1914 год. Гибель русской гвардии - Андрей Юрьевич Петухов

присутствием лежащих в цепи солдат. Превозмогая боль, в критическую минуту боя он приказал: «Если противник ворвётся, то 4-й роте принимать в штыки…» Правильную перевязку ему сделали уже на исходе дня в лазарете.

30 ноября (13 декабря) в Брест-Литовске состоялось совещание под председательством Верховного главнокомандующего, где подводились итоги Лодзинского сражения. Дерзкий план генералов Гинденбурга и Людендорфа окружить 2-ю и 5-ю русские армии провалился. Авторитетный советский военный историк А.Н. Де-Лазари считал сражение сложной операцией маневренного периода компании, где эволюция оперативного манёвра принимает неожиданные формы. Он писал: «Являясь по замыслу своему операцией флангового удара, она в процессе своего выполнения развилась в глубокий оперативный охват двух русских армий, находившихся под прямой угрозой окружения. Однако охватывающая германская группа (Шеффера) вследствие недостатка сил, вызвавшего неизбежное падение темпа операции… сама попадает в окружение и вынуждена искать выхода из него» (Де-Лазари А.Н. Мировая империалистическая война 1914–1918 гг. Пояснения к атласу схем. М.: Государственное военное издательство, 1934. С. 59). Однако главным итогом сражения стал срыв общего наступления русских войск в Силезию и далее в глубь Германии и крушение надежд на скорую победу в войне.

В русской Ставке царила нервная обстановка. О новой крупной наступательной операции речи не шло. Русское командование решило отвести свои войска на левом берегу Вислы на более короткую линию фронта. 1-я, 2-я и 5-я армии Северо-Западного фронта отводились на рубеж за реки Бзуру и Равку до реки Пилицы. 4-я и 9-я армии Юго-Западного фронта направлялись за реку Ниду. Гвардейский корпус отходил в составе 9-й армии, а с 3 (16) декабря передавался в резерв Верховного главнокомандующего с местом дислокации вблизи Варшавы.

Тем временем офицеры лейб-гвардейцы ожидали от Ставки новую наступательную директиву. Однако общей мечте о взятии Кракова гвардией не суждено было исполниться. Совершенно неожиданно поступил приказ свыше — 1 (14) декабря с наступлением темноты оставить позицию у Порембы-Гурны и отойти за реку Ниду. Такое решение Ставки стало следствием неудачного Лодзинского сражения. Всеобщая надежда на скорое окончание кампании рассеялась как дым. Многие лейб-гвардейцы поняли тогда, что война приняла затяжной характер.

Впервые с начала боевых действий Гвардейский корпус был вынужден отдать врагу свою хорошо оборудованную позицию и отступать. До того дня с самого начала войны корпус только наступал и преследовал неприятеля. Если не удавалось сбить врага, то лейб-гвардейцы переходили к обороне, но ни разу не отдавали ни пяди занятой ими территории. С тяжёлым сердцем старейшие гвардейские полки исполнили приказ главнокомандующего Юго-Западным фронтом.

Покинуть позиции на виду у австрийцев без потерь и избежать преследования не так-то просто. К тому же морозы первой половины ноября сменила оттепель. Зарядили дожди. Дороги развезло. Перемена погоды затрудняла форсированные марши, необходимые для быстрого отрыва от неприятеля.

Скрытный отход произвели мастерски, под покровом первой зимней ночи. На осиротевшей позиции преображенцев остался доблестный поручик Верёвкин с отрядом охотников. Всю ночь они демонстративно постреливали из винтовок, создавая у неприятеля иллюзию присутствия всего полка. Непроглядный мрак, ледяной дождь и непролазная грязь стали их союзниками. Тем временем главные силы преображенцев первоначально сосредоточились на тыловой позиции у фольварка Дымбенец[37], где находились до часа ночи 2 (15) декабря, затем ускоренным маршем двинулись в сторону села Унеиов.

Под утро поручик Верёвкин быстро увёл своих охотников с позиции. Крупными переходами они догоняли полк, успевший за ночь с 1 (14) на 2 (15) декабря уйти далеко. С рассветом противник с удивлением обнаружил русские окопы пустыми. Австрийцы поспешили вдогонку за преображенцами, но обнаружили лишь редкие разъезды улан Его Величества, что маячили вдалеке на безопасном расстоянии.

В арьергарде полка шёл 4-й батальон полковника графа Литке, усиленный пулемётной командой поручика барона Торнау 1-го. В нескольких верстах от Парембы-Гурны арьергарду поручили задержаться до рассвета в небольшой деревне вблизи Вольбромского туннеля. Неподалёку от него преображенцы обнаружили захоронение германских солдат, что погибли здесь при взрыве поезда со снарядами. Надпись на кресте врезалась в память поручика барона Торнау. Она гласила: «Пусть враг отнесётся с уважением к могилам тех, кто жизнь свою отдал за счастье своей родины» (Торнау С.А. С родным полком (1914–1917). Берлин, 1923. С. 58).

Не было видно авангардов австрийских частей. Как видно, противник отказался от преследования. За час до восхода солнца граф Литке отдал приказ всему 4-му батальону идти на соединение с основными силами полка. Около восьми часов утра батальон вышел к богатому имению польского помещика пана Дзыховского, где сделал привал. Хозяин поместья радушно принял преображенцев, пригласив офицеров в свой дом. В застольной беседе он рассказал, «…что уже в пятый раз он принимает у себя в доме русские и германо-австрийские войска во время постоянных наступлений и отходов последних месяцев. Об немцах он отзывался не особенно сочувственно, говорил, что они взяли у него много лошадей и выдали квитанции вместо уплаты; австрийцев хвалил, об наших войсках говорил сдержанно, но скорей хорошо» (Торнау С.А. С родным полком (1914–1917). Берлин, 1923. С. 58).

В журнале боевых действий 1-й гвардейской пехотной дивизии об этом дне находим скупую запись: «2.XII. 9 Армия отходит на линию р. Ниды. Дивизия с 1.00, круглые сутки, в непрерывном марше. Большие привалы: П[38]. — Ст. Унеинов; С. — Камионка; И. и Е. — Козлов. Затем движение на Вельки-Ксенж и далее в район к востоку от Водислава» (Журнал боевых действий 1-й Гвардейской Пехотной Дивизии 1914 г. Составлен и издан Исторической комиссией гвардейского объединения. С. 23).

На левом берегу Вислы царила неспокойная обстановка. Из-за тревожного положения находившихся там армий Северо-Западного фронта русская Ставка решила усилить данное направление наиболее боеспособными частями. Несмотря на возражения командования Юго-Западным фронтом, 3 (16) декабря Верховный главнокомандующий приказал в кратчайшие сроки перебросить Гвардейский корпус в район восточнее Варшавы.

За рубежом материальной жизни, в недрах преисподней уже пробуждалось чудовище по имени Революция, потому что пробил его час. Близилось время испытаний и бед русского народа. Мерзкая рептилия жаждала крови и людских страданий. Она сзывала нечисть всех мастей, чтобы та прокладывала ей дорогу. И она одних уводила от истины, других сковывала соблазнами, а чистых сердцем — истребляла. Преданная императору Старая гвардия была одной из главных преград на пути Революции.

Глава тринадцатая. Высочайший смотр гвардии в Гарволине

Около 22 часов в субботу 13 (26) декабря император приехал из Москвы в Барановичи, в Ставку Верховного главнокомандующего. Его встретили великий князь Николай Николаевич, генералы Янушкевич и Данилов. Первым делом государь принял доклад великого князя об обстановке на театрах военных действий.