Курская битва. Коренной перелом в Великой Отечественной войне - Валерий Николаевич Замулин

этот день данных о захвате его бойцов и командиров или их документов сотрудники абвера ещё не получили (по советским источникам в этот день ни один его военнослужащий в плен не попал, а погибшие находились на территории, занятой советскими войсками). Поэтому о его появлении в полосе наступления ГА «Юг» станет известно чуть позже.

А вот утверждение, что, несмотря на введенные в бой большие силы, советское командование на юге Курской дуги не достигло успеха и «в глубине у него остался лишь очень ограниченный оперативный резерв», то оно абсолютно не соответствует действительности. Именно в этот день, когда был подписан доклад, Гитлер, вызвав в свою Ставку Г. фон Клюге и Э. фон Манштейна, объявил им о свертывании «Цитадели». Можно ли после этого утверждать, что войска Воронежского фронта и переданные ему резервы Ставки ВГК не достигли успеха? Ответ очевиден, нет.

Теперь обратимся к вопросу оставшихся резервов. Из четырех перечисленных в документе подвижных соединений, которые, по мнению абвера, точно или предположительно, пока не были введены в бой и могли быть переброшены в район Курской дуги – 4 гв. мк, 3 гв. тк, 4 гв. тк и 11 тк, первые три действительно были сосредоточены в СтепВО и полностью готовы к боям, а 11 тк находился в Московском военном округе[304]. Но это были далеко не все резервы. В это время в составе округа, помимо перечисленных, находились ещё четыре механизированных корпуса – 1, 2, 3-й гвардейский и 5-й гвардейский[305], который только подошёл на Воронежский фронт, располагавшие в общей сложности более 800 танками. А в прямом подчинении Ставки ВГК были ещё два – 5 мк и 25 тк, в которых числилось более 320 танков. Кроме того, в распоряжении командующего СтепВО были не два кавалерийских корпуса, как утверждается в докладе (1 гв. и 6 гв. кк), а три (3 гв., 5 гв. и 7 гв. кк) и ещё два (2 гв. и 6 гв. кк) в своем подчинении имела Ставка ВГК[306]. Таким образом, в момент начала свертывания «Цитадели» советская сторона в районе Курской дуги могла использовать 11 крупных подвижных соединений (5 кавалерийских, 6 танковых и мехкорпусов (с более чем 1120 танками) (помимо нескольких общевойсковых армий), а не 6 – как утверждается в докладе. Поэтому утверждение о том, что возможности Москвы в этот момент были уже ограничены, безосновательны. Безусловно, потери, понесенные Красной армией в оборонительных боях под Курском, оказались большими, но они не смогли сорвать её летнюю кампанию, к чему так стремился Берлин. После войны в своих воспоминаниях Э. фон Манштейн откровенно признал: «Мы, конечно, не ожидали от советской стороны таких больших организаторских способностей, которые она проявила в этом деле (формирование резервов. – В.З.), а также при развертывании своей военной промышленности. Мы встретили поистине гидру, у которой на месте одной отрубленной головы вырастали две новые»[307].

В чём причина существенной разницы в точности докладов отдела «Иностранных армий Востока», относящихся к вопросам стратегического планирования боевых действий и боевого потенциала Красной армии? На мой взгляд, главное – это высокая эффективность мероприятий командования Красной армии, а также фронтовых и армейских органов контрразведки, которые смогли обеспечить скрытность сосредоточения резервов в установленных районах и не допустить к ним вражескую агентуру. Судя по документу, уже к началу мая 1943 г. абвер и люфтваффе удалось зафиксировать высокую активность советской стороны между линией Орел – Курск – Купянск и р. Дон, установить нахождение здесь большой группировки резервных войск, в том числе под Воронежем крупного подвижного объединения – 5-й гвардейской танковой армии. Однако раскрыть всю систему формировавшихся стратегических резервов и места их нахождения они оказались не в силах. Бессильными в этой ситуации были и аналитики отдела Гелена. Если при отсутствии необходимой развединформации, относящейся к вопросам планирования, они, опираясь на основы оперативного искусства, опыт предыдущих двух лет войны с СССР и свой личный (как военные), могли подготовить верный прогноз и развития обстановки, и решений советской стороны, то при определении численности сил и средств наличие точных статистических данных для качественной подготовки докладов было условием критически важным. Без них никакой аналитик составить объективный прогноз был не в силах. А добыть информацию подобного рода можно было лишь агентурным путем и частично с применением технических средств (радио- и авиаразведка), а с этим и у абвера, и у РСХА были большие сложности. Вот что писал руководитель зарубежной разведки РСХА генерал-майор В. Шелленбер в книге своих воспоминаний: «Необозримые просторы России позволяли нашим агентам месяцами колесить по стране, не обнаруживая себя. Но, в конце концов, большинство из них всё же попало в руки НКВД. Как только русская разведка нападала на след, она не останавливалась перед тем, чтобы использовать целые дивизии и отдельные партизанские подразделения для поимки наших людей»[308]. Агент и военной, и военно-политической разведки ценен не тем, что способен месяцами колесить по стране, а той информацией о её вооруженных силах и военно-экономическом потенциале, которая поступает от него. Однако, судя по докладам отдела Гелена, агенты ведомства Шелленберга в основном или сдавались советским военным властям сразу после приземления, или путешествовали по необъятным просторам Советского Союза, а если пытались подобраться к районам, где находились войска Красной армии, попадали на «крючок» контрразведки Смерш.

