Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

всю информацию по бронетехнике. Слил ему ещё кое-какую информацию о прокуратуре в изгнании, при этом достаточно хорошо сгустив краски, после чего накрученный мною Холингер, как ужаленный в задницу умчался по силовикам – требовать, настаивать, надавливать авторитетом ООН, грозить международными карами…

Впрочем, меня уже такие детали не интересовали, мне было больше интересно как пройдёт вечер отдыха у ООНовцев.

Ровно в 19 часов Дорофеев и я переступили порог миссии и оказались в помещении для отдыха. За барной стойкой командовал уже знакомый мне швейцарец Патрик, который шустро плесканул в два бокала холодной водки «Абсолют», разбавил её газированным апельсиновым напитком и сунул бокалы нам в руки. Я осторожно попробовал алкогольный напиток и остался доволен ощущениями. Вкус водки и её резкость были несколько ослаблены соком и естественно отдавали вкусом апельсина. Уже смело, сделав второй глоток, с любопытством огляделся по сторонам. В помещение пока было малолюдно. По кожаным диванам вдоль дальней стены в разных позах с такими же бокалами в руках сидели восемь ООНовцев, беседуя между собой. Чуть ближе ко мне, напротив домашнего кинотеатра расположились два шведа и норвежец, которые щелкая пультом переключали телевизор со шведского канала на норвежский и обратно. Слева от меня, также на диванах, расположилась группа грузинских девушек, которых пригласили на вечер. Они робко сидели, в напряжённых позах и с завистью наблюдали за своей подругой. Высокая, стройная, красивая грузинка, с пышной грудью непринуждённо сидела рядом с египетским майором Махмудом и влюблёнными глазами смотрела на своего избранника. Египтянин Махмуд – жгучий красавец мужчина, играя иссиня чёрными бровями и ощущая на себе взгляды влюблённой подруги и других девушек, солидно беседовал с турком ООНовцем. Одного взгляда на лучащуюся от любви молодую женщину, хватало понять, что в будущем, если она всё-таки станет его женой, она будет прощать ему всё – бесконечные измены, терпеть все выходки мужа-мусульманина, нелюбовь его родных, высокомерие арабских мужчин к женщине и многие, многие другие отрицательные моменты жены мусульманина в мусульманской стране. Но это будет потом, а сейчас она млела от того, что сидит рядом с ним.

Я критически взглянул на остальных молодых женщин, явно владеющие английским языком. Честно говоря, все они были в той или иной мере красивы и имели неплохие шансы, чего уж тут скрывать, стать жёнами любого холостого офицера ООНовца. Из строя красавиц резко выделялась только одна: толстая, именно толстая, а не полная, молодая грузинка. Толстое туловище на коротких ногах, банальная причёска каре, большие груди и круглое лицо довершало довольно корявый образ.

Я ухмыльнулся и сделал большой глоток из бокала – Вот чего ей делать здесь? Даже шансов переспать с кем-то у неё тут нет….

Спокойно прикончил содержимое бокала и протянул его для повторной порции Патрику, куда тот щедрой и пока ещё твёрдой рукой налил «огненной воды». Время шло, зал постепенно наполнялся офицерами, обстановка становилась всё более и более раскрепощённой. Выпив очередной, третий или четвёртый бокал алкогольного коктейля, я переходил от группы к группе общающихся между собой ООНовцев, знакомился с ними и посредством немецкого и испанского языков, которыми на разговорном уровне владел неплохо, общался с военными наблюдателями. Перед вечером мне Дорофеев сказал: – Борис Геннадьевич, сегодня информацию не пытайся качать. Смотри, знакомься, приглядывайся, входи в образ «рубахи-парня», который мы с тобой обсуждали в первые дни…

Вот я и входил. Заиграла музыка и хорошо подогретые ООНовцы, расхватали женщин и стали вальсировать, обнимая их за талии. Я же, активно общаясь с обер-лейтенантом Вебером, командиром танковой роты Бундесвера, о которой он сейчас рассказывал мне, через его плечо искоса поглядывал на толстую и некрасивую грузинку, которая одиноко сидела в углу дивана и также потягивала коктейль из бокала.

– Жалко девку, – мелькнула мысль, – всех приглашают, а ведь на неё так и никто ни посмотрит…

С шумом и гамом в помещении появился капитально поддатый Крис, которого все встретили радостными криками, а Холингер недовольно поморщился. Глава миссии недавно вернулся от силовиков и сейчас рассказывал Дорофееву и мне, что после давления, которое он, Холингер, оказал на них, силовики пообещали в ближайшие дни вывести три БТРа с батальона ВВ за пределы Зоны, но в свою очередь попросили на несколько дней оставить для обороны зданий силовых структур два БРДМа. Один будет стоять во дворе краевой полиции, а второй во дворе городской полиции и краевого МГБ.

– Ладно, бог с ними – пусть стоят. Мы их потом выведем, – подвёл итог австрийский подполковник.

– Надо помочь бабе. – Сделав пару больших глотков из бокала, я решительно направился к стайке разгорячённых грузинских девушек, присевших на диван после танца и пригласил, под удивлёнными взглядами присутствующих, толстую грузинку на очередной танец. Вывел на середину и, обняв её за объёмную талию, мы начали медленно вальсировать. Я уже был хорошо подогретый, как оказалось грузинка тоже и она, благодарная за приглашение, сильно прижалась ко мне большой и мягкой грудью. Мы молча топтались на середине зала, я сначала попытался с ней заговорить, но она оказывается на русском языке разговаривала хуже чем на английском и только сумела назвать своё имя – Лора. Я давно обратил внимание, что если кто постарше ещё неплохо говорили по-русски, то молодое поколение грузин почти совсем не знало русского языка. А ведь прошло всего восемь лет, как развалился Советский Союз. В Абхазии ситуация со знанием русского языка совершенно другая. Абхазы тянулись к России и даже если они общались между собой на своём родном языке, то при приближении русского миротворца они переходили сразу же на русский язык, как бы подчёркивая своё уважение к нам – представителям русского народа.

Закончился танец и я церемонно раскланялся с благодарной грузинкой и отвёл её к дивану, считая, что после меня её начнут приглашать и другие. В помещении, несмотря на приоткрытые окна, было душно и я с удовольствием залпом хлопнул поданный мне бокал с холодным коктейлем.

Дорофеев в углу оживлённо беседовал с Холингером и оба, отбросив чопорность и важность, активно прикладывались к бокалам и были уже навеселе. Навеселе и хорошо навеселе были все: встрёпанный Патрик, с перекосившимися очками на красном, потном лице, бросив свои обязанности бармена и тяжело облокотившись на барную стойку, через такого же выпившего переводчика Георгия пьяно рассказывал, как он в очередном десятидневном отпуске, через неделю, поедет в Ташкент и там оторвётся по женской части…, но только с узбечками….

– А чего именно в Ташкент? И именно узбечки? А русские женщины, что хуже….? -

Патрик