Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович

но чистом кабинете меня ожидало трое офицеров. Я представился, командир батальона тоже представился сам и представил своих офицеров, после чего расселись вокруг стола. Я, медленно и молча, осмотрел немудрящую казённую мебель, учебные плакаты, перевёл взгляд на командира батальона и его замов, которые также молча смотрели на меня и выжидали, что им скажет русский офицер.

– Господа, – прервал несколько затянувшееся молчание, – в вашем парке я обнаружил БТР, который вы там прячете. Данная единица техники должна быть немедленно выведена из Зоны Безопасности согласно подписанного четырёхстороннего соглашения между ООН, Россией, Грузией и Абхазией и нахождение данной техники в парке является грубейшим нарушением этого же соглашения. Что вы на это скажете?

Командир батальона, внушительного вида офицер, был спокоен: – Господин майор, бронетранспортёр в нашем парке находится на ремонте. Как только он будет отремонтирован, его заберут спецназовцы в Тбилиси, откуда они и прибыли.

– Хорошо. Сколько времени он будет на ремонте?

– Этого я не знаю… Поломка довольно сложная.

– У меня же создалось иное впечатление. Слишком он бодренько в бокс заезжал…. И всё-таки, сколько время на ремонт нужно, хотя бы примерно?

– Господин майор, поймите, я не ремонтник – я командир. И техника не моя, а тбилисского спецназа. Но со своей стороны обещаю вам, что всё узнаю и дня через три-четыре, когда вы опять приедете, сообщу о дате окончания ремонта.

Командира батальона я понимал. У него своих проблем полно, а ему спихнули чужую технику, за которую надо отвечать. Спихнули, и занимаются своими делами, а он должен расхлёбывать тут. Хотя чего расхлёбывать? Его прикроют и ничего ему не будет. Он простой исполнитель.

Такие мысли проскочили у обоих из нас и комбат теперь держался гораздо уверенней, чем вначале и я сделал ещё одну попытку наобум, представляя какой ответ получу, даже какими словами. И не ошибся.

– Комбат, а могу я пройтись по вашему парку?

– А зачем? Послушайте товарищ майор, я не обязан вам ничего показывать и не обязан перед вами отчитываться. Скажите спасибо, что принял и пообщался. Так что давайте прощаться и заниматься каждый своим делом. – Командир батальона решительно встал, за ним поднялись и его молчаливые замы.

– Ну что ж и на этом спасибо. Хотя то, что сейчас делаю – это и есть моё дело, – я поднялся, попрощался с каждым за руку и сопровождаемый дневальным направился на КПП.

За воротами у ГАЗ-66 толпа грузинских солдат окружила Соколова и о чём-то живо общалась с водителем. Надо сказать, что когда я общался, разговаривал с официальными лицами в городе по делам службы, будь то силовики или сотрудники мэрии, то как правило это было настороженно-сдержанное общение, где твой собеседник боялся сказать тебе лишнее и не навредить излишней болтливостью. То на уровне общения с низовым звеном грузинских силовиков или когда разговаривал с простыми гражданами, то общение было в рамках «народной дипломатии», где чёрное называлось чёрным, а белое – белым. И никто особо не скрывал своего мнения и эмоций.

Увидев меня, солдаты ВВ неохотно стали расходится, а я заскочил в кабину автомобиля.

– Ну, Соколов, что там грузино-солдатская, сермяжная правда рассказывает?

Водитель, переключил рычагом скорость и автомобиль двинулся с места: – Завидуют они нам, товарищ майор. Все хотят служить в российской армии и получать по 250 лари в месяц. Вот и сейчас опять спрашивали – Как в нашу армию поступить?

– Хм… Как, как…? Сначала надо российское гражданство получить, да русский язык выучить не мешает…

– Да я им тоже также говорил. Но и всё-таки им завидно…

Я был согласен со своим подчинённым. Как правило, наши военнослужащие перемещались по городу и всей Зоне Безопасности на БТРах, удобно расположившись на броне. И вид мчавшегося по улицам мощного БТРа с сидевшими на броне экипированными и вооружёнными здоровяками, весёлыми солдатами-миротворцами был лучшим пропагандистким, рекламным роликом о Российской армии и самой России.

Во время моего отсутствия солдаты-разведчики, проводя занятие около нашего расположения, наткнулись на двух грузинских спецназовцев, которые из укрытия наблюдали за нашей базой. Вспугнутые, грузины поспешно убежали, а наши не стали их преследовать.

А поздно вечером мне с Сухуми позвонил генерал Суконный и спросил – Как обстановка и сколько спецназовцев вышли из Зоны Безопасности? И сколько единиц бронетехники?

Я доложил, после чего Суконный, перейдя уже на неофициальный тон, сказал: – Боря, только между нами. Если тебя будут спрашивать – Сколько БТР вышло? Скажи, что вышли из Зоны все… Ты меня понял?

– Понял, только я не понял – Зачем это надо делать?

– Боря, а тебе и не надо ничего понимать… Это наши генеральские игры. Тебе понятно, Копытов?

– А если Командующий спросит, что мне отвечать?

– Боря, слишком много вопросов. В конце концов ты мой подчинённый и выполняй мои указания, а то ведь у нас с тобой отношения могут очень быстро испортиться. Теперь-то тебе всё понятно?

– Да мне всё понятно. Только если обман вскроется, то у меня всё равно отношения с Командующим испортятся….

– Товарищ майор, много болтаете. Выполняйте приказ. – На противоположном конце послышались короткие гудки, а я грязно выругался. Через пять минут также заматерился и полковник Дорофеев, услышав мой рассказ.

– Значит так действуем: спросит Командующий напрямую о бронетехнике – доложим, как есть. Не спросит – сами молчим. Но надо усилить давление на грузин, чтобы они побыстрее выводили бронетехнику. Борис Геннадьевич, рой рогом землю, но завтра, «кровь из носу», найди остальные БТРы.

На следующий день, сразу же после завтрака, я взял бинокль и на ГАЗ-66 выехал из расположения. Поколесив по грязным, окраинным улицам Зугдиди, выехал к полю, противоположный край которого упирался в расположение Зугдидского батальона ВВ. Оставив автомобиль за домами, я полазил в зарослях густых кустов, выбрал удобную позицию, с которой парк техники батальона был как на ладони и остался довольный выбором. Сходил к домам и скрытно выгнал на выбранное, укрытое ветками и небольшими деревьями, место автомобиль, где удобно устроился в кабине и стал терпеливо ждать, изредка вскидывая к глазам бинокль. Водитель, по имени Айдар, пытался тоже добросовестно наблюдать, но вскоре задремал, а потом «свалился» в крепкий солдатский сон. Через два часа ожидания, терпение моё было вознаграждено. Парк постепенно заполнился грузинскими солдатами и офицерами, распахнулись ворота боксов, откуда стала выезжать автомобильная техника. А ещё через пятнадцать минут выехали один за другим и три БТР, на одном из которых была установленная спаренная 23 мм зенитная установка. А большего мне и не надо было.

Разбудив Айдара, я помчался в миссию ООН, где слил Холингеру