Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

столь уж невероятным: в ходе первой волны эвакуации в 1941 году на восток было вывезено 1 523 крупных, что немаловажно, предприятия1237, для чего потребовалось 1,5 млн. вагонов1238. Крупными в Советском Союзе считались предприятия, на которых работало не менее 10 тыс. человек. Всего же из прифронтовой зоны в 1941 г. на Восток только по железным дорогам, согласно сводкам НКПС, было вывезено 2593 промышленных предприятия1239. Заводы и фабрики вывозились вместе с персоналом – в противном случае на новом месте работать было бы попросту некому. Если 17 млн. человек разделить на 1 523 предприятия, получится, в среднем, 11 162 человека, а если на это число предприятий разделить 25 миллионов, получится 16 400 человек. Даже эти цифры вполне укладываются в количество персонала крупного предприятия. Ели же делить на 2 593, то получится совсем уж не много – 6 556 и 9 461 человек соответственно.

Однако работникам предприятий разрешалось брать с собой в эвакуацию детей и престарелых родителей. Семьи в то время были большие, и, думаю, не сильно погрешу против истины, если скажу, что примерно столько людей могло быть эвакуировано с одним крупным предприятием. А сколько еще было не крупных заводов, которые в статистике не учтены…

Более того, руководитель Центра военной истории России Института российской истории РАН академик Г.А. Куманёв уверен, что это не полные данные, хотя их постоянно используют в качестве итоговых и даже гордятся ими. По мнению Куманёва, что значительную часть перевезенных на Восток промышленных объектов составляли нигде не учтенные т. н. бездокументные грузы. Если эвакуированные предприятия составляли лишь менее 9 % от тех заводов и фабрик, что находились на оккупированной территории, никакой бы военной перестройки советской экономики не получилось, и СССР проиграл бы войну. С академиком солидарны Молотов, Микоян, Каганович и другие люди, непосредственно руководившие эвакуацией1240.

Следовательно, если согласиться с мнением академика Куманёва, 17–25 млн. человек нужно делить на еще большее, правда, не известно какое именно количество заводов, и тогда число эвакуированных на Восток людей может даже показаться заниженным.

По данным же переписи эвакуированного населения по состоянию на 1 февраля 1942 г. на востоке страны, в РСФСР, республиках Средней Азии и Закавказья было размещено около 7 417 тыс. эвакуированных1241. К осени 1942 года количество эвакуированных на восток увеличилось в связи с проведением летом 1942 года второй волны эвакуации, однако вряд ли этот рост был кардинальным, ведь вторая волна была на порядок слабее первой.

Таким образом, было эвакуировано не менее 17 млн. человек, а размещено на востоке СССР 7,4 млн. человек, то есть, как минимум, 9,6 млн. человек до места не доехали. И это, если принять во внимание, в какой обстановке проходила эвакуация, в каких условиях люди ехали к новому месту жительства, тоже не кажется невероятным.

Как я уже писал выше, Комитет по эвакуации при СНК был образован уже 24 июня 1941 года, а Управление по эвакуации населения при этом совете – только 26 сентября 1941 года, то есть, три месяца эвакуацией населения специально никто не занимался и за нее персонально никто не отвечал. Управление было упразднено 31января 1942 года, и в ходе второй волны эвакуации повторилось все то, что было летом 1941 года.

5 июля 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило «Положение об эвакопункте», а к 22 августа 1941 года – эвакуация к тому времени шла уже почти два месяца – во всех крупнейших городах, на всех важнейших железнодорожных узлах и пристанях действовало уже 128 эвакопунктов1242. На пути движения эшелонов с эвакуируемыми людьми до Восточной Сибири было 100 крупных пунктов питания, каждый из которых отпускал не менее 3 тыс. горячих блюд в сутки. При таких пунктах были открыты молочные кухни для грудных детей. Питание на пунктах выдавалось эвакуированным бесплатно 2 раза в день1243. Эвакопункты должны были принимать поезда с эвакуированными, кормить людей и обеспечивать им медицинскую помощь, формировать эшелоны с людьми и отправлять их по назначению. Каждый эвакопункт, в штате которого было 10–15 человек, был рассчитан на одновременный прием не менее одного эшелона (1800–2000 человек)1244. т. е. порядка 120 эвакуированных на одного работника эвакопункта. В то время поезда состояли в среднем из 50 грузовых вагонов. Выходит, что по замыслу разработчиков «Положения…», в одном вагоне должно было находиться порядка сорока человек – как в пассажирском вагоне. Я задохнулся от умиления, представив себе, как людей, уезжающих в эвакуацию, встречает приветливый проводник пассажирского вагона, предлагает им чистую постель и сладкий чай с баранками.

На деле все обстояло куда хуже. Возглавлявший в то время Челябинский обком ВКП(б) Н.С. Патоличев, писал, что люди ехали в открытых полувагонах и на платформах, иногда вместе с оборудованием и далеко не всегда вагоны и платформы были укрыты брезентом. Если очень повезло, для женщин и детей выделялось 2–3 крытых вагона. Вместо 36 человек в вагоне было 80–100 человек1245. То есть, если в вагон «усаживалось», минимум, 80 человек, всего в эшелоне находилось порядка 4 тыс. человек, и когда такой эшелон прибывал на станцию, эвакопункт, рассчитанный на «обслуживание» 2 тыс. человек, вряд ли мог оказать им реальную помощь. А ведь на крупных станциях одновременно находилось не по одному эшелону. В старом советском фильме «Не забудь… станция Луговая» достаточно правдиво показано, как оно было на самом деле. Эшелоны, в которых ехали люди, подвергались ожесточенным налетам вражеской авиации. В октябре – декабре 1941 г. люфтваффе одновременно бомбили 25 железных дорог, в том числе тыловые дороги – Горьковскую, Казанскую и Пензенскую. За годы войны на железные дороги было совершено около 60 тыс. самолетовылетов авиации врага, было сброшено свыше 363 тыс. бомб. После каждого налета, который причинял большой вред подвижному составу, путевому и станционному хозяйству, движение прерывалось в среднем на 6 часов1246. После восстановления пути эвакопоезда долго простаивали, пропуская скопившиеся на смежном перегоне воинские эшелоны, идущие к фронту.

В пути следования эшелонов с эвакуированными людьми очень плохо было организовано медицинское обслуживание, и вовсе не по чьей-то злой воле: огромное количество врачей и среднего медицинского персонала было призвано в армию, в большинстве гражданских больниц людей некому было лечить. Те, кто уехал в эвакуацию, собирались очень быстро, теплых вещей у них с собой не было, а поезда шли по нескольку месяцев. Уехав с теплой Украины в июле, к новому месту жительства, где, кстати говоря, не было ни жилья,