Москва-Париж - Александр Жарких

взвода после того, как он спросил, что это такое было. А я благодарил Господа Бога и попросил у него прощения за все свои выходки. Меня ещё немного «потряхивало», а в голове уже свербила мысль о том, что сегодня нужно взять ещё два подъезда. И почему-то никто из пацанов уже не сомневался, что мы это сделаем.

– Наблюдатели сообщают, что из последних двух подъездов начали выбегать укропы, видимо, испугавшись, что с ними может произойти то же самое. Но кто-то там ещё остался прикрывать отход. Мы вам поможем! – неожиданно сообщил взводный, поняв мою безрассудную готовность к дальнейшим решительным действиям.

– Как? – спросил я.

– Сам увидишь! – ответили мне, и вскоре мы все убедились, что настоящим шахидом в этот день был вовсе не я и даже не героический Люля.

Он неожиданно появился с той стороны соседней четырёхподъездной пятиэтажки, где так здорово развлекался сегодня с «дымовухой» наш Люля. Мы сначала подумали, что это он и есть, очухался и пошёл, не понимая, куда идёт. Такая же тщедушная фигура в бронике без каски, но нет, это был не он. На лице виднелись воспалённые глаза и следы избиений. Он шёл как бы не спеша и не оглядываясь, по направлению к одному из двух ещё не захваченных нами подъездов, немного покачиваясь на каждом шаге.

У него не было автомата и разгрузки, а в руке был большой полиэтиленовый пакет, с которым обычно люди ходят в продовольственный магазин. От неожиданности все замерли, и мы, и украинцы, не понимая, чего от такого персонажа можно ожидать. Глядя на него, можно было подумать, что война неожиданно закончилась, и человек идёт из магазина. Никто не стрелял и стало слышно, как в его пакете позвякивали стеклянные бутылки. «Он что, пьяный?» – пытались догадаться и мы, и те хохлы, которые остались для прикрытия убегавших. Этот непонятный человек дошёл одного из двух вражеских подъездов, чиркнул зажигалкой, но не закурил, а уверенно поджёг фитиль одной из бутылей в пакете. «Поджигатель!» – мгновенно осенило всех наблюдателей с нашей и вражеской сторон.

– Ну всё, пиз…а ему, конечно! – выразил вслух общее консолидированное мнение кто-то из наших ребят. «Поджигатель» всё-таки успел забросить загоревшийся пакет в окно рядом со входом в один из подъездов и тут же упал на бетонную отмостку, сделанную когда-то вокруг дома. Послышался звон разбивавшихся бутылей, горючая жидкость растеклась и начался пожар. Через минуту дым уже поднимался из окон обоих вражеских подъездов, а остававшиеся в них последние укропы стали выбегать на улицу через сделанный ими проём с обратной стороны дома. И только «Поджигатель» остался лежать у стены дома, сразу насмерть простреленный очередью из вражеского автомата почти в упор.

Я не знаю, как этот человек накосячил и за что оказался избитым, после чего был отправлен командованием в краткосрочное путешествие с целью поджечь ненавистную пятиэтажку. Он наверняка знал, что такое путешествие можно было совершить почти со стопроцентной вероятностью только при покупке билета в один конец. Это мог быть только косячник, которому предложили стать шахидом. Ему наверняка сказали, что если сделает то, что должен, и вернётся, то получит назад свой автомат и все забудут про его косяк.

И всё-таки этот человек нашёл в себе мужество отправиться в это суицидальное путешествие. Подвиг, равный подвигу Александра Матросова, который тоже был из штрафников. В результате он помог нам взять эту пятиэтажку полностью. Потом, когда я помогал эвакуировать тело этого героя, его лицо показалось мне знакомым, но никак не получалось вспомнить, где я его видел. А потом вспомнил: это же был тот самый боец, который когда-то подсел ко мне на ПВД и сказал, что в моём лице «зауважал Москвичей». Господи, упокой его душу с миром!

А наш Люля выжил. Был тяжело ранен, потерял руку, но выжил. Это, как и многое другое, я узнаю много позже. Борщ тоже выживет, но больше не вернётся на фронт. А мне после смерти моего друга Женьки в следующем серьёзном накате останется воевать совсем немного, буквально несколько дней. К нам уже приезжал старшина и сверял списки тех, у кого вот-вот должен был закончиться срок контракта в «Вагнере». Я тоже попал в этот список, отработав на фронте дополнительный месяц, как и пообещали мне в ОСО. И, конечно, нервничал.

30. УСТАЛОСТЬ

Меня должны были отправить на «оттяжку», то есть выдернуть с ЛБС и оттянуть сначала на ближайший ПВД, а потом в тыловые районы. Бахмут уже был почти полностью освобождён, но укропы ещё сопротивлялись. Было взято здание мединститута и некоторые его окрестности. Мои пацаны немного загрустили, понимая, что у них вскоре появится новый командир вместо меня. На самом деле мне хотелось быть таким человеком, каким меня считали они, но я был другим. И война – это не то, с чем мне хотелось бы связать свою будущую жизнь. Я был «Парижем», и мог принадлежать только одной женщине, которая очень любила этот город. Теперь больше всего хотелось увидеть её и узнать, почему она перестала отвечать на мои звонки.

«Оттяжка» затягивалась, и мне пришлось на нервяке принять ещё один бой. Он получился страшным и нелепым. Я отсыпался в углу подвала на лежанке из поддонов. Неожиданно ближе к вечеру включилась рация, и командование объявило, что, по сообщениям наблюдателей, в сторону нашей позиции продвигается группа примерно из двадцати отступающих из другого сектора укропов. В подвал прибежал наш перепуганный фишкарь из новых пополняшек и подтвердил информацию. Совершенно понятно, какую задачу поставило перед нами командование, пообещав прислать в помощь группу поддержки от соседей.

Часть подходов к нашей позиции мы накануне заминировали МОНками, но нас по разным причинам в тот момент на этой позиции оставалось всего шесть человек. Поднявшись на третий этаж старого трёхэтажного кирпичного дома, который мы тогда занимали, я увидел в бинокль, что украинцы заходили, как назло, именно с той стороны, которую мы не успели заминировать из-за нехватки мин. Мы собирались это сделать, как только следующей ночью нам притащат БК, в том числе и мины. Случай или предательство, но укропы словно знали, где им нужно было идти.

Мои сонные мозги быстро включились, и я понял, что стрелковый бой из-за наших новых ещё не обстрелянных пополняшек мы можем сами и не вытянуть. В доме был всего один подъезд, потому что раньше здесь сидела местная администрация. Мы заняли оборону на втором и третьем этажах на том самом углу здания, к которому уже приближался украинский