Крым-42. Керченско-Феодосийская операция - Александр Валериевич Неменко

Доклад члена В/Совета Крымфронта-Дивизионного Комиссара ШАМАНИНА Зам. Наркома Обороны Арм. Комиссару 1-го ранга МЕХЛИС.: «Несмотря на предоставленный срок и проведенный ряд конкретных мероприятий, нужно признать недостатки. Так:

1) Части выйдя с исходного положения в тумане, вследствие того, что не были даны азимуты, сбивались с направления (229 ТБ и 40 ТБР).

2) Приданные танкам инженерные части ушли с пехотой.

3) Управление войсками остается на низком уровне, если благополучно в статике, то совершенно неблагополучно в динамике.

В 40 ТБР заблудилось и подорвалось на минах 6 танков, в том числе и танк командира бригады.

44 Армия с утра 9.4 перешла в наступление по всему фронту. К 17.00 9.4.42 части армии продолжали вести упорные бои на подступах КОЙ-АСАН и за овладение выс. 66, 3, в направлении КОЙ-АСАН овладели первой линией окопов, на остальных участках фронта продвинулись на 300–400 метров, поставленной задачи дня не выполнили».

Наступление продолжалось три дня (до 12.04.42 г.). В результате советские части вновь понесли тяжелые потери в личном составе и технике, задачу выполнить не смогли. После трех дней боев в 39-й бригаде не осталось ни одного КВ (было 10, эвакуировано 3, осталось на поле боя 7), ни одного Т-34, и всего 9 шт. Т-60 (было 29, 13 машин остались на поле боя, эвакуировано 7).

В 56-й танковой бригаде из 8 КВ не осталось ни одного, из 36 Т-26 осталось 12, из 16 Т-60 в строю ни одного. Не эвакуированы 21 шт. Т-26 и 14 Т-60. Из 13 КВ 229-го танкового батальона осталось два.

В 124-м танковом батальоне осталось 2 шт. Т-26 (из 18) и 8 Т-60 (из 13). В 126-м танковом батальоне потери были ниже – в строю остались 18 Т-26 (из 23) и 7 Т-60 (из 28). В 40-й танковой бригаде из 10 КВ остался один, и из 28 Т-60 осталось 20 машин. В общей сложности из 51 танка КВ осталось 12, из 111 шт. Т-60 осталось 57, из 119 шт. Т-26 осталось 74. Большая часть машин осталась на поле боя не эвакуированной.

Немецкий 30-й корпус в своих документах пишет о том, что на его участке было подбито 45 танков. Он указывает в числе подбитых 5 КВ (один подбит артиллерией, 2 штурмовыми орудиями, и два 37-мм ПТП). Статистика по дням показывает, что почти все танки были подбиты в первый же день наступления.

Анализ журналов боевых действий немецких 42-го и 30-го корпусов позволяет сделать вывод о том, что бой 10–12 числа более похож на симуляцию бурной деятельности. В отличие от первого дня, наступление велось силами от роты до батальона (максимум) при поддержке небольшого количества танков и слабой поддержке артиллерии. Возможно, это было связано с большими потерями танков и расходом снарядов в первый день наступления.

Большие потери были у советских дивизий и в личном составе. Причины все те же: плохая организация и попытки взять подготовленную оборону противника штурмуя ее с фронта. Наступление фронта напоминало работу разлаженного механизма. Танки, артиллерия, пехота действовали сами по себе.

Возвращаясь к роли Л.З. Мехлиса в произошедших событиях можно отметить, что этот человек изо всех сил старался наладить работу «механизма», именуемого фронтом, но не мог ничего сделать без своей «команды».

Судя по всему, сам он был человек организованный. В книге Абрамова, посвященной Керченской катастрофе указано: «В свое время я встречался и разговаривал с работниками Главпура, работавших при Мехлисе, все они хорошо отзывались о своем начальнике, подчеркивая исключительную исполнительность, существовавшую в работе этого органа, и дисциплину. Авторитет работника Главпура, выезжающего в войска и на фронт, при Мехлисе был очень высок»[144].

Но в то же время он пишет о том, что в штабе фронта царила атмосфера террора, в которой, якобы повинен Л.З. Мехлис. Это типичная точка зрения гражданина хрущевского времени, для которого Мехлис – воплощение сталинского террора. А если объективно?

Он во многом думал и старался поступать честно и правильно, но своей резкостью, импульсивностью и нетерпимостью он отпугивал и отталкивал людей. Командование большим соединением – труд коллективный, а вот коллектива-то, как раз и не было.

Не в силах справиться со всем, он часто залезал в мелочи, в которых разбираться руководитель его ранга и не должен был. Его агрессия, во многом была следствием беспомощности, неспособностью справиться с неповоротливой машиной в одиночку. Я никоим образом не оправдываю его поступков, но во многом он был прав.

Общеизвестная характеристика генерала Д.Т. Козлова, приведенная в телеграмме Сталину, выглядит хамской, но является очень точной: «Козлов – это обожравшийся барин из мужиков. Его дело много спать и жрать, в войска он не ездит и авторитетом не пользуется. Если фронтовая машина работает в конечном итоге сколько-нибудь удовлетворительно, то объясняется это тем, что фронт имеет сильный Военный совет, нового начштаба, да и я не являюсь здесь американским наблюдателем…». Дальнейший ход событий подтверждает точность этой характеристики.

Действительно, командуя войсками в Персии, где и войны-то не было, да и нравы совсем другие, Д.Т. Козлов «расслабился». В войска он не выезжал, о состоянии войск почти ничего не знал. Его приказы носят чисто директивный характер, без уточнения деталей. А в чем, собственно говоря, заключаются обязанности командующего фронтом?

Говоря объективно, он должен был скоординировать действия двух армий, выполняющих одну операцию, дать указания для ведения совместных слаженных действий, дать линии разграничения, хронологию проведения операций, а вот этого в его приказах и не было. Сравнивая документы штаба 11-й немецкой армии (по численности, она была равна нашему фронту) и Крымского фронта, можно прийти к выводу, что Э. фон Манштейн тоже был «барином», но его штаб работал очень четко и оперативно, расписывая все по минутам.

Точно так же работали и штабы немецких корпусов, детализируя действия дивизий до мелочей. В то же время, глубина проработок какой-либо операции советским штабом, практически нулевая. То же самое можно сказать и о командующих армиями с советской стороны. Генерал В. Львов, командующий 51-й армией, был таким же барином, как и командующий фронтом. Планы операций очень шаблонны, особым полководческим талантом и глубиной проработки не блещут. Детали проводимой операции не проработаны, задачи частям ставятся неконкретные.

В первоначальном варианте были планы высадки 83-й МСБр на лодках «A-3» через Сиваши, но от этого решения вскоре отказались. Мотивация достаточно странная – на