Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей

в Треблинку вывезли на смерть 300 000 человек. Тысячи евреев были расстреляны на месте во время операций по расформированию гетто. Были уничтожены крупные еврейские общины Кельце, Радома и Ченстоховы, а также множество небольших; пощадили (на время) только подневольных работников, трудившихся непосредственно на СС или вермахт, и их семьи. К ноябрю 1942 г. немцы депортировали в газовые камеры трех лагерей операции «Рейнхард» около миллиона человек{322}.

Грузовые поезда для этих депортаций предоставляли железные дороги рейха (Reichsbahn). Летом и осенью 1942 г. в один вагон могли сажать до 150 человек. Вагоны были забиты до такой степени, что депортируемые едва могли двигаться. Затем начиналось мучительное путешествие. Расширившиеся возможности трех лагерей уничтожения позволяли принимать поезда с 6000 «пассажирами»; из-за количества вагонов эти поезда могли двигаться со скоростью всего 50 км/ч. По пути следования переполненные поезда останавливались в других населенных пунктах, чтобы забрать еще евреев, и только после этого прибывали в конечный пункт назначения. Некоторые поезда из Варшавы перевозили до 7000 человек. Полностью загруженному товарному поезду с 58 вагонами, следовавшему из Ченстоховы в Треблинку, требовалось 17 часов (включая остановку на два с половиной часа в Варшаве), чтобы проехать около 375 км. Депортированные из Вартеланда направлялись в Хелмно, из Верхней Силезии – в Аушвиц, а из генерал-губернаторства – в основном в лагеря операции «Рейнхард» и в некоторых случаях в Майданек, расположенный на окраине города Люблина, где не позднее октября 1942 г. были оборудованы три газовые камеры{323}.

В трех лагерях операции «Рейнхард» последние часы жизни жертв проходили одинаково. Часть прибывшего товарного поезда отцеплялась и направлялась в лагерь. Там охранники – в большинстве своем из украинских вспомогательных войск[13], прошедших подготовку в учебном лагере СС Травники, – силой вытаскивали жертв из вагонов. Некоторые из депортированных не переживали мучительного путешествия, поэтому поезда были полны трупов. В отличие от Аушвица и Майданека, где концентрационные лагеря существовали параллельно (и были развернуты даже раньше) с лагерем уничтожения, в Белжеце, Собиборе и Треблинке практически не проводилась сортировка прибывших; отбор происходил в пунктах отправления поездов еще до их отправления. Вместо этого по прибытии в лагеря уничтожения у евреев отбирали последние вещи и сбривали им волосы; затем их заставляли раздеться, и лагерная охрана загоняла их в здание с несколькими газовыми камерами, куда затем подавались выхлопные газы от больших двигателей; жертвы задыхались. Слабых и больных, которые не могли самостоятельно дойти до газовых камер, персонал лагеря расстреливал на месте. Польский еврей Берек Фрайберг, один из немногих выживших в Собиборе, свидетельствовал после войны:

В другой раз, после одной из таких банных операций [отравления газом], мы нашли среди тряпок полуторагодовалого ребенка. Украинец сказал мне, чтобы я взял ребенка и бросил его в выгребную яму. Он сказал: «О, на такого грех пулю тратить!» – достал из навоза лопату и разрубил ребенка на части. Ребенок только жалобно пищал. Иногда матери рожали детей за ночь на площади [разгрузки]. Такие дети были для них отходами; их либо разрывали на две части за ноги, либо подбрасывали в воздух, и они разбивались при падении на землю. Из-за детей они не заморачивались.

По прибытии в лагеря жизнь сохраняли лишь немногим заключенным, которым предстояло служить в одном из многопрофильных трудовых отрядов. Этих «трудовых евреев» заставляли сортировать одежду жертв, стричь их волосы, вырывать изо рта умерших золотые зубы и проводить утилизацию тел после отравления газом. Однако отсрочка их казни была лишь временной: их могли убить в любой момент, и часто так и происходило. Опять же, в отличие от Аушвица, ни в одном из лагерей операции «Рейнхард» не было крематориев для сжигания трупов. Вместо этого трупы хоронили{324}.

