Москва-Париж - Александр Жарких

…А что, если человек в подвале уже нашёл то, что искал в тамошних стенах? Скорее всего, нашёл, потому что перестал долбить. И как поведут себя бывшие матёрые воры и зеки Дамка с Красняком, оставшись наедине с кучей бабла? Почему-то я был уверен, что они обязательно накажут человека в подвале за его неправильное поведение и отберут у него всё. А вот как они поступят дальше? Это вопрос!

Это был тот вопрос, на который я сам ещё совсем недавно пытался найти правильный ответ. Можно было попытаться убить Дамку и Красняка, снова спрятать деньги и, если останусь живым, когда-нибудь вернуться в эти места и стать счастливым владельцем большой «несгораемой» суммы. А можно было разделить с ними деньги на троих, получалось как раз по пол-лимона на брата. Но это был плохой вариант, так как при желании в первом же бою любой из нас троих мог избавиться от других. Или даже не в бою… Можно было попытаться доставить деньги в расположение нашего взвода и передать их в распоряжение командования. Можно было принести деньги и раздать всем нашим пацанам поровну в качестве трофея. Но это были слишком большие деньги для каждого, совсем ненужные в окопе или даже в штабном подвале. Были и другие варианты, при ближайшем рассмотрении оказывавшиеся тоже опасными, которые могли спровоцировать совершенно непредсказуемые последствия. Можно…

Да мало ли, что ещё можно было сделать! Господь Бог словно посылал нам испытание «на вшивость», проверял, так сказать, на человеколюбие. А на войне это всегда сложно. Хорошо, что для себя я уже решил, как поступлю, если такие ненужные здесь деньги появятся рядом со мной… Но как решат поступить Дамка и Красняк?

Ещё немного подумав, понял, что у меня есть небольшое преимущество, и я решил его использовать. Им же не известно, что я знаю, какую именно находку они могли обнаружить в подвале! Если они приняли неправильное решение, то могли поджидать моего возвращения в дом, устроив засаду. А если нет, то встречали бы меня просто с мешком денег на пороге и с довольными рожами охотников, поймавших добычу.

Мне пришлось выждать какое-то время, но мешок денег, или что-то похожее на него на пороге так и не появилось. Тогда я быстро снял с себя автомат и всё, что могло греметь во время передвижения, все подсумки и подгранатники, выключил и положил на месте почти сдохшую радейку, чтобы, не дай Бог, не включилась снова и не обнаружила моё местоположение. Оставил себе только броник и «макаровский» пистолет с половиной обоймы.

Затем я осторожно подобрался под боковой оконный проём, бывший ближайшим к лестнице в подвал с первого этажа дома, затаился и прислушался. Откуда-то из глубины дома доносились приглушённые голоса Дамки и Красняка. Толстые стены и уцелевший местами потолок хорошо резонировали. По направлению исходящего звука я определил, что они решили подкараулить меня у самого входного проёма в дом, но ещё совещались, как быть дальше:

– …Ты пойми, ну зачем он нам? Чё с ним делиться-то, всё равно он не наш! А с такими бабками мы везде как сыр в масле…

– Ладно, давай. Как зайдёт, сразу валим! Только чего-то он долго не идёт.

– Ну, может, в кусты отвалил посрать…

По интонации их голосов я понял, что они уже приняли решение. И я тоже!

…Неожиданно вспомнилось то, что когда-то сказал Шуртан на ухо перед тем, как меня отправили в особый отдел: «Выдохни сейчас и помни, что твоя жизнь принадлежит только тебе и больше никому. Кроме Бога. А он всё знает, он поможет!» Оставалось только проверить это.

Мне удалось осторожно пробраться вдоль стены дома, повернуть за угол и выпрямиться. Прижавшись к стене между оконным и входным проёмом, я стоял с заранее снятым с предохранителя «Макарычем» и с нервным напряжением во всём теле. Конечно, ведь в моей жизни такая ситуация возникала впервые. Дамка и Красняк тоже были наготове, и я слышал их дыхание. Теперь нас разделяли только пятьдесят сантиметров толстой стены из кирпича и бетона.

Я понимал, что у меня будет всего один шанс. Неожиданно в моих глазах возник образ Веры, моей Веры! И на этот раз я увидел её лицо во всех подробностях, которые почему-то раньше не мог вспомнить. Она пристально смотрела на меня, как будто хотела что-то сказать… В этот миг она была со мной! Наклонившись, я задержал дыхание, взял левой рукой осколок кирпича и бросил его вглубь дома через соседний оконный проём.

Дамка и Красняк не ожидали этого и обернулись на звук упавшего где-то за их спинами осколка кирпича. А я смог осуществить свой нехитрый замысел. Мне вполне хватило времени, чтобы мгновенно возникнуть во входном проёме и буквально с полутора метров произвести два точных безответных выстрела в головы людей, которые намеревались убить меня, и в этом уже не было никаких сомнений… Они неправильно ответили на главный возникший сегодня вопрос. А у девятимиллиметровой «макаровской» пули всё-таки была страшная убойная сила, совершенно несовместимая с прочностью костей человеческого черепа.

Оба не оправдавших мои надежды человека упали рядом с брезентовым мешком средних размеров, который они, очевидно, успели притащить из подвала. Сверху мешок был плотно стянут крепкой верёвкой, продетой через отверстия в люверсах. Я уже нисколько не сомневался в содержимом этого мешка.

Наконец-то можно было присесть и спокойно закурить. Три головы в этот день пострадали от моих пуль. Нет, я не чувствовал себя сказочным богатырём, одолевшим трёхглавого дракона. Я чувствовал огромную усталость и пульсирующую головную боль от нахлынувшего адреналина. Видеть Дамку и Красняка у своих ног с дырками в голове было неприятно. Ещё неприятней было видеть предмет, ради которого они предали меня и всех наших ребят.

Прошло каких-то десять минут, может быть, чуть больше с того момента, как моя группа из пяти бойцов ЧВК «Вагнер» приблизилась к самым большим и опасным развалинам дома на местности. Всего десять минут назад мы все были вместе, мы были едины в своём желании взять эти развалины и дойти, наконец, до перекрёстка дорог… Как быстро всего десять минут могут изменить почти всё в сознании нескольких людей, переключив его с плюса на минус и наоборот. Небольшие лужицы крови рядом с головами двух из них только подтверждали это.

Ну да, мне, конечно, пришлось открыть этот злосчастный мешок, чтобы убедиться в правильности своих действий. Цветные банковские упаковки с евро пестрели в глубине мешка, искушая меня на необдуманные действия. Но это были кровавые деньги