1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России - Николай Федорович Шахмагонов

А вот что писала Великая Княгиня Екатерина Павловна: «Ради Бога, не берите командования на себя, потому что необходимо без потери времени иметь вождя, к которому войско питало бы доверие, а в этом отношении Вы не можете внушить никакого доверия. Кроме того, если бы неудача постигла лично Вас, это оказалось бы непоправимым бедствием вследствие чувств, которые были бы возбуждены».

Поскольку армия Наполеона стремительно продвигалась вперёд, и было вначале неясно, куда она повернет от Вильны – на Петербург или Москву – правительство решило срочно укрепить подступы к Петербургу. Потому то 12 июля 1812 года М.И. Кутузова и пригласили на секретное заседание Комитета министров, на котором попросили возглавить оборону столицы. А уже 17 июля Александр Первый, прибывший из Москвы, назначил прославленного полководца командующим «корпуса для защиты Петербурга»(всего 8 тыс. человек).

Но уже и сам Император понимал, что это лишь – полумера.

До него доходили сведения о том, что и в армии, и в русском обществе, причем в самых различных сословиях, даже в солдатской среде и среде простого народа говорили о том, что во имя спасения России армию должен возглавить именно Михаил Илларионович Кутузов. Как главнокомандующий над всеми вооруженными силами – над армиями Барклая и Багратиона, Тормасова и Чичагова, над корпусом Витгенштейна, одним словом, вверить все силы, которые ведут борьбу с Наполеоном.

Император знал, что когда столичные дворяне избирали Кутузова начальником Петербургского ополчения, все это сопровождалось овациями и ликованиями, словно делалось в пику ему – Государю, о нелюбви которого к Кутузову было известно всем.

В.И. Бакунина в 47-м томе «Русской старины» за 1885 год писала, что петербургское дворянство, избрав Кутузова, пошло дальше: «Между тем все в один голос кричали, что место Кутузова не здесь, что начальствовать он должен не мужиками Петербургской губернии, но армией, которую оберегая, Барклай отдает Россию…»

Незаслуженные упреки, сыпавшиеся в адрес Барклая, становились все более жестокими и злыми.

Александр был против Кутузова, Александр не любил Кутузова…

Вспомним, что говорил об этом сибирский старец Феодор Козьмич. Он говорил, что, несмотря на эту нелюбовь, Император не мог поступить иначе. И дело не только во всенародном требовании назначения Кутузова главнокомандующим, а в том, что как утверждал Феодор Козьмич, Александру был Божий Глас назначить его.

Да и авторитет, которым пользовался Кутузов, требовал того же Несмотря на то, что полководцу шёл 67 год, а это возраст, в котором успешно воевали с врагом немногие военачальники. Если бы Кутузов оставался у себя в имении, Император мог ещё сослаться на его возраст, но было всем известно, что Кутузов сразу выехал в Петербург. А получив сообщение о взятии французами Смоленска, отметил: «Ключ к Москве взят». Это понимал и Император, который решился, наконец, произвести назначение. Ему оставалось лишь облечь всё в удобные формы. Александр Первый имел право всё сделать сам, издав соответствующий указ, но избрал другой путь. Своим указом он составил специальный комитет, которому получил избрать главнокомандующего. И этот комитет принял единственно верное решение, избрав Кутузова, хотя члены комитета знали о том, что идут против желания Императора и не были извещены о том, что Александр на сей раз очень хочет, чтобы им хватило духу пойти против этого его желания.

Но ещё прежде этого избрания, как бы подготавливая почву, Император удостоил Кутузова своего высочайшего рескрипта, а 29 июля возвёл его в достоинство Светлейшего Князя. По этому случаю был дан высочайший указ: «В изъявление особенного нашего благоволения к усердной службе и ревностным трудам нашего генерала от инфантерии графа Голенищева-Кутузова, способствовавшего к окончанию с Оттоманской Портою войны, и к заключению полезного мира, пределы нашей Империи распространившего, возводим мы его с потомством его в княжеское Всероссийской Империи достоинство, присвояя к оному титул Светлости. Повелеваем Сенату заготовить на княжеское достоинство диплом и поднесть к нашему подписанию».

Это был не последний рескрипт. Комитет, составленный Императором для решения вопроса о главнокомандующем, уже вынес своё решение. Он назвал единственное имя – Кутузов.

Е.В. Тарле писал по этому поводу: «Громадные стратегические способности, личная несокрушимая, спокойная храбрость, очень большой военный опыт на командных постах, широчайшая популярность Кутузова в населении и армии – всё это ставило старого генерала на совершенно исключительное место в данный момент. Кутузова незачем причесывать под Суворова: он велик именно тем, что у него была своя самостоятельная историческая роль – и он блистательно сыграл её. И как стратег, и как тактик он был вполне своеобразен…»

И всё же Е.В. Тарле отваживается произвести некоторые параллели и показать различия между Суворовым и Кутузовым, которые заслуживают того, чтобы с ними ознакомиться:

«В ум и находчивость Кутузова верили не только в широких кругах дворянского общества и не только в купечестве. Его популярность была огромной и в армии. Конечно, это не было то, почти суеверное, чувство, с которым солдаты относились к Суворову, да и манера обхождения с солдатами у Кутузова была совсем иная.

Суворов, легендарный герой, волшебник, подставляющий поминутно лоб пулям и дразнящий картечь, которая его «не берёт», Суворов всегда и всех побеждающий, был обожаем солдатами. Фельдмаршал, который бегает в одной рубахе по лагерю, вызывает солдат драться с ним на кулачки, отказывается в 70 лет надеть теплую шинель, пока не пришлют зимнюю одежду его солдатам, – этот Суворов, конечно, не мог не занимать в душе солдата совсем исключительного положения.

Кутузов на это положение и не претендовал. Но отблеск суворовской славы лежал на нём, как лежал и на Багратионе; выбитый глаз напоминал о том, за что Суворов любил Кутузова, а затем Кутузов умел по-простому, добродушно поговорить с солдатом… Говоря с солдатом, он делался таким же немудрящим, простым, чисто русским человеком, как сам солдат, сердечным и благожелательным дедушкой. Его любили и ему верили в армии, как никому другому после смерти Суворова».

И вот 8 августа 1812 года состоялся всеми ожидаемый указ Сенату: «Нашему генералу от инфантерии князю Кутузову Всемилостивейше повелеваем быть Главнокомандующим над всеми армиями, с присвоенными к сему званию преимуществами последними узаконениями».

И в тот же день Кутузов получил от Императора высочайший рескрипт, лично ему адресованный:

«Настоящее положение военных обстоятельств наших действующих армий, хотя и предшествуемо было начальными успехами, но последствия оных не открывают ещё той быстрой деятельности, с каковою надлежало бы действовать на поражение неприятеля.

Соображая сии последствия и извлекая истинные тому причины, Я нахожу нужным назначение над всеми действующими армиями одного общего Главнокомандующего, которого избрание, сверх воинских дарований,