Происхождение Второй мировой войны - Игорь Тимофеевич Тышецкий

той или иной степени разделявшихся почти всеми немцами. Во-первых, они не считали себя побежденными. Во-вторых, Германия, по их мнению, не была виновницей или, по крайней мере, единственной виновницей развязывания Первой мировой войны. Когда Германия подписывала Компьенское перемирие, у нее была надежда на то, что мирная конференция, куда немецких представителей обязательно пригласят, устранит противоречия наспех заключенного соглашения о прекращении боевых действий и мир будет заключен на основе «справедливых», как немцы их тогда называли, «Четырнадцати пунктов» Вильсона. Но Союзники очень быстро «забыли» об этих пунктах. Они только мешали им заниматься послевоенным переустройством мира. «Президент Вильсон когда-нибудь спрашивал Вас о том, принимаете ли Вы четырнадцать пунктов? — еще до открытия мирной конференции поинтересовался Клемансо у Ллойд Джорджа. — Меня не спрашивал ни разу». «Меня он также никогда не спрашивал», — ответил британский премьер-министр 199. Формально это было правдой, но по сути — нет. Президент действительно не обращался с этим вопросом напрямую к своим европейским союзникам, но за него это сделал полковник Хауз, который все им разъяснил. И оба премьер-министра согласились с трактовкой «Четырнадцати пунктов» ближайшим доверенным лицом Вильсона. Но дело было даже не в этом. В «Четырнадцать пунктов» свято верили или делали вид, что верили, все в Германии. Когда немцы ставили свои подписи в Компьене, они предпочитали думать, что все несуразности и несоответствия (с их точки зрения) подписываемого документа будут исправлены мирным договором. Тогда германская армия, находившаяся в крайне трудном положении, стояла еще на французской и бельгийской земле, и Союзники были уверены, что в случае продолжения боевых действий им не обойтись без весенней кампании 1919 года. То есть можно сказать, что Германия была близка к поражению, но еще не побеждена. К открытию мирной конференции в январе Германия освободила территории Франции и Бельгии, вывела из Эльзаса и Лотарингии войска, отведя их за Рейн, сдала почти весь военный флот Англии, демобилизовала практически всю армию и почти полностью разоружилась. Ни о каком сопротивлении Союзникам уже не могло быть и речи. В такой ситуации Союзники решили, что возвращаться к «Четырнадцати пунктам» нет смысла и стали вести себя с Германией как с капитулировавшей державой.

Вторым принципиальным моментом стало категорическое непризнание Германией своей исключительной виновности в развязывании мировой войны. А ведь именно на этом строился обвинительный уклон всей работы мирной конференции, выразившийся во взыскании репараций не просто с побежденной, но и с виновной стороны. Юридически «вина» Германии должна была быть подтверждена вердиктом международного суда, который мог бы стать прецедентом и предшественником Нюрнбергского трибунала. Поначалу Союзники были очень решительно настроены добиться еще до открытия мирной конференции выдачи проживавшего в Голландии бывшего кайзера, который стал бы главным фигурантом международного суда, но, встретив отказ голландцев, вскоре охладели к этим планам. Тогда их позицию можно было понять. Суд над кайзером мог затянуться, а откладывать мирную конференцию было нельзя. Поэтому этот вопрос как бы отложили, а затем решили его довольно своеобразно, зафиксировав в статье 231, что Германия «навязала войну» своим противникам. Немцы до последнего оспаривали эту статью, но вынуждены были ее принять. Собственно говоря, Германия не отказывалась от ответственности, в том числе и репарационной, за причиненные разрушения и готова была возместить прямой ущерб. Однако ответственность за развязывание войны означала гораздо большее и позволяла требовать гораздо большего. Была еще возможность провести международный суд после подписания мирного договора, но обе стороны испытывали опасения насчет возможного исхода такого процесса. В результате Германия стала бороться против версальского вердикта «явочным порядком». Уже через несколько лет после мирной конференции Германия уведомила Англию, что не признает своей ответственности за мировую войну.

Союзники, таким образом, вынудив Германию подписать унизительный мирный договор, оставили у подавляющего большинства немцев ощущение глубочайшей несправедливости, осуществленной по отношению к их стране. Немцы продолжали считать себя невиновными и непобежденными. Многим политикам и наблюдателям уже тогда было очевидно, что долго так продолжаться не может и Германия будет стремиться к реваншу. Слабая надежда на сохранение европейского мира была лишь на новый международный механизм поддержания безопасности, созданный Версальским договором. Но большие сомнения в эффективности Лиги Наций в той или иной степени разделяли все ее будущие члены.

Глава 3. ЛИГА НАЦИЙ

В глазах своих самых горячих сторонников, таких как президент Вильсон, Лига Наций должна была заменить старую модель международных отношений и создать новую, в которой не осталось бы места войнам, а конфликты между государствами решались бы мирным путем в рамках образуемой организации. Драматические события конца июля 1914 года показа-

ли, что удержать мир от войны методами традиционной дипломатии, даже при искреннем желании многих лидеров великих держав, оказалось невозможным. Теперь, после войны, политики надеялись, что с подобной задачей справится новая международная организация. Предполагалось, что Лига Наций станет тем механизмом, который будет претворять в жизнь решения Парижской мирной конференции. Не случайно Версальский договор включал в себя две главные темы — мир с Германией и идею Лиги Наций. Южноафриканец Ян Смэтс в «Практических рекомендациях», написанных им накануне открытия мирной конференции и легших в основу дальнейшей работы по созданию Лиги Наций, писал, что Лига должна рассматриваться «не только как возможный механизм предотвращения будущих войн, но, в гораздо большей степени, как великий организатор повседневной мирной жизни человечества, как основа новой системы международных отношений, которая будет воздвигнута на руинах прошедшей войны» 1. Однако на деле Лига Наций быстро превратилась в площадку всеобщей дипломатической конференции 2. Говоря точнее — в место бесконечных и бесплодных дискуссий. Сегодня само название Лиги Наций ассоциируется с «образами важных бюрократов, невнятных либеральных сторонников, бесполезных резолюций, пустых ознакомительных миссий и громких провалов» 3. Однако по окончании Первой мировой войны все было иначе. Народы разных стран с большой надеждой смотрели на новую организацию, призванную искоренить войны из мировой практики.

Обычно авторство идеи создания Лиги Наций приписывается Вудро Вильсону. Но это не совсем так. Еще в конце XVIII века немецкий философ Иммануил Кант говорил о необходимости наднациональной международной организации, некоем прообразе будущей Лиги Наций. Естественное историческое развитие, считал Кант, приведет государства «после многих опустошений, разрушений и даже полного внутреннего истощения сил к тому, что разум мог бы подсказать им и без столь печального опыта, а именно выйти из не знающего законов состояния диких и вступить в союз народов, где каждое, даже самое маленькое государство могло бы ожидать своей безопасности и прав не от своих собственных сил или собственного