Итак, подведём итог. Анализ обнаруженных в Федеральном архиве Германии документов свидетельствует, что отдел «Иностранных армий Востока» в период планирования и подготовки операции «Цитадель» в работе по информационному обеспечению командования сухопутных войск показал достаточно высокую эффективность. Особенно продуктивным оказался его анализ комплекса вопросов, связанных с оценкой планов Москвы в отношении района Курска и летней кампании 1943 г. в целом. В первых же докладах, подготовленных его сотрудниками после подписания Гитлером оперативного приказа № 6, была дана, а затем не раз подтверждалась правильная оценка того, что советская сторона рассматривает удар вермахта в районе Курска как очень вероятный и активно готовится к его отражению. Вместе с тем отдел точно определил намерение Верховного главнокомандования Красной армии удержать Курскую дугу во что бы то ни стало, а затем использовать её как один из наиболее важных участков для крупномасштабного летнего наступления по двум ключевым направлениям – удар на Орел, с целью дальнейшего прорыва в Белоруссию, и развертывание наступления в направлении нижнего течения Днепра, с целью освобождения Левобережной Украины. В документах, представляемых Р. Геленом руководству штаба ОКХ, верно были определены и основные инструменты достижения этих целей: укрепление обороны Курской дуги и накапливание стратегических резервов. При этом достаточно точно были указаны и районы их сосредоточения. Кроме того, если верить докладу от 4 июля 1943 г., опубликованному в книге Р. Гелена, он как руководитель отдела решительно выступил против операции «Цитадель» перед её началом и убедительно обосновал свое мнение. Учитывая, что к этому времени уже была известна точка зрения Гитлера по этому вопросу, надо отдать должное смелости и принципиальности генерала.

Вместе с тем, учитывая место отдела в структуре стратегического планирования и ограниченные возможности по сбору необходимой информации о потенциале СССР и Красной армии, он оказался не в состоянии представить объективный анализ численного и боевого состава действующих войск Красной армии, а также количества резервов, собранных Москвой весной и в первый месяц лета 1943 г. Представляемые им данные по этой проблеме в основном оказались завышенными. Поэтому трудно не согласиться с Гитлером, который, по свидетельству К. фон Типпельскирха, считал их необоснованными и не принимал в расчет при обсуждении и подготовке «Цитадели».

Наряду с желанием Гитлера и сторонников «Цитадели» среди генералитета вермахта путем относительно небольшой, но успешной операции в районе Курска, в ходе которой Красная армия понесла бы огромные потери, решить в первую очередь крупные политические проблемы на результаты работы отдела Гелена, и на процесс подготовки «Цитадели», существенное отрицательное влияние оказывала недостоверная, порою откровенно оторванная от военно-политических реалий весны 1943 г. информация, поступавшая от разведорганов и германских военных атташе. Примеры этих сообщений, представлявшиеся отделом в качестве приложения к своим докладам, позволяют утверждать, что, по крайней мере, на первом этапе подготовки «Цитадели» т. е. апрель – начало мая 1943 г., германская стратегическая разведка с большим трудом справлялась со своими задачами. Главная причина этому не только отсутствие информированных (высокопоставленных) источников в военно-политических кругах СССР, но и слабая агентурная сеть в оперативном тылу фронтов в районе Курской дуги.

Тем не менее анализ всего комплекса обнаруженного архивного материала свидетельствует, что разведорганы Германии в основном решили задачи, стоявшие перед ними при подготовке