За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

разведчик Шауль Авигур, следующим — Нехемия Леванон. Нехемия, один из основателей организации, связал с ней практически всю свою жизнь. В 1952 г. Леванона направили на должность дипкурьера в израильское представительство в Стокгольме, однако в действительности он изучал положение евреев СССР, разрабатывал формы помощи, в том числе возможность нелегального перехода через финскую границу и последующую алию в Израиль. Нехемия был одним из инициаторов и лидеров кампании международного давления на советские власти, имевшей своей целью заставить СССР поднять железный занавес для свободной еврейской эмиграции. Усилия эти приносили плоды: несмотря на отсутствие дипломатических отношений между СССР и Израилем, сотни тысяч человек получили фиктивные вызовы и сумели репатриироваться. С 1980 по 1985 г., при Менахеме Бегине, должность директора «Натив» занимал кадровый офицер, профессор Еврейского университета, биохимик и военный историк Йехуда Лапидот[156]. Он, в свою очередь, передал должность Давиду Бартову, личности незаурядной. Поскольку на определенном этапе жизнь свела меня с семьей Бартов, расскажу о Давиде подробнее.

Давид Бартов (Гутенский) родился в Польше, в местечке Мотоль. Сегодня оно находится на территории Беларуси. Окончил знаменитую гимназию «Тарбут» в Пинске. После захвата Красной армией Восточной Польши в начале Второй мировой войны семью Гутенских выслали в Сибирь. На родину Давид сумел вернуться только в 1946 г., а уже через год переехал в Берлин и там стал одним из создателей и преподавателей ивритской школы для детей-беженцев. Еще два года спустя Гутенский репатриировался в Израиль, где получил работу в канцелярии премьер-министра Израиля, окончил юридический факультет Еврейского университета в Иерусалиме и был юридическим советником трех президентов страны. В конце 1960-х Давида назначили на должность мирового судьи, затем он стал окружным судьей, а еще позже занял высокий пост заместителя председателя Иерусалимского окружного суда. Выйдя на пенсию, Бартов до 1992 г. руководил «Натив».

Зимним вечером 1992-го в отделение изотопной диагностики госпиталя «Хадасса»[157], где я тогда работал, из терапевтического корпуса доставили пациентку. Пока я подготавливал препараты и оборудование, ее держал за руку немолодой высокий мужчина с безупречной осанкой.

У Эстер Бартов — так значилось в деле — были очень плохие вены. Требовалось большое везение, чтобы с первого раза попасть в одну из них на тыльной стороне ладