Крым-42. Керченско-Феодосийская операция - Александр Валериевич Неменко

пехотной дивизии и VII румынский корпус должны были провести отвлекающее наступление против правого крыла Крымского фронта. Операция получила кодовое наименование «Охота на дроф» (Trappenjagd)»[156].

Изучив расстановку войск на передовой Крымского фронта, согласиться с этим утверждением крайне сложно. Плотность боевых порядков и артиллерии была приблизительно одинаковой.

Другое дело, что «концентрация командования» на небольшом участке было явно избыточной. Семь дивизий неполного состава, численностью около 50 тыс. человек – это всего одна армия. Введя на небольшом участке, сразу три управления армиями, генерал Д.Т. Козлов допустил грубую ошибку. Сам он находился в Керчи, и непосредственно обороной не руководил, а у обороны не было одного хозяина, что усложняло и так запутанное управление войсками. Мало кто обращает внимание на то, что части связи, ПВО, саперные части и даже авиация (кроме дальнебомбардировочной) были розданы армиям.

К примеру, 47 армии подчинялись 380, 31, 348-й Зен АД, 91 и 256 инженерные батальоны, 79 полк связи, 25, 265, 270-й истребительные полки и три батальона аэродромного обслуживания.

51-й были подчинены 91 полк связи, 659 линейный батальон связи, несколько связных и кабельно-шестовых рот, 214, 294, 351, 511 ЗенАД, 9, 10 и 11 взводы ДШК, 4 пульвзвода ПВО, 133 ПАП, 768 полк ночных бомбардировщиков, три батальона аэродромного обслуживания.

Армии, естественно, имели вторые и третьи эшелоны, но никто их не выстраивал на единой, взаимно согласованной между армиями линии обороны. Советский писатель Всеволод Абрамов в своей книге пишет: «6 мая начальник штаба фронта Вечный П. П. обратился в Военный совет фронта (Странно: а почему в той сложной обстановке не прямо и непосредственно к Козлову Д. Т.?) с предложением о выводе в резерв 47-го армейского полевого управления с подчинением ему войск 151-го укрепленного района, дивизий и частей фронтового подчинения. Причем части и соединения, входящие в состав управлению 47-й армии и державшие оборону на переднем крае, как видно из предложений, планировалось оставить на своих местах и передать 51-й армии. Таким образом, Вечный П. П. для укрепления обороны предлагал создать второй эшелон фронта. Это было правильное, хотя и очень запоздалое решение. Сохранился документ, из которого видно, что такой Военный совет состоялся 7 мая в 23.45. В нем рукой Вечного поставлена дата предполагаемого немецкого наступления «10–15 мая», исправленная затем на «8–15 мая». В этом документе названы и вероятные направления наступления противника. Причем, немецкое запланированное направление вдоль Черного моря стоит на последнем месте»[157].

На вопрос автора об обращении напрямую к Д.Т. Козлову, можно ответить цитатой из телеграммы М.З. Мехлиса Сталину: «Если фронтовая машина работает в конечном итоге сколько-нибудь удовлетворительно, то объясняется это тем, что фронт имеет сильный Военный совет, нового начштаба, да и я не являюсь здесь американским наблюдателем…». Скорее всего, так и было, потому и обращение было в Военный совет, а не к командующему фронтом. В остальном, очень сложно не согласиться с автором. Решение, действительно, было правильным, но запоздалым. Это нужно было сделать раньше.

А пока, у 47 армии во втором и третьем эшелоне армии находились: 77-я ГСД, 224 СД, 236 СД, 456 КАП, 596 ЛАП, 18-й ГМП.

51-я армия имела во втором эшелоне 138 СД, 390 СД, 398 СД, 400 СД, 25 КАП, 547 ГАП, 979 ЛАП, 989 ЛАП, 19 ГМП.

44-я армия имела во втором эшелоне 157 СД, 404 СД, 53 АП, 457 ГАП, 766 ЛАП, 1/7 ГМП, 25 ГМП, 124 и 126 ОТБ.

Опираясь на устаревшие данные (данные за февраль и март 1942 г.) некоторые авторы утверждают, что оборона Крымского фронта была плохо оборудована.

К примеру, Ф.И. Галкин указывает в своих воспоминаниях: «Войска к обороне не готовились. Еще в середине марта полковник Леошеня, проверявший ход оборонительных работ на Керченском полуострове, в своем докладе начальнику штаба инженерных войск Красной Армии генерал-майору Галицкому сообщал о том, что оборудование позиций Турецкий вал проводилось медленными темпами и без контроля. Подготовка не менее важных оборонительных позиций Керченского обвода велась из рук вон плохо. Инженерная подготовка войск первого эшелона заслуживала самой низкой оценки.

Чем объяснялись эти вопиющие недостатки? Конечно, не только плохим руководством начальника инженерных войск фронта полковника Смирнова. Главное заключалось в том, что Военный совет и, в частности, Мехлис считали, что войска не должны думать об обороне, так как это, мол, не способствует укреплению боевого духа. Эта «философия», по существу, выражала военную неграмотность и непонимание специфических условий фронта»[158].

Это не совсем так. Учитывая опыт предыдущих боев, части 51 и 47-й армий достаточно неплохо окопались, и оборудовали свою оборону. На немецких схемах прослеживается достаточно глубокая, оборудованная в инженерном отношении оборона. Данных противника по участку 44-й армии пока нет. Возможно, в инженерном отношении он был оборудован чуть хуже.

С точки зрения современного знания, оборона Крымского фронта, в отличие от немецкой, имеет один существенный недостаток: ее построение имеет устаревший, линейный порядок, без опорных пунктов круговой обороны и противотанковых опорных пунктов.

Кроме того, у армий отсутствует подвижный резерв, для закрытия прорывов. Весь подвижный резерв был собран под рукой у командования фронтом. В резерве фронта находились 156-я СД, которую, полностью сменила на Кавказском берегу 103 стрелковая бригада. 72-я кавдивизия, 12, 143, 83 стрелковые бригады, 39, 40, 55 и 56 танковые бригады 13 мотополк, 54 мотострелковый полк 229-й танковый батальон. Кроме того, во фронтовом подчинении находились 15-я бригада ПВО, 344, 571, 509, 510, 391, 353, 310, 388, 151, 224, 373 зенитные дивизионы, два взвода ДШК, 151 УР, 4 фугасно-огнеметных роты, 113 и 132 авиадивизии дальнего действия, 742 бомбардировочный полк, 214 штурмовой авиаполк, 50, 45, 247, 36, 347, 268 истребительные авиаполки.

Традиционно принято писать о том, что «танковые войска Крымского фронта частично восполнили потери зимы и начала весны 1942 г. и состояли из 39-й (2 КВ, 1 Т-34, 18 Т-60), 40-й (11 КВ, 6 Т-34, 25 Т-60), 55-й (10 KB, 20 Т-26 и 16 Т-60) и 56-й (7 КВ, 20 Т-26 и 20 Т-60) танковых бригад, 229-го (11 КВ), 124-го (20 Т-26) и 126-го (51 Т-26) отдельных танковых батальонов. Все данные приведены на 8 мая 1942 г.»[159].

Данные цифры вызывают большое сомнение, особенно по танкам КВ и Т-34. Советский писатель В. Абрамов приводит следующие данные: «Утром 8 мая Крымский фронт располагал 238-ю исправными танками, которые были объединены в четыре танковые бригады и три отдельных танковых батальона»[160]. Эти данные так же вызывают сомнение, особенно в части танков «Т-34».

По данным документов Крымского фронта, до апрельского