Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

на армейские, в затылок армий первого эшелона, чтобы создать высокую тактическую плотность. Это должно было остановить врага уже на расстоянии 10–15 км, как произошло в ходе битвы на севере Курской дуги. Но такой подход неприемлем для ситуации, сложившейся на Воронежском фронте, т. к. здесь действовала более сильная группировка врага, чем перед Центральным фронтом, а артиллерии у К.К. Рокоссовского было значительно больше, чем у Н.Ф. Ватутина. Не понятно, почему при подсчёте плотности обороны[318] в полосе 13-й А её дивизии, перекрывавшие все три направления и находившиеся на всех четырех рубежах (на трёх армейских и фронтовом), по мнению К.К. Рокоссовского, следует учитывать, а при ведении таких же подсчётов в полосе Воронежского фронта войска 69-й А и 35-го гв. ск надо исключить, хотя они, как и дивизии Пухова, занимали армейскую тыловую полосу и первый фронтовой рубеж, перекрывая главное направление удара врага – обоянское и корочанское.

Безусловно, формально свои резервы командующий Воронежским фронтом использовал не по прямому назначению. Существовало правило: если это «чистые» резервы, то они не должны «привязываться» к конкретным участкам обороны, т. к. в любое время могли понадобиться для локализации прорыва или усиления опасного направления. Однако война требовала творческого подхода к оперативному искусству, да к тому же для такого решения были веские причины. Во-первых, Ставка ВГК выделила Воронежскому фронту по меркам того времени огромные резервы не случайно, а из-за большего, чем на Центральном, числа танкоопасных направлений в его полосе. Во-вторых, право предлагать, как ими распорядиться, имел именно командующий фронтом, и он благоразумно решил, что создавать высокую тактическую плотность силами 69-й А и 35-го гв. ск на наиболее ответственных направлениях неоправданно, т. к. при необходимости в ходе боёв их оттуда оперативно снять будет невозможно. Он считал, что более эффективно использовать их для создания именно оперативной плотности (т. е. повторюсь, стремиться к глубине обороны). Здесь они могли играть двоякую роль: и удерживать занятый рубеж в случае прорыва противника к их позициям, и в то же время их можно было быстро перебросить на другие участки, ведь это был второй стратегический эшелон фронта, войска которого, по расчётам, сразу не должны были вступить в бой.

Мотивы предложений генерала армии станут более понятны, если учесть ту важную деталь, что в момент, когда разрабатывался этот вариант, Москва ещё не решила, будет ли она наступать или обороняться в ходе летней кампании. До конца апреля помимо 69-й А и 35-го гв. ск в распоряжении Н.Ф. Ватутина находились лишь два подвижных соединения – 2-й гв. Ттк и 5-й гв. Стк[319], которые можно было использовать только для фланговых контрударов, и не более того. Затем он получил более серьёзные силы – 1-ю ТА. Однако Ставка сразу же запретила её использовать в обороне, в крайнем случае можно было запланировать её для нанесения контрударов при глубоком прорыве противника, т. к. это объединение готовили к наступлению на Украину. И лишь в конце мая, когда Москва окончательно определилась с замыслом летней кампании, подвижные резервы будут включены в план обороны с выделением им конкретного рубежа. Поэтому если бы Н.Ф. Ватутин сосредоточил 69-ю А и 35-й гв. ск на опасных направлениях для создания тактической плотности, как это сделал К.К. Рокоссовский (передав в подчинение 13-й А свой резервный 18-й гв. ск)[320], он просто лишился бы большей части резервов – главного рычага влияния на оперативную обстановку. В преддверии предстоящей операции это означало заведомо обрекать себя на поражение. Особенно если противник предпринял бы не один, а два мощных удара по обороне фронта, как предполагал Н.Ф. Ватутин.

С этими его предложениями по распределению сил и средств были согласны и Г.К. Жуков, и А.М. Василевский, которые активно участвовали в разработке плана общей для Центрального и Воронежского фронтов Курской оборонительной операции.

Опираясь на изложенную выше концепцию системы обороны, Н.Ф. Ватутин предложил следующий план действий своих войск по вариантам. По его мнению, при разработке этого документа следовало обязательно решить два ключевых вопроса.

Во-первых, как не допустить глубокого вклинения врага в оборону фронта в первые, наиболее опасные несколько суток вражеского наступления и удержать его танковые соединения в тактической полосе. Надо отметить, что Н.Ф. Ватутин сразу (в апреле) с высокой точностью рассчитал ожидаемую численность немецкой танковой группировки, которая будет прорывать полосу его фронта. «…Следует ожидать, что противник сможет создать ударную группировку силою до 10 танковых дивизий и не менее шести пехотных, – отмечал Николай Фёдорович, – всего до 1500 танков, сосредоточения которых следует ожидать в районе Борисовка – Белгород – Муром – Казачья Лопань»[321]. По данным разведки предполагалось, что эти силы должны быть собраны в начале мая, когда закончится распутица и враг будет готов к наступлению. Напомним, что для реализации «Цитадели» в оперативном приказе № 6 от 15 апреля 1943 г. ГА «Юг» выделялось 7 пехотных, 9 танковых и моторизованных дивизий[322], а к началу июля 1943 г. в войсках Манштейна будет чуть больше 1500 бронеединиц.

Во-вторых, как снизить пробивную мощь немецких ударных групп не только путём огневого поражения бронетехники и личного состава первого и второго эшелонов, но и заставить командование противника распылять силы танковых клиньев по всему фронту, а не концентрировать их на острие главного удара.

При решении этой задачи Н.Ф. Ватутин в первую очередь рассчитывал опереться на своего важного «союзника» – местность. Удачное использование этого фактора, как при подготовке Курской битвы, так и непосредственно в ходе летних боёв, было одной из характерных черт его полководческого почерка. Единственный случай, когда он был вынужден проигнорировать условия местности в ходе контрудара под Прохоровкой, привёл к тяжёлым последствиям. Изюминкой его плана явилась идея по расколу боевого клина ГА «Юг», нацеленного на Курск, путём создания мощного узла сопротивления на смежных флангах двух ударных группировок ГА «Юг», (4-я ТА и АГ «Кемпфа»). Н.Ф. Ватутин предполагал, что основная группировка Манштейна будет сосредоточена в районе Томаровка-Белгород и нанесёт главный удар на север, в направлении Обоянь или на северо-восток – на Прохорову (4-я ТА), а вспомогательный – от Белгорода на восток (АГ «Кемпф») в направлении г. Короча. Прорыв вдоль обоянского шоссе – самый короткий путь к Курску, в то же время здесь была хорошая возможность надежно заблокировать наступление, если правильно использовать условия местности, особенно поймы рек Ворскла, Пена, Донец и Псёл, как естественные противотанковые препятствия. Однако быть уверенным в том, что Манштейн двинет свои основные силы на Обоянь, никто не мог. Чтобы противника подтолкнуть к нанесению главного удара именно вдоль Обоянского шоссе и втянуть его