За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

Палестинская администрация, сидящая в Рамалле, либо не смогла, либо не захотела поддерживать порядок в зоне А. И вот что из этого вышло…

Хеврон и Иерихон — процветающие города с роскошными современными моллами. Туда наша армия без особой нужды не заходит, хотя оттуда с завидной регулярностью выходят террористические группы. Периодичность их появления связана не с исламским календарем, а с физической возможностью проникновения на территорию Израиля. Дай им волю — «охотились» бы сутки напролет, без перерывов.

На ситуации в Хевроне следует остановиться отдельно. У евреев есть четыре особых, святых города: Иерусалим, Цфат, Тверия и… Хеврон. Согласно Торе, в Хевроне находятся гробницы патриархов Авраама, Исаака и Иакова и их жен Сары, Ривки и Леи. Поле с пещерой для погребения Сары Авраам купил у хетта[143] Эфрона за 400 шекелей серебра[144].

Даю серебро за поле, возьми у меня, и я похороню там мою умершую. И отвечал Эфрон Аврааму: господин мой, слушай меня. Земля в четыреста шекелей серебра между мною и тобою, что она? Похорони умершую[145].

Сегодня тут высится монументальное сооружение — пещера Махпела́ (пещера Патриархов), куда со всего Израиля приходят и приезжают молиться евреи. Мусульмане тоже считают пещеру значимым местом, поэтому бывшее поле разделено на еврейский и арабский сектора.

В 1997 г. Израиль подписал с палестинцами очередное позорное соглашение — Хевронский протокол, согласно которому 80% территории города перешло палестинцам. Но, как и в случае с «Осло II», вторая сторона и не думала его соблюдать. В итоге вместо полагающихся 20% от территории города евреям принадлежат только 5% — несколько улиц и домов. Израильская военная администрация вот уже много лет не позволяет евреям селиться на этом клочке земли, и большинство строений пустует. Покупка евреями арабской собственности карается для арабов смертью, совершается редко и через третьи руки с соблюдением всех правил проведения секретных операций. Согласившимся продать евреям дом или землю выплачивают огромные суммы, выправляют новые паспорта и вывозят за пределы страны.

Некогда христианский Вифлеем практически полностью был зачищен от христиан последователями ислама. В 2000 г. оттуда ежедневно поливали пулеметным огнем иерусалимский квартал Гило, и тот пришлось по периметру огородить бетонной стеной. Окна домов, когда-то смотревшие на Вифлеем, заложили мешками с песком и закрыли металлическими ставнями. Жаль, что стену позже снесли. Когда в Иерусалим приезжали высокие иностранные гости, я обязательно привозил их в Гило и вопрос израильско-палестинского конфликта снимался сам собой.

Калькилья, Тулькарем, Шхем и в особенности Дженин — центры и оплот террористов. Палестинская администрация туда носа не кажет, ну а израильская армия и спецназ ведут тяжелые бои со сторонниками организаций ХАМАС и «Исламский джихад»[146]. Война эта практически не отличается от войны в секторе Газа.

Дженин заслуживает подробного рассказа, поскольку после антитеррористической операции «Защитная стена» (2002) название города стало почти нарицательным.

27 марта 2002 г. во время Седер Песах[147] в банкетном зале Park Hotel Netanya на набережной Нетании подорвался террорист-смертник, в результате чего погибли 30 человек, еще 140 были ранены. Всего за тот март от рук террористов погибли 130 израильтян. В ЦАХАЛ приняли решение о проведении операции в Дженине и других городах — очагах терроризма, но быстрой она не получилась. Боевики превратили Дженин в заминированную ловушку. Кровопролитная война, в которой погибли 24 солдата израильской армии, длилась более месяца. А дальше… дальше последовала наглая, изощренная ложь, отголоски которой слышны до сих пор. Израильтянин арабского происхождения, актер и режиссер Мухаммад Бакри, выпустил документальный фильм «Дженин, Дженин» — умелую подделку, в котором обвинил ЦАХАЛ в преднамеренных массовых убийствах мирных жителей. На самом деле было уничтожено 53 боевика, а среди мирного населения жертв вообще не было.

В фильме Бакри нет ведущего, документалка состоит из отредактированных интервью с жителями города. Согласно разведке, среди тех, кого интервьюировал Бакри и кого представлял как «невинных мирных жителей», были Акрам Абу Саба, сотрудник Подразделения 17 — «президентской гвардии» Арафата, — участвовавшего в терроре против Израиля как минимум с 1985 г., и Набиль Дарвиш Сабихат, сотрудник палестинской контрразведки, ветеран ФАТХ[148].

В фильме есть страшные сцены, например где израильский танк давит беззащитных жителей. В ходе многочисленных судебных разбирательств Бакри признался, что эпизод был сфабрикован. «В действительности все было не так, и танк остановился, но искусство и существует для того, чтобы укрупнять и обобщать. Это было моим художественным выбором, а проверять факты — задача полиции». Режиссер Майя Гельфанд рассказывала, что во время учебы в Тель-Авивском университете на факультете кино они обсуждали фильм «Дженин, Дженин». Среди слушателей присутствовал парень в армейской форме. И когда преподаватель взял прокурорский тон, он поднялся и сказал: «Вы просто не знаете, о чем говорите, вы никогда не выходили за пределы этого зала с кондиционером. А я там был, я знаю, что там происходило, и то, что вы сейчас говорите, оскорбительно». Парня выставили из аудитории.

После нескольких демонстраций фильм запретили к публичному показу цензурным комитетом при Министерстве культуры. Бакри подал апелляцию в Высший Суд Справедливости[149], который издревле указывает стране, как ей жить. В своем вердикте суд описал фильм как грязную и лживую пропаганду, но запрет на показ отменил: «Тот факт, что фильм лживый, недостаточен для запрета, и зритель должен самостоятельно оценивать то, что показывают». В январе 2005 г. пять солдат-резервистов, участвовавших в боях в Дженине, предъявили Бакри иск о клевете. Суд отклонил иск на основании, что, хотя фильм Бакри — клевета в адрес израильских военных, резервисты в нем персонально не упоминаются, а значит, не могут выступать в качестве истцов. Вот такая справедливость.

По ситуации зона В спокойнее, чем соседняя А, так как израильское военное присутствие в ней не прекращалось. Вне всякого сомнения, ее жители — далеко не друзья Израиля. В тамошних школьных учебниках говорится о нашей стране как об инородном теле, отнявшем у палестинцев прошлое, настоящее и будущее. Невероятная коррупция местной администрации жителей зоны В, похоже, не трогает — для арабского мира это обычное дело. Конечно, иллюзии по поводу «палестинского государства» питают далеко не все, но молчат об этом все поголовно. Мой знакомый, назовем его Мустафа, живет в одной из деревень зоны В и торгует овощами на иерусалимском рынке. Мы знакомы лет тридцать и иногда вместе пьем кофе. Как-то раз я спросил Мустафу, почему он все время улыбается? Ответ меня удивил: «Попал я как-то раз в нашу тюрьму. Провел там месяц. Мне хватило. С тех пор как вышел, все время улыбаюсь».

Постепенно мы подбираемся к настоящей