Будни фронтового автобуса - Иван Вадимович Карпенков

на фронт различные гуманитарные организации, Олд поспешил на помощь Смарту. Застал он его уже на половине пути, тащащим на себе увесистое обугленное тело Спартака. Переложив его на носилки, вместе они довольно быстро доставили его на точку эвакуации, где также передали медикам.

Во время транспортировки Олд старался особо не смотреть на обезображенное ожогами лицо не подающего признаков жизни боевого товарища. Был ли он еще жив или уже нет, понять он так и не смог. А спросить у Смарта, полностью погруженного в работу, Олд как-то не отважился.

Смарт, раздражаясь его медлительностью, то и дело торопил сослуживца, всем своим видом демонстрируя необходимость скорейшего оказания помощи где-то там укрывающемуся от врага истекающему кровью раненому Уме. Однако Олд, впервые так близко столкнувшийся со смертью, теперь переживал тот самый глубокий психологический шок, который у большинства преодолевших его впоследствии нередко перерождается в профессиональный цинизм, который многие непосвященные люди часто путают со стрессоустойчивостью.

Не то что за свои четыре с лишним десятка лет он не видел трупы. Не так давно находясь на войне, он уже сталкивался с телами погибших бойцов с той и с другой стороны. Но все они были где-то там, далеко. А потому самого Олда они особо не трогали, проходя мимо его сознания. Еще в детстве он неоднократно присутствовал на похоронах по-разному почивших родственников, соседей и знакомых. Совсем недавно Олд похоронил и собственную престарелую мать. Но там весь процесс и его последствия выглядели абсолютно естественными. И при всей скорбности происходящего они не вызывали у него такого специфического стресса, заставляющего примерять происходящее на себя.

Подобные размышления вгоняли его в ступор, подавляя сознание, волю и координацию. В голове роились различные, совершенно не соответствующие требованиям обстановки тяжелые мысли, начиная от сущности и смысла бытия, вплоть до переоценки отношений с оставшимися дома родными и близкими. Хотелось тишины и спокойствия. Тело его невольно стало тяжелым и неподатливым, хотя никаких внешних предпосылок к этому не было, к горлу подкатило острое ощущение тошноты.

Закончив передачу раненых товарищей медикам, они поспешили обратно, навстречу врагу. Туда, где без их помощи погибал еще один раненый боец, их товарищ. Пригибаясь и ловко укрываясь и лавируя между остатками разрушенных стен, Смарт передвигался так, что семенящий позади Олд едва успевал за ним.

Собрав короба с патронами и оборудовав новую огневую позицию, Олд остался с пулеметом прикрывать передвижения Смарта, который немедленно отправился на эвакуацию Умы. Навалившееся от происходящего отчаяние в совокупности с очередной дозой адреналина будто притупило чувство страха и самосохранения, трансформировавшись в состояние полного остервенения. Несмотря на большую вероятность повторить участь предыдущего расчета, хорошо понимая весь риск его нынешнего положения, он все же шел на это абсолютно осознанно. А как иначе? Ведь там от него сейчас зависит жизнь однополчан.

Краем глаза, не выпуская из виду пробивающегося под огнем противника товарища, расчетливо сконцентрировавшись на глазницах выбитых окон, уповая на Бога и отсутствие у врага еще одного «Шмеля», Олд яростно пресекал очередями всякую попытку противника выглянуть из укрытия. Со своей новой позиции ему хорошо было видно, как Смарт, успешно преодолев пространство, отделяющее его от места, где находилось убежище Умы, перекатившись и нырнув в темноту подвального помещения разбитого дома, оказался в безопасности. Настало время немного перевести дух, дать остыть раскаленному пулемету и сменить позицию.

Передышка продлилась недолго. Уже через считаные минуты из подвала снова показался Смарт, с трудом тащивший за собой на свободное пространство тело товарища. Издалека Олду поначалу показалось, что раненый не подает признаков жизни. Его безвольно болтающиеся конечности и мертвецки серый цвет лица наводили на самые негативные мысли. «Неужели все-таки погиб? И все наши со Смартом усилия напрасны? Может, его нужно было эвакуировать первым?» – зароились в перегруженной мыслями голове Олда новые опасения.

Непонятно откуда накатившееся чувство вины еще больше подогрело бушевавший в его душе гнев и ненависть к врагу, которого он в данный момент не видел, но точно знал, что он есть и прячется сейчас за стенами этого проклятого дома напротив. Его отчаяние словно передалось пулемету, который с остервенением, как охотничья собака, почуявшая зверя, рвался в бой, кроша и разбивая вдребезги кирпичную кладку строения, не оставляя неприятелю никаких шансов выглянуть из своего укрытия.

С Умой путь назад занял у Смарта существенно больше времени. Уже приблизившись к позиции Олда, он неожиданно пропал из его поля зрения. Но тот все так же яростно продолжал работать пулеметом по окнам и пробоинам строения. Спустя несколько минут, словно чертик из табакерки, напугав его, за спиной Олда резко возник Смарт. Он был весь в поту и тяжело дышал.

– Все! Бросай инструмент! Вызывай эвакуацию, – надрывно, сбиваясь на кашель, проговорил он.

– Живой? – имея в виду Уму, кивая куда-то в неизвестность, поинтересовался Олд и трясущимися от избытка адреналина руками начал доставать радиостанцию.

– А то! Конечно живой! Куда он денется? – отрапортовал Смарт и, глубоко задумавшись, уже не так оптимистично добавил: – Когда я подползал туда… ближе… В общем, мне показалось, стонет там кто-то. То ли Джамбо, а может, и Мага.

Олд, аккуратно выглянув из-за своего укрытия, попытался рассмотреть лежащие где-то там впереди тела товарищей, силясь понять их состояние.

– Давай скорее с этим закончим, и я сползаю, погляжу, что с ними. Все равно доставать придется, – утвердительно и по-командирски жестко произнес Смарт.

Радиостанция, треща и кашляя, разрывалась разгоряченными хриплыми голосами товарищей, ведущих бой где-то рядом. Среди этого хаоса едва прорывался многократно повторяемый доклад штурмовиков:

– Эльбрус! Эльбрус! Олду! У меня средний «трехсотый»[34]. Запрашиваю эвакуацию в точке тридцать два.

Не получив ответа сразу, они, словно мантру, все отправляли и отправляли в эфир свой немудреный запрос. Вероятно, кому-то это уже порядком надоело. А может, просто этот «кто-то» решил им помочь. И в динамике радиостанции прошипело:

– Эльбрус – Клыку! Эльбрус – Клыку!

– На связи! – вдруг раздраженно отозвался неведомому Клыку Эльбрус.

– Там, у Олда, средний «трехсотый». Эвакуацию запрашивают в тридцать двойке, – спокойным и размеренным голосом продублировал их информацию некто.

– Да слышу! Слышу! Пусть ждут. Что я-то сделаю? Отправить пока некого, – раздраженно ответил ему Эльбрус.

– Олд! Все слышал? – все так же спокойно переспросил Клык.

– Принял! Спасибо! Нолики, – сплюнув на землю, ответил в рацию Олд. И, слегка задумавшись, будто мысля вслух, чуть слышно произнес: – Вот ведь сука! Небось сам сидит где-нибудь спокойно в укрытии. Эльбрус долбаный! Дать бы падле по роже!

– Ну не скажи, – отозвался уже слегка отдышавшийся Смарт: – Ему там тоже не сахар. Не хотел бы я