засаде зарезаны, как бараны, и, видимо, муртад уже ушёл в ущелье.

– Волк вырвался из западни! – кричали женщины и старики. – Ответить за него должны его друзья, соплеменники!

Некоторые сельчане угрожающе повернули автоматы в сторону строя. И Алибек понял, что если он не уведёт колонну из села, то разгневанные сельчане могут устроить самосуд. Вернулись от тропы сельчане, принесшие трупы ещё двух конвоиров, и сказали, что Беслан, видимо, ушёл вниз в ущелье. Солнце начинало скатывать вниз за гору. Оставаться в селе, где погибли уже шесть человек и пять конвоиров, было опасно.

Сельчанам очень хотелось отомстить Беслану, поэтому новые группы мужчин уходили к тропе по трое или по четверо.

Прошло ещё два часа. Старики кричали Алибеку, что надо устроить общенародные поиски этого волка, напившегося столько крови, по всей Ичкерии. Поднять все аулы и селения.

– Это сам шайтан, злой дух! – закричал дед первого убитого парня, – зачем вы его сюда привели? Он перебьёт всех наших мужчин в этих горах!

Побежавшие