Крым-42. Керченско-Феодосийская операция - Александр Валериевич Неменко

Для обеспечения связи между частями «группы Гроддека» была сформирована специальная моторизованная группа связи, состоящая из связистов 1-го реактивного полка, 42-го корпуса и 8-й румынской кавбригады. «Штаб группы Гроддека» был сформирован из офицеров 1-го реактивного полка и 72-й пехотной дивизии. Первоначальный срок операции был назначен на 05.05.42 г.

Для поддержки 42-го АК, бронепоезд «Крым» был оснащен дополнительной платформой с зенитными автоматами, кроме того, был сформирован новый легкий бронепоезд, оснащенный захваченными советскими танками, установленными на платформу, и двумя платформами с зенитной артиллерией.

Противник планировал высадить тактический десант в районе Ас-Чалуле для дезорганизации управления обороной. В связи с этим, в Геническ 26.04.42 г. прибыла 905-я команда штурмовых лодок. В этот же день в распоряжение 11-й армии был выделен отдельный танковый батальон особого назначения № 300, оснащенный танками-носителями подрывных зарядов.

Для высвобождения частей 11-й армии от задач береговой обороны в Крым были направлены 502-я береговая батарея, 287 и 474-й береговые дивизионы (из Одессы). Под Керчь прибыли 6 тяжелых батарей 7-го румынского корпусного артполка. Прибыла 19-я румынская пехотная дивизия. Два ее батальона заняли опорный пункт Кой-Асан. 30 апреля 1942 г. был подписан приказ на операцию «Охота на дроф»[150].

В составе 42-го корпуса на 30.04.42 г. числятся: 2/3 170-й ПД, 46 ПД, 213-й ПП, 105 ПП, 22-й разведбат, батальон румынского 96-го полка, 7-й румынский артполк, 42-й и 37-й румынские полки (19 ПД), 173-й противотанковый дивизион (73 ПД), 14 рота 186-го полка (73 ПД), 173-й артполк (73 ПД).

На участке корпуса действовали 70 шт. 10, 5 см гаубиц, 30 шт. 15 см гаубиц, 9 чешских 15 см гаубиц, 4 шт. 10 см пушки, 2 шт. 21 см мортиры, 12 тяжелых румынских гаубиц, 12 10 см румынских пушек, 8 шт. 7, 5 см румынских пушек, 24 румынских 7,62 см пушек, 24 шт. 10 см румынских гаубиц.

Для поддержки наступления с 3.05.42 г. корпусу были подчинены:

– артиллерийская комендатура 114;

– 197 и 249-й дивизионы штурмовых орудий;

– штаб и 2 дивизион 818 тяжелого артполка;

– штаб и 1 дивизион 814-го артполка;

– 3 дивизион 111 артполка;

– 1 батарея 737-го дивизиона 15 см чешских гаубиц;

– 3 батарея 857-го мортирного дивизиона;

– 31-й корректировочный батальон;

– 2-я батарея 1 дивизиона 1 реактивного полка;

– 12 лодок 903-й команды штурмовых лодок;

– 1 рота 560 противотанкового дивизиона;

– 610 батальон ПВО.

В составе 30-го корпуса на 30.04.42 г. числятся: 22 ТД, 28 ЛПД, 132 ПД, 50 ПД, 3-й румынский мотополк (8 кавбригада) 173 и 240 пионерные батальоны (из 73 и 170 ПД). На участке 30-го корпуса действовали: 31 шт. 10, 5 см гаубиц, 8 шт. 15 см гаубиц, 6 чешских тяжелых гаубиц, 2 шт. 15 см пушки, 3 шт. 19, 4 см французских пушки, 2 шт. 21 см мортиры. В береговой обороне 5 гаубиц 10,5 см, 11 шт. 15 см гаубиц, 5 трофейных пушек.

