За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

Нам в свое время тоже говорили, что все будет хорошо и что все в итоге возвращаются. Нам твердили, что страна делает все возможное, что вот-вот… потерпите еще немного. В итоге у нас нет ничего, кроме постера на стене с портретом моего отца. Те, кто ищет, всегда на шаг позади похитителей, они всегда умны задним числом, складно рассказывают, кто и кому передал заложников. А результат всегда один — плачевный. Я больше не могу на это спокойно смотреть. Мне хочется кричать во весь голос!

Война, начавшаяся 7 октября 2023 г., обнажила старые раны и травмы, которые есть в нашем обществе. А им несть числа. Прав был Варлам Шаламов, когда писал:

Говорят, мы мелко пашем,

Оступаясь и скользя.

На природной почве нашей

Глубже и пахать нельзя.

Мы ведь пашем на погосте,

Разрыхляем верхний слой.

Мы задеть боимся кости,

Чуть прикрытые землей. 

27. Ведь ты агент, Мишка, а это значит…

Кто не помнит песни об Одессе «Широкие лиманы, зеленые каштаны, качается шаланда на рейде голубом»! Там еще припев: «Ты одессит, Мишка, а это значит…» Авторы ее Владимир Абрамович Дыховичный и Михаил Петрович Воловац, а первый исполнитель Лейзер Иосифович Вайсбейн (Леонид Утесов).

Самое забавное, что Мишку так и зовут — Мишка Бен-Давид. Родился он в Израиле, но корни у него русские. Профессор литературы, автор многих книг, любитель лошадей, бывший агент МОССАД, причем не какой-то там клерк в штаб-квартире в Герцлии, а сотрудник оперативного отдела «Кейсария» и не в последних чинах. Бен-Давид давно на государственной пенсии — жизнь удалась. В бытность мою офицером полиции я встречался с Мишкой по работе всего однажды, но успел заслужить комплимент: «У вас такой богатый и правильный русский язык!» Впрочем, это дело прошлое.

Когда я случайно узнал, что легендарный Мишка — друг детства нашего израильского родственника, то подумал: «Было бы здорово взять у него интервью!» — и попросил о встрече. Как правило, в Израиле такое — обычная история, родственные и дружеские связи открывают почти любую дверь, однако последовал вежливый отказ: «Я все равно не смогу рассказать того, что вас интересует». Поэтому пришлось воссоздать это интервью на основе данных, скрупулезно собранных из открытых источников.

— Я знаю, что у вас русские корни. Это правда?

— Да, мои родители приехали в страну из России в 1947 г. По милости англичан два года они провели на Кипре, в лагере для интернированных, куда английская армия отправляла корабли с еврейскими беженцами. А я родился в 1952 г. в Гиват-Шмуэле. Тогда это было что-то типа поселка городского типа в самом центре страны. Сегодня — город.

— Школа, армия — как это сложилось? Ведь вы, если я не ошибаюсь, хотели служить на флоте?

— Да, верно. Меня даже приняли на курс морских офицеров, но я был очень привязан к друзьям детства, к ячейке движения НАХАЛЬ[140], а они все были распределены в разведку, в подразделение «Пульсар». Прослушивали переговоры русских советников на границе с Египтом. Так что я сказал морю «бай-бай».

— Вы потом служили по контракту в части 848? Той, что позже стала известным подразделением 8200?

— Да. А во время Войны Судного дня — в мобильной группе прослушки.

— Жаль, что вы не стали моряком. Я бы спел вам: «Ведь ты моряк, Мишка…»

— Я говорю по-русски, у родителей выучился. Как там говорят по-русски: «Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь».

— Что было после войны?

— В 1977-м я уехал в командировку с США на три года, за это время окончил литературный факультет Висконсинского университета. Занимался сравнительной литературой. Экзистенциалистами.

— Эко вас занесло. Стишок такой есть: «Мойся, Вася, чисто-чисто, мы — экзистенциалисты».

— Не знаком, не слышал. Вернулся в Израиль, работал в общинных центрах, поступил в аспирантуру в Еврейский университет, защитил диссертацию.

— Как вы попали в МОССАД? Они вас нашли или вы их? Как это практиковалось в те годы?

— Попал почти случайно. Увидел объявление в газете: госучреждение объявляет отбор кандидатов, прошедших службу в армии, имеющих офицерское звание, владеющих языками. Было у меня ощущение, что это МОССАД, но я не был уверен. Мне уже было 35 лет, несколько поздновато для «Бюро». Сказал жене, что иду на собеседование. В ответ услышал: «Хочешь поиграть в индейцев — валяй».

— Как прошла первая встреча?

— Первое, что спросили, — понимаю ли я, куда попал? Я ответил, что думаю, что в «Бюро». И довольно нагло добавил, что если это не так, то прошу мне больше не звонить.

— Сколько времени шли проверки и тесты?

— Практически год. Заодно проверяли и благонадежность жены, тихо так, почти не заметно.

— Тесты были сложные? Много?

— По нескольку раз в неделю. С какими-то справлялся, с другими нет. Но это не ведет автоматически к отчислению. Они ведь часто дают практически неразрешимые задания. Всем известный тест на легальное проникновение на балкон жилого дома за пять минут я прошел. Сказал жильцам, что мэрия собирается ремонтировать балконы в этом районе, а я проверяющий. Мне поверили.

— А как другие справлялись с этим тестом?

— Один просто полез на балкон по лестнице и задание провалил. Другой представился кинооператором, который хочет с этой точки снимать по заказу мэрии дорожные аварии. Третьему не повезло. Он представился техником по установке телеантенн, а хозяин квартиры сам оказался техником и послал его, куда подальше.

— Этот этюд все знают, его используют в полиции, при подготовке людей для наружки.

— Было и другое задание. Мы с инструктором стояли на улице, а мимо проехало такси. Инструктор спросил, запомнил ли я его лицензионный номер. Я ответил, что да. Тогда он сказал: «Встречаемся здесь ровно через час. За это время ты должен узнать все о водителе этой машины». Я опешил, схватил следующее такси, сказал водителю, что оставил в такси документы, но помню номер. Попросил помочь найти. Шофер байку проглотил и повез меня в фирму, к которой относился тот лицензионный номер. Но там данные о водителе дать наотрез отказались. Сказали, чтобы оставил телефон, и они позвонят, если документы найдутся.

— Но этот облом не помешал МОССАД взять вас на службу.

— Не помешал. Они понимают, что дают невыполнимые поручения. Им важно, как ты действуешь.

— И куда вы попали? В какой отдел?

— В оперативный, в «Кейсарию». Ответственность там очень высокая, служба тяжелая. Я работал в Европе. Однажды мне предложили стать официальным представителем «Бюро» в Москве. Это был 1992 год. Я бы согласился, но жена сказала твердое «нет». Мы жили тогда в Бельгии, дети ходили во французскую