Как убедился на собственном опыте Ирмфрид Эберль в Треблинке, дееспособность лагерей операции «Рейнхард», то есть возможность продолжать убийства, зависела в первую очередь от утилизации трупов. Чешский еврей Рихард Глазар, один из немногих выживших в Треблинке, был отобран в соответствующий трудовой отряд. После войны он рассказал, что происходило после того, как закрывались двери газовых камер:

Примерно через двадцать минут появляется готовый продукт Треблинки. И к этому обнаженному, утрамбованному, покрытому пеплом, окрашенному в пурпурный цвет продукту уже тянутся другие рабы. Некоторые из них вытаскивают трупы через раскрытые отверстия в наружных стенах газовых камер; другие специалисты вырывают у мертвецов золотые зубы. […] Третьи укладывают их в братские могилы. Затем наступает черед заключительных работ: «припудривание» мелом и присыпка песчаной почвой Треблинки – об этом заботится неустанно работающий землекоп.

Все эти задачи – за исключением финальной засыпки братских могил – должны были выполнять заключенные; сами убийцы считали, что такая работа ниже их достоинства. Следует, однако, особо отметить, что евреи, под страхом смерти записанные в эти специальные трудовые отряды, не убивали людей, в отличие от персонала T4-Reinhardt и помогавших СС «травниковцев»{325}.

После приостановки уничтожения евреев в Собиборе, вызванной ремонтными работами на подведенной железнодорожной ветке, в начале октября 1942 г. там началась вторая фаза массовых убийств. Наряду с другими депортированными из Люблинского и Галицийского округов генерал-губернаторства, за следующие двенадцать месяцев в Собибор было направлено множество евреев и не из Польши: 4000 человек из Франции (март 1943 г.), 34 131 человек в девятнадцати составах из Нидерландов (июль – сентябрь 1943 г.), 8700 человек из гетто в белорусских Лиде и Минске (сентябрь 1943 г.) и не менее 4000 человек из Литвы (сентябрь 1943 г.). В Треблинке ситуация в тот же период была сходной: 6000 греческих и 7100 югославских евреев прибыли туда в марте и апреле 1943 г. Этому предшествовало прибытие 5000 немецких евреев и 20 000 евреев из Протектората Богемии и Моравии в сентябре и октябре 1942 г. Хотя польские евреи из генерал-губернаторства составляли, безусловно, самую большую группу жертв операции «Рейнхард» – всего в три лагеря попали около 1,3 млн человек, – происхождение многих депортированных в Собибор и Треблинку иллюстрирует поистине общеевропейские масштабы этой крупнейшей кампании убийств в рамках Холокоста{326}.

В лагеря операции «Рейнхард» доставляли жертв даже из другого лагеря с газовыми камерами – Майданека. В этом концентрационном лагере собирали некоторых из тех, кого отправляли в Белжец и Собибор, включая депортированных из немецких городов Ханау, Кассель и Мерзебург в мае 1943 г. В июле 1943 г. в Собибор были депортированы около 5000 заключенных Майданека. Вновь прибывшие были одеты в полосатую лагерную одежду и очень слабы. Многие из них умерли уже во время поездки. Из-за технической проблемы с газовой камерой заключенным пришлось ждать день и ночь под открытым небом, прежде чем их убили. Около 200 человек за ночь умерли от истощения, были забиты до смерти или застрелены. На следующее утро наиболее сильным членам группы пришлось поддерживать слабых по пути в газовую камеру. Несколько «трудовых евреев» Собибора должны были забрать тех, кто умер за ночь. Одним из тех, кого отправили выполнить эту задачу, был упомянутый выше Берек Фрайберг. Позже он писал:

Рядовой СС Френцель отобрал двадцать заключенных и сказал нам, что мы должны работать голыми, так как трупы были грязными и кишели вшами. Мы должны были отнести трупы к тележкам, которые находились на расстоянии 200 метров. Хотя мы привыкли к такой работе, я не могу описать, что мы чувствовали, когда несли трупы на своих голых телах. Немцы подгоняли нас криками и ударами. Неся тело одного мужчины, я остановился и, так как поблизости не увидел немцев, положил его на землю. Тогда человек, которого я принял за мертвого, сел прямо, посмотрел на меня раскрытыми глазами и спросил: «Далеко?» Ему потребовалось огромное усилие, чтобы произнести эти слова, после чего он упал. В этот момент на мою голову и спину посыпались удары. Рядовой СС Френцель бил меня кнутом. Я взял живого мертвеца за ноги и потащил его к тележке{327}.

Из трех миллионов евреев, убитых в течение 1942 г., более двух миллионов погибли в газовых камерах и при массовых расстрелах за 18 недель с конца июля до середины ноября почти исключительно на территории довоенной Польши. Эти три с половиной месяца были самыми интенсивными, самыми смертельными