Гестапо. Миф и реальность гитлеровской тайной полиции - Фрэнк Макдоноу

человеку, назначенному на стерилизацию, отправлялось письмо с датой приёма у местного врача. На этой встрече врач решал, будет ли пациент стерилизован или нет. Для управления системой было создано в общей сложности 220 судов по наследственным делам. Их возглавляли два врача системы здравоохранения и юрист. Ещё восемнадцать судов рассматривали апелляции. Апелляции должны были быть рассмотрены в течение месяца.

Официальная статистика, собранная Рейхсминистерством внутренних дел, показывает, что в 1934 году, в первый год вступления закона в силу, 32 268 человек были принудительно стерилизованы. Из них 17 070 (52,9%) были признаны «слабоумными», 8 194 (25,4%) – «шизофрениками», а 4 520 (14%) – эпилептиками. Среди остальных 201 человек были слепыми и 333 – глухими.7 Было подано 4000 апелляций на постановления о принудительной стерилизации, но только 441 из них были удовлетворены. Судебные разбирательства в апелляционных судах часто длились менее пятнадцати минут из-за большого количества дел, рассматриваемых ежедневно. Мужчин стерилизовали путем вазэктомии, а женщин — путем перевязки маточных труб.8 Около 5000 женщин умерли от послеоперационных осложнений, возникших в результате этой сложной хирургической процедуры.

Некоторые местные врачи, стремясь выслужиться перед своими нацистскими спонсорами, начали в одностороннем порядке выдвигать кандидатуры своих пациентов. К 1942 году 38 000 немецких врачей были членами нацистской партии, что составляло более 50% от общего числа.9 Один врач успешно предложил стерилизацию молодой женщине, у которой было двое «внебрачных» детей. Затем он изучил историю её семьи и выдвинул кандидатуры десяти её родственников. Мария фон Лингер вспоминала, что её дядя страдал от тяжёлой депрессии и пытался покончить жизнь самоубийством: «Попытка провалилась. Его врач сообщил об этом в местное управление здравоохранения. И его принудительно стерилизовали. Мужчина пережил самый большой шок в своей жизни. Он был очень красивым мужчиной».10

В 1937 году государственные чиновники просили семейных врачей задавать вопросы при собеседовании с кандидатами на стерилизацию, касающиеся профессиональной деятельности человека, его окружения и того, выдержали ли они испытание жизнью. К процессу определения стерилизации были добавлены тесты на интеллект, которые включали вопросы на общие знания, такие как «Кто открыл США?» или «Когда родился Колумб?». Врачи в первую очередь номинировали на стерилизацию людей из бедных рабочих семей. Более обеспеченные могли нанять адвокатов для борьбы с принудительной стерилизацией. В Гамбурге группа учёных даже составила карту антисоциальных элементов города. В ней отмечалось, что наибольшая концентрация «асоциальных элементов» находилась в трущобах района доков, который ранее был оплотом коммунистов.11 Критерии, используемые для стерилизации большинства трудоспособных людей, стали настолько гибкими, что могли применяться практически к любому человеку. В полиции, социальных службах, академических и медицинских кругах стало широко распространено мнение, что антисоциальное поведение является наследственной чертой. Причины стерилизации, приводимые врачами, всё больше диктовались вполне очевидными социальными, и особенно классовыми, предрассудками. Довольно характерны записи врача, рассматривавшего возможность назначения местного бродяги на стерилизацию по причине «морального слабоумия»:

В его личном деле социального работника он описывается как нищий или бродяга, опустившийся до нищеты. Он получает пенсию по военной травме в размере пятидесяти процентов от общей суммы, выплачиваемой ему из-за туберкулеза легких и кишечника. Он тратит свои деньги крайне безрассудно. Много курит и иногда напивается. Он неоднократно был заключенным в «Фармсене» [приюте для бездомных]. Обычно он покидает учреждение, чтобы бродяжничать. Ранее он был осужден за сопротивление аресту, нарушение общественного порядка, публичную клевету и нанесение тяжких телесных повреждений. В его личном деле социального обеспечения указано, что он часто нарушал порядок в работе службы и нападал на должностных лиц.12

Бродяги и попрошайки считались классическими «асоциальными элементами». В 1933 году 500 000 немцев не имели постоянного места жительства. Нацисты выдали каждому бездомному «Книгу регистрации бродяг». В ней фиксировались их перемещения между городами и пребывание в приютах для бездомных. Тех, кто не представлял её полиции по требованию, считали «нарушителями общественного порядка» и часто заключали в концентрационные лагеря на неопределённый срок. В сентябре 1933 года уголовная полиция в ходе масштабной операции задержала 100 000 бродяг. Вскоре их освободили, поскольку в то время не было достаточно больших концентрационных лагерей для их размещения. В 1934 году местный функционер нацистской партии в Касселе предложил радикальное «решение» проблемы бродяг в письме к высокопоставленному государственному функционеру:

Цель законодательных и административных мер не должна заключаться в том, чтобы идти по пути наименьшего сопротивления и направлять бродяг по упорядоченным каналам. Цель должна заключаться в том, чтобы полностью лишить обездоленного бродягу права на существование. Нельзя отрицать, что эта цель будет достигнута лишь с большим трудом, но если когда-либо и существовало подходящее время для её достижения, то именно сейчас, когда государство в состоянии действовать при условии решительного сотрудничества между судебной системой и полицией.13

Одной из всё чаще упоминаемых причин стерилизации «антисоциальных» людей, таких как бродяги, было очень расплывчато определяемое «расстройство» под названием «моральная умственная отсталость». Оно не имело никакого медицинского обоснования. В отчёте о 450 случаях стерилизации, проведённом отделом расовой гигиены Департамента здравоохранения в 1936 году, отмечалось, что ни у одной из стерилизованных с этим «состоянием» не было «дефицита интеллекта», но они демонстрировали то, что один чиновник назвал «полным безразличием к моральным ценностям». Другой столь же расплывчатый «заболевание», использовавшийся для оправдания стерилизации, назывался «наследственной умственной отсталостью». В университетской больнице Гёттингена 58% всех стерилизованных женщин были зарегистрированы как страдающие этим очень расплывчато определяемым расстройством.14

Нацистский режим создал «Консультационные центры по улучшению генетического и расового здоровья». Женщинам, собиравшимся выйти замуж, раздавали брошюру под названием «Десять заповедей выбора супруга»:

1. Помните, что вы немец.

2. Если вы генетически здоровы, вам не следует оставаться холостяком.

3. Соблюдайте чистоту своего тела.

4. Вам следует сохранять чистоту своего разума и духа.

5. Будучи немцем, вам следует выбирать супруга(у) той же или нордической крови.

6. Выбирая супруга, поинтересуйтесь его предками.

7. Здоровье также является предпосылкой физической красоты.

8. Женитесь только по любви.

9. Не ищи товарища по играм, а ищи спутника жизни.

10. Вы должны хотеть иметь как можно больше детей.15

Расовая политика нацистов всё больше рассматривала неблагополучные семьи как подопытных кроликов для социальных экспериментов. В 1939 году в Бремене местные власти решили исследовать, можно ли превратить проблемные антисоциальные семьи в благополучных членов Национального сообщества. Начали разрабатываться нацистские проекты социальной инженерии. В 1936 году в Хашуде на окраине города был создан изолированный, контролируемый «асоциальный» муниципальный жилой комплекс. Его строительство обошлось в 600 000 марок. Он состоял из восьмидесяти четырёх домов, построенных из вандалоустойчивого бетона и железа, в форме буквы