1914 год. Гибель русской гвардии - Андрей Юрьевич Петухов

Высокое Коло, 15 (28) октября во время движения на местечко Волька Гонцярска и 18 (31) октября во время наступления на посад Лагов. Девятнадцатилетний воспитанник школы солдатских детей лейб-гвардии Измайловского полка, рядовой Иванов был награждён Георгиевским крестом 4-й степени за то, что в бою у посада Лагов 19 октября (1 ноября), рискуя жизнью, под ураганным пулемётным огнём неоднократно доставлял донесения… Десятки героев рассказали императору о своих подвигах.

В трогательной обстановке проходило награждение императором Георгиевскими крестами. Получая награду и прикрепляя её к своей груди, солдат снимал шапку, долго и истово крестился, целовал крест и лишь затем надевал папаху. Среди награждённых немало попадалось сорокалетних воинов, призванных из запаса, но попадались и юноши 14–15 лет, ушедшие на войну добровольцами. Такие дети находились почти во всех полках. Солдаты относились к ним по-отечески, повкуснее кормили, уступали лучшие места на ночлеге, оберегали от опасностей и старались избавить их от вшей — бича походной жизни, когда неделями не приходилось снимать белья и обуви.

Больше трёх часов продолжался Высочайший смотр 1-й гвардейской пехотной дивизии в Гарволине и завершился торжественным маршем. Генерал Олохов провёл свою дивизию перед Его Величеством и чинами свиты. В полдень император с гвардейским начальством отправился на завтрак, а затем отправился в Новоминск.

Тронулся царский поезд, медленно набирая ход. Воодушевлённые присутствием государя, многие солдаты побежали вдоль железнодорожных путей. Раскатистое «ура» неслось отовсюду. Расстроганный император стоял на площадке своего вагона и приветливо и милостиво отдавал честь лейб-гвардейцам.

Вечером того же дня, уже находясь в поезде, государь сделал запись в дневнике: «17-го декабря. Среда. Проехал через Ивангород на станцию Гарволин, где в 8 ½ ч. вышел из поезда. Моя рота Преображенского полка была в почётном карауле. Тут же на поле покоем была выстроена 1-я гвард. пех. див. с ее артиллерией и мортирным дивизионом. Полки почти совсем укомплектованы. Вид частей чудный. После раздачи георг. крестов обошел все части и благодарил за службу. Уехал в 12 ч. с начальниками частей и завтракал с ними. В 1.30 прибыл в Новоминск. Погода была прелестная, тихая и солнечная. Здесь находилась гвар. стрелк. бригада и сводно-казачий полк с 6-й Донской бат. Тоже вид всех частей великолепный. С заходом солнца в 5 ч. уехал в Седлец. Принял ген. Рузского. Он и начальство гвар. стр. бриг. обедали со мною» (Дневники Императора Николая II. М.: Орбита, 1991. С. 504).

23 и 24 декабря (5 и 6 января) вся 1-я гвардейская дивизия по железной дороге из Гарволина была переброшена в Варшаву и её окрестности. Затем походным порядком она проследовала в район, прилегающий к реке Пилице, вблизи Варшаво-Радомского шоссе.

28 декабря (10 января) семёновцы прибыли в посад Гощин и местечко Бондков, расположенные в четырёх верстах от Варшаво-Радомского шоссе. Здесь лейб-гвардейцам предстояло простоять около месяца, вплоть до начала Ломжинской операции. В Гощине семёновцы смогли отдохнуть и пополнить свои ряды. Из Петрограда в полк приехали молодые офицеры первого военного ускоренного выпуска, состоявшегося 1 (14) октября.

Офицерское собрание располагалось в лучшем доме — гощинском училище, где в последние часы уходящего 1914 года за праздничным столом и собрались офицеры полка. Полковой священник отец Александр{132} предварил праздничный молебен суровым и проникновенным словом, от которого вмиг слетели улыбки с лиц офицеров:

«Дорогие братия, все люди ходят под Богом, а на войне особенно. Вот вы все, пять месяцев тому назад, вышли из нашего родного города на войну. Все вы были тогда сильны и здоровы. И сколько из вас за этот короткий срок превратилось в беспомощных инвалидов, и скольких из вас Господь Бог уже призвал к Себе… А война еще только началась… Нам неизвестно, кого из вас, из здесь предстоящих и молящихся, призовет Он к себе в этом году. Но можно сказать с уверенностью, что многие из вас будущего 1916 года на этой земле не увидят… Даже тех из вас, которые останутся живы, и тех ждут раны и болезни, тяжелые труды и тяжелые испытания… Помолитесь же от всего сердца Господу Богу, чтобы послал Он вам силы переносить эти тяготы спокойно и безропотно, как должно православному христианину. А тем, кого позовет Господь Бог к Себе, пусть подаст Он добрый ответ на страшном Своем судилище… Аминь!» (Макаров Ю.В. Моя служба в Старой гвардии. 1905–1917. Мирное время и война. Изд. 2-е, доп. СПб.: Северная звезда, 2013).

Лишённая пафоса, простая и веская речь пастыря произвела неизгладимое впечатление на его духовных чад. Огрубевшие на войне, их сердца откликнулись на проникновенное и правдивое слово, и предновогодний молебен прошёл в атмосфере откровенного духовного единения и истовой молитвы.

Офицеры отца Александра уважали. В предвоенные годы он служил настоятелем полкового собора[40] Введения во Храм Пресвятой Богородицы и отправился в поход вместе с полком, проведя в его рядах всю Великую войну. На фронте он бесстрашно и честно выполнял свой священнический долг — во время боёв, с запасными Дарами и крестом в руках, встречал раненых солдат и офицеров на передовом перевязочном пункте, напутствовал умирающих, порою под обстрелом вражеской артиллерии исповедовал и служил молебны. «На походе он, в зависимости от сезона, или в сером армяке и меховой шапке, или в соломенной шляпе, ехал верхом на смирной толстой серой лошадке и со своим чисто русским широким лицом и окладистой седой бородой, был похож больше на зажиточного мельника, чем на духовное лицо. Человек он был добрый, но без всякой сладости, и обращения был скорее сурового. Красноречием не отличался и слова любил простые и внушительные. На войне во время проповедей он громил солдат, да и “господ офицеров” за леность и нерадение к церковным службам, угрожающе размахивая крестом… Солдаты о. Александра откровенно побаивались, а офицеры относились к нему с почтением. Единственное исключение составляли молодые доктора, которые на походе изо дня в день, ночуя с ним в одной халупе, наглели до того, что крали и поедали за утренним кофе просфоры, которые собственноручно пек настоятель для совершения литургии» (Макаров Ю.В. Моя служба в Старой гвардии. 1905–1917. Мирное время и война. Изд. 2-е, доп. СПб.: Северная звезда, 2013).

Без малого пять месяцем минуло с 6 (18) августа, когда лейб-гвардии Семёновский полк прибыл на Польский театр военных действий в деревню Помехувек вблизи от крепости Новогеоргиевск. Следуя по маршруту: Новогеоргиевск — Варшава — Люблин — Кржешов на реке Сан — Кольбушово в Галиции — Ивангород — Краков — Кельцы — Гарволин — Гощин, полк преодолел более