Операция «Багратион». «Оба удара главные…». К 75-летию операции - Михаил Владиславович Синицын

гвардейский и 9-й танковые корпуса. Следует помнить, что 1-й БФ не только не получал пополнений в осенне-весенний период 1943–1944 гг., но также терял свои части. Так, 9-й танковый корпус в декабре 1943-го был выведен из состава 65-й армии и лишь перед наступлением возвращен в состав 1-го Белорусского фронта, в 3-ю армию Горбатова. Поэтому можно говорить о том, что номинальных частей в составе 1-го БФ было прилично, но вот отсутствие пополнения было критическим фактором для продолжения наступательных действий зимой.

Выступление командира 9-то танкового корпуса Б.С. Бахарова 17 мая 1944 года на митинге в честь второй годовщины со дня образования соединения. Источник: БГМИВОВ

9-й танковый корпус выдвигался из-под Гомеля, из района Довска, своим ходом и сосредотачивался в районах Свержень – Гадиловичи – Каменка Рысковская – Мошковичи. Здесь требования к маскировке также совпадали с 28-й армией за некоторыми исключениями. Движение совершалось поэшелонно батальонными колоннами, в ночное время, с потушенными фарами. Письменных приказов не отдавалось вовсе, все – только устными распоряжениями. Движение началось 2 июня.

1-й механизированный корпус С. М. Кривошеина сосредотачивался на паричском направлении в районе Дуброва – Крынки – Салтаново. Меры по маскировке танковых частей направлялись лично начальником тыла КА Хрулевым, а также командующим БТ и МВ фронта. На него уходило 35 эшелонов.

В последний раз корпус принимал участие в боях в начале 1944 года. 1-й Красноградский механизированный корпус 28 декабря 1943 года вышел из боя в районе м. Новгородка Кировской области и сосредоточился в р-не Пятихаток, поступив в резерв 2-го Украинского фронта. 9 января 1944 года корпус был выведен в резерв Ставки Верховного главнокомандующего и сосредоточился в районе Павлограда для доукомплектования и пополнения материальной частью, личным составом и поступил в подчинение командующего Тамбовским, а затем Павлоградским Танковым военным лагерем. 7 мая корпус принял боевую материальную часть, в основном иностранных марок: танки М4А2, Мк-9, Мк-10 и два самоходных артполка в составе СУ-76 и СУ-85 по 21 в каждом полку соответственно. В Павлограде корпус пробыл до 1 июня. 1 июня комиссия Генерального штаба КА прибыла в корпус и установила, что обеспеченность корпуса боевой матчастью составляет 100 %, а автотранспортом – лишь 62 %. Недоставало 594 автомашин, при этом лишь 70 машин удалось поставить в корпус до начала боевых действий. Не хватало также 528 человек личного состава[391].

27 мая по приказу Ставки ВГК 1-й мехкорпус вошел в состав 1-го Белорусского фронта. Его переброска осуществлялась с 1-го по 20 июня из Павлограда в район Гомеля – Речицы. С 6-го по 20 июня корпус сосредотачивался в районе станций разгрузок Демяхи, Бабичи. К исходу 21 июня мехкорпус полностью сосредоточился в районе Залье, Загребля, Мармовичи в готовности к ведению боевых действий. Личный состав корпуса: офицеры – 1895, сержанты – 5463, рядовые – 7691. Материальной части корпус имел:

Часть сил фронт получал за счет доукомплектованных частей, ранее отведенных в тыл. 12 мая 1-й гвардейский Донской танковый корпус был отведен на доукомплектование в район Дудичи, 45 км севернее Ковеля. Боевого состава корпус не имел[392], подготовка носила характер сборов оставшегося офицерского состава.

27 мая стало известно, что корпус укомплектовывается на месте, срок готовности – 10 июня. Танки начали прибывать с 27 мая. Последние эшелоны разгрузились 12 июня. Личный состав для мотострелковых частей прибыл только 6 июня. В период с 29 мая по 12 июня части корпуса провели сколачивание экипажей взводов, рот с боевыми стрельбами, мотострелковые подразделение начали сколачивание только 10 июня. Все войска, перебрасываемые по железной дороге, руководствовались указаниями начальника военных сообщений Красной армии генерала армии Хрулева, в частности приказом № 0038:

«Приказываю:

1. Военным комендантам железнодорожных станций при погрузке танков и артиллерии требовать от командиров частей, соединений и военпредов заводов:

а) прикрывать их брезентом, лагерными палатками, масксетями с дополнительной заплеткой их подручным маскирующим материалом и под прикрытия устанавливать подпорки, искажающие формы танка и орудия;

б) покрывать сверху и с боков досками, дровами, имитируя платформы с лесоматериалом.

2. Маскировку легковоспламеняющимися материалами (солома, сено и др.) категорически запретить.

3. Эшелоны и поезда с незамаскированной материальной частью (танки и артиллерия) с мест погрузки не отправлять. При обнаружении эшелонов с незамаскированной материальной частью в пути следования докладывать немедленно по телефону и телеграфу ЦУП ВОСО КА и, задерживая продвижение эшелонов, принимать меры к маскировке перевозимой материальной части.

О каждом случае нарушении настоящего приказа доносить немедленно.

Генерал армии Хрулев»[393].

10 июня в 1 час ночи в штаб 1-го гвардейского Донского танкового корпуса пришел приказ: в полном составе со всем вооружением и боевой материальной частью выступить из занимаемого района своим ходом в 21:00 12 июня 1944 года и к утру 17 июня сосредоточиться в районе Страковичи, Медвецов, Давыдовка и поступить в оперативное подчинение командующего 65-й армией[394].

В приказе указывалось: «Боевую гусеничную материальную часть и часть тяжеловесных грузов перевести по ж/д ‹…›

В целях обеспечения скрытности передвижения и сосредоточения корпуса в новом районе:

а) движение совершать поэшелонно, батальонными колоннами только в ночное время, с потушенными фарами, соблюдая дисциплину ночного марша. Следы гусениц по всему маршруту движения заметать/ликвидировать. Письменных распоряжений не отдавать, ограничиваясь устными распоряжениями на один переход»[395].

В соответствии с этим приказом штаб корпуса должен был иметь офицеров для контроля за соблюдением мер маскировки. В этом же приказе: «Радиосвязь на марше и в районе сосредоточения до особого распоряжения штаба фронта запретить, радиостанции опечатать». Особенное внимание штабом фронта уделялось сосредоточению частей в указанных районах, основная цель состояла в том, чтобы в районе местной дислокации части не допустить раскрытия местоположения подразделения: «Весь автотранспорт и гусеничные машины закопать в землю. Не допускать общения личного состава с местным населением и максимально ограничить передвижение мелких групп и подразделений по открытым дорогам и участкам местности. Купание людей и стирку белья на реках и озерах в открытых местах запретить. Воспретить ведение массированного огня зенитной артиллерии по одиночным разведывательным самолетам, имея одновременно в готовности все зенитные средства для отражения крупных сил боевой авиации противника».

Всякие переговоры по телефону, касающиеся подготовки операции, были запрещены. Радиостанции также перестали работать. С. М. Штеменко, начальник оперативного управления ГШ КА, в мемуарах отмечал, что разрешалась работа лишь учебно-тренировочных маломощных радиостанций, находившихся не ближе 60 км от линии фронта и работавших на пониженной антенне[396]. Но разрешение на работу учебных радиостанций было дано не сразу.

Директива ГШ КА № 202294 от 7.05.1944 о запрещении работы радиостанций