Корпусу были приданы:

– высшая артиллерийская комендатура 306;

– артиллерийская комендатура 110;

– штаб 49 тяжелого артполка;

– 190 дивизион штурмовых орудий;

– 6 батарея 818 артполка;

– 2 дивизион 2 учебного артполка (2,5,6 батареи);

– 5. и 6. батареи 54-го артдивизиона;

– 154 тяжелый артдивизион;

– 2. батарея 77 тяжелого артдивизиона;

– 1. и 2. батареи 814 дивизиона;

– 917 пушечная батарея;

– 4. батарея 601 морского артдивизиона;

– 29 корректировочный батальон;

– 46-й штурмовой пионерный батальон;

– 902 команда штурмовых лодок;

– штаб реактивной артиллерии, которому были подчинены 70-й полк реактивной артиллерии, 2-й дивизион 1-го полка реактивной артиллерии;

– 223 рота трофейных танков;

– 22 батальон ПВО[151].

Несмотря на то, что противник не обладал подавляющим преимуществом, командующий 11-й армией Э. фон Манштейн был заранее уверен в успехе. Он попросил адмирала графа фон Швайница разработать систему береговой обороны Керченского полуострова, которая будет развернута после окончания операции «Охота на дроф».

Планом, утвержденным 4.05.42 г. предусматривалось установить:

– 15,5 см батарею французских орудий 707 дивизиона в районе Ени-Кале;

– вторую 15,5 см батарею 707 дивизиона перед Эльтигеном;

– 17 см батарею на мысе Такиль;

– минные заграждения перед мысом Ак-Бурну и перед косой Тузла.

План «Охоты на дроф» заключался в одном абзаце: «30-й корпус прорывается вдоль дороги на Дальние Камыши, при мощной поддержке авиации и артиллерии, выходит в район Арма – Эли, форсируя Парпачскую позицию между флангом и морем, после чего поворачивает на север, прижимая остатки советских войск к Азовскому морю».

Апрель 1942 года закончился явно не в пользу Крымского фронта. Фронт по-прежнему обладал численным преимуществом над немецкими войсками, однако потерял значительное количество техники (прежде всего танков), не добившись успеха. О причинах неудач и по сию пору не утихают споры, строятся теории, выдвигаются версии. При разборе ситуации всегда следует учитывать, что причина поражения всегда является комплексной. Перекладывать вину за поражение на одного человека (как это было сделано после войны), как минимум глупо. Тем более, что по состоянию на май 1942 г. Крымский фронт уже не являлся самостоятельным образованием.

28 апреля фронт был подчинен командующему северокавказским направлением маршалу Буденному. При этом, по инициативе командующего ЧФ и Севастопольского оборонительного района (СОР) вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, эти два соединения были выведены из подчинения Крымского фронта и подчинены напрямую маршалу С.М. Буденному.

После неудачных наступлений весной 1942 г. командование фронта пыталось оперативно разобраться и извлечь уроки, при этом, совершенно не понимая, что начинать нужно с себя. Один из таких разборов (более похожий на выволочку подчиненным) приведен в Приложении.

Возможно, это субъективная точка зрения, но «разборы» очень неконкретны, и «судьи» сами не понимают, как правильно действовать, разговор постоянно перескакивает с темы на тему. Некоторые реплики просто глупы (как реплика про поверку личного состава). Выводы «разбора» логически не связаны с «разбором», и скорее всего, заранее подготовлены командованием. Эти разборы очень похожи на попытки неграмотного шамана починить радиоприемник.

Что еще обращает на себя внимание? Обязанности по взаимоувязке родов войск возлагаются не на штабы, организующие наступление, а на штабы дивизий, мол «вы уж там сами договоритесь…». Делается это без четкой постановки задач, без вариантов действий в случае той или иной ситуации.

Главными бедами нашего народа, если говорить с точки зрения философии, всегда являлись лень и непрофессионализм руководителей. У нас всегда процветали «эффективные менеджеры», которых в ту пору именовали «политически грамотными руководителями и командирами». Совершенно очевидно, что в СССР, в довоенное время, очень многие военачальники получили звание совершенно незаслуженно, чаще всего «кабинетным» путем.

Подобно тому, как в современной «чистой науке» студенты становятся аспирантами, кандидатами, докторами, совершенно не имея практического опыта, ведя науку в эфемерные дали, не имеющие реального смысла, иные деятели становятся «генералами от сохи», приобретая при этом барские замашки. Разница лишь в том, что от деятельности «чистой науки» могут быть лишь денежные потери, когда «чистая наука» приходит в военное