Русская Арктика: лед, кровь и пламя - Светлана Геннадьевна Самченко

государственном музее Арктики и Антарктики экспонируются некоторые навигационные приборы, в открытой экспозиции Центрального музея вооруженных сил в Москве находится якорь «Ермака». Машинный телеграф передан в Одесский морской музей, интерьер кают-компании – в музей ДОСААФ. В музее Мурманского морского пароходства находятся барометр, шлюпочный компас и коллекция фотографий ледокола. Есть еще памятник «Ермаку» в Мурманске – красивый, с реалистичным барельефом и с подлинным якорем у основания. Но это практически все.

В 2013 году мурманские старожилы еще показывали приезжим любителям приключений мертвый остов крупного корабля с полными округлыми обводами, лежащий на мелководье у берегов опустевшего поселка Ретинское. Остов имеет длину более ста метров и набран бракетным способом. Обшивка практически отсутствует – уцелели лишь ее небольшие, изрядно прокорродировавшие фрагменты. Корабль, скелетом которого является этот бракет, когда-то имел кряжистые, полные обводы и тяжелый форштевень «ледового» типа.

Сторож корабельного кладбища Сергей Петрович, работающий здесь со времен пресловутой перестройки, утверждает, что этот лежащий в 30 метрах от берега ржавый набор – и есть останки сгоревшего и разобранного ледокола «Ермак»…

Глава 3

Сказка без конца

Как давно снятся нам только белые сны,

Все другие оттенки снега занесли.

Мы ослепли давно от такой белизны,

Но прозреем от черной полоски земли.

Наше горло отпустит молчание,

Наша слабость растает, как тень.

И наградой за ночи отчаянья

Будет вечный полярный день.

В. Высоцкий

Простая картонная обложка, потрепанный серый переплет, размытые временем библиотечные штампы – как положено, на первой и семнадцатой странице. Владимир Обручев, «Земля Санникова». Книга издана давно – в 1924 году. Но и по сей день в скромной районной библиотеке приполярного городка на нее – целая очередь читателей. В основном – мальчишек. Человек, написавший эту книгу, был геолог, профессор. И в молодые годы, в начале XX столетия, бывал в экспедиции в Северной Якутии. Здесь и рассказали ему проводники из местных, будто есть на севере, в ледяном море, неизведанный остров с большой огнедышащей горой. Из-за этой горы, подогревающей землю изнутри, климат там куда как теплее привычного якутам заполярного – даже леса растут. И якобы именно туда, на эту затерянную во льдах землю, откочевал потесненный соседями на оленных стойбищах целый народ…

Для жителей конца XX – начала XXI столетия, видевших фото нашей планеты из космоса, очевидно, что никакого населенного вулканического острова, укрытого во льдах поблизости от Северного полюса, на самом деле нет. Но когда писалась книга, в Землю Санникова принято было еще верить. И даже искать приключения на собственную корму в северных водах, чтобы эту Землю открыть.

«Первооткрывателем» неизведанной земли считается некий русский купец-промышленник Яков Санников, еще в 1810 году ездивший на Новосибирские острова к якутам за песцовым и медвежьим мехом. Наняв местных охотников в провожатые, он ходил на парусной шхуне и ездил по льду на санях к северу от Новосибирских островов и скупал у якутов и чукчей пушнину. А заодно, будучи человеком для своего времени весьма образованным, уточнял карту этих мест. Да за делами негоциантскими как-то мимоходом совершил два важных для державы географических открытия – обогатил землю русскую двумя новооткрытыми островами – Столбовой и Фаддеевский.

Именно Яков Санников в путевом дневнике и написал однажды, будто к северу от Котельного видел в море еще один остров:

«Землю, весьма обширную и, может быть, теплую, ибо в ясную погоду покрыта была туманами, а над туманом виднелись пики гор темного цвету, вряд ли ледяных, а вернее – каменных».

К тому же проводники Санникова, из якут, рассказывали о том, что по весне полярные гуси в тундре собираются в стаи и дружными косяками отправляются куда-то на север. Причем дальше Котельного. Когда гусь линяет – он летать не может, и в это время промышленники в огромных количествах заготавливают пух и гусятину: охота-то на ленную птицу легка! Если бы птицы на Котельном летовали – охотники не знали бы забот… Однако гуси летят куда-то дальше. А осенью косяки возвращаются жирными, с пополнениями – молодняка прибывает едва ли не втрое. Но не на льду же они птенцов высиживают? Значит, есть им где сесть, есть и где гнездо сложить. А ест гусь в основном травы да семена. Стало быть, знает, где за полярным кругом все это расти может.

Вывод один – должен быть в ледяном море еще один остров, должен! И не холодный, а богатый всякой зеленью, покрытый незамерзшими озерами да болотинами. Каким образом остров не промерзает насквозь, будучи, скорее всего, расположенным севернее восьмидесятой широты – на этот вопрос и ответил профессор Обручев. Один-единственный вариант может быть для сохранения на этой земле теплого климата – если греется остров внутренним жаром планеты, через вулкан.

Почему его до сих пор в этом случае не нашли и не заселили? Ну, местные говорят, целому племени это удалось. Когда чукчи да якуты начали в кочевье теснить соседний народ – онкилонов, те воевать не стали, а просто дождались благодатной погоды, собрали пожитки, погрузили в нарты, запрягли собак, да и уехали по льду – тоже на север, перелетным гусям вслед. Промоины и полыньи, должно быть, на байдарах преодолели – нет на Севере такого народа, чтобы не умел из моржовой шкуры лодки шить. Как бы то ни было, а назад никто из них не вернулся. В то, что погибло во льдах целое многочисленное племя, верить как-то не хочется…

Но пути онкилонов пока никто не повторил. Не каждый год погода позволяет такое путешествие. Новосибирские острова лежат на границе меж подвижными льдами и тем крепким вековым панцирем, что простирается от самого полюса. Даже в самый теплый год Ледовитый океан вокруг островов суров и неприветлив, два-три месяца в году длится здесь навигация – недолгим полярным летом и в начале осени. С ноября по март – мертвый сезон, глухая полярная ночь, когда вся жизнь замерзает. А если год подкачал – то и все лето льды стоят, лишь торосятся… Не пройдешь! Не иначе – чудо это Господне, что целому народу удалось уйти, а более пока никому.

Плюс один остров на карте державы – это, согласитесь, дело государственное. Сто лет после похода Санникова не было среди русских моряков, пожалуй, ни единого, кто бы своими глазами не желал на эти «покрытые лесом каменные горы посреди вековых льдов» поглядеть своими глазами. А может, и занести свое имя в списки первых