Вагнер. Дорога на Бахмут. 300! 30! 3! - Аzнеп

Бурыс по связи приказал временно приютить Экзамена и расчеты.

По вечерней серости они приехали. Лежу я на кровати, и тут заходит этот старый хрыч, чуть ли не на меня бросает ящик, вещи свои — ни здрасти, ни до свидания.

И тут пошла жара. С парнями с его позиции мы общались просто в лучшем виде, а этот начал бычиться. Я ему чуть не хлестанул, Кьюз вовремя между нами встал. Он был неправ от слова совсем, еще и начал порядки свои какие-то устанавливать. В итоге был у него «шестерка», позывной не помню, звали Серега вроде, с которым он ходил, когда его затрехсотило в Семигорье. Это был взрослый мужик, худощавый, с бородкой, которую потом стал собирать резиночкой, такой, как поп маленький, мямлил постоянно. Мы с Олегом, да и все, называли его сучкой экзаменовской.

Экзамен в итоге ушел в тот дом с летней кухней, а его сучка только бегала и вещи за ним перетаскивала да собирала. Парней, естественно, мы разместили в нашем доме. А Экзамен все пытался на меня пожаловаться Бурысу, но правда была на моей стороне, но и она оказалась недолгой. Приехал командир и сказал: «Дом остается за Экзаменом, ищите новое место жительства». Ух как меня бомбило. И мы пошли искать в сторону Зайцево вверх по дороге. С правой стороны была еще одна улица с уцелевшими домами. Там тоже проживали экзаменовские расчеты.

В одном доме жили три человека, ребята нормальные: два кашника и один вэшник. Буква «В» на жетонах появилась уже в октябре. Ребята нормальные, добрые, адекватные. Хасик был русский турок из Самары, Серега Медведь — из Башкирии, Фасад не помню откуда был. Все ниже среднего роста, жилистые, Хасик со смуглой кожей и острой бородкой, как настоящий турок.

Дом был прямо на открытке. По центру улицы, разделялся на два, один дом белый трехоконный, потом кирпичный переход в маленький домик, но и в том, и в другом имелись печки. Мы заселились в белый дом, долго мучились с печкой, потому что она была неисправна. Замазывали, подмазывали, вставили дверцу, вроде как заработала, но постоянно приходилось доводить до ума.

Когда еще жил в доме Экзамен, до позиции приходилось ходить где-то около километра по открытке. Эта дорога постоянно обстреливалась. Иду, прохожу центральный перекресток, и около меня останавливается УАЗ «Патриот», такого представительного класса, обслуженный, почти чистый. Выходит дяденька, такой большой и крепкий: «Здорова, а не подскажешь, где тут позиция у мобиков?» Я ему отвечаю: «Да вон туда по дороге, прямо и налево, там в подвалах они живут».

Я действительно не знал, кто это такой. А я шел к ним же, но почему-то не сообразил попросить, чтобы подбросили. Пока я подходил к повороту, он уже от них выезжал. Захожу к ним в подвал, спрашиваю: «Это кто-то из ваших приезжал, чего хотел?» Они мне отвечают: «Приехал, спросил, жалобы какие есть, всего ли хватает, не представился, ну мы ему и наговорили все, что нам надо».

Тут начинается история — как всегда военная, то, что всех сверху донизу начинают иметь в грубой форме. Соответственно Курсив приехал, зампотех артдивизиона — Десна, его зовут Леха. Оказалось, к ним приезжал командир дивизии гвардии генерал-майор Селиверстов, герой России. Первый раз я увидел за все время, чтобы такие высокопоставленные начальники катались по солдатикам на передке. Это у всех к нему вызывало большое уважение.

Маленько припорошило снежком мокрым, но было тепло и такая слякотная грязь. В итоге вместо масксети, которую мы давно ждали, привезли парашют, чтобы накрывать пушку. Мы долго ржали над этим, когда я рассказал ребятам, кто к ним приезжал и кому они жаловались.

В белом доме мы прожили недолго, но уже тогда его начинали обкладывать, но периодически и шашлычки жарили, короче, все было хорошо. От этого дома до позиции нужно было пройти по узенькой меже через огород и метров сто по улице. Но мы не так очковали от прилетов, как наши соседи. Мы сидим, сначала смотрим в окошко, где они, потом наблюдаем, что с корректурой. Прилеты все ближе к нам и, когда уже в метрах ста пятидесяти по огородам, но по угломеру четко на дом, мы сваливаем в подвал. А пацаны уже там сидят, и кто-то даже с тарелкой устроился, ест.

Как раз в тот момент, когда тянули пушку трактором, приехали к нам командир 137-го полка, Курсив и Инженер. Инженер был начальником штаба батальона на тот момент, потом его повысили до комбата. Он постоянно двигался рядом с командованием. Но основное руководство полком было все-таки в руках нашего отряда. Поэтому полковое начальство только распределяло людской ресурс и ездило курировать. Как таковое управление штурмами по освобождению города не осуществляли. При этом на каждой позиции, будь то штурмовая или артиллерийская, старшие всегда были из «конторы». После мы (управление) переехали в другой дом, который нам оставили снова пацаны из расчета Экзамена.

Он был чуть выше по улице и весь в елках. По крайней мере с «птички» его очень тяжело разглядеть. Хозяева сделали очень красивый дизайн на дворовой территории: красивый резной колодец из дерева, всякие декоративные фигуры и много чего другого. Дом был большой, окруженный высокими могучими елями.

Во дворе, по стандарту, маленький домик (летняя кухня), за основным домом подвальчик, далее сеновал и за калиткой возвышение, как холмик. За этим холмиком был разваленный артиллерией коровник и вокруг него погибшие от осколков снарядов голов пятнадцать коров. На этот коровник в последующем мы очень часто ездили звонить, потому что связь брала только там, так как он был на высоте.

Там же была очень добрая собака, хромая — ее зацепило осколками. Когда чуяла, что начнутся прилеты, скреблась в дверь и уводила нас в подвал.

Дом был на две комнаты: одна очень большая, другая комнатушка на одно спальное место. Печка в доме была непонятная, в том плане, что, сколько в ней дров не сжигай, все равно дом не протапливался, даже пар изо рта шел.

Хочу отметить характерную особенность: в данной местности очень много фазанов и лесных голубей. Однажды у нас с мясом было вообще худо, а вот прямо очень хотелось похлебать бульончика. Алтай видит на дереве голубя, тихонько открывает окно, берет автомат и почти в упор промахивается. Ну и посидели-посидели, и пошли на охоту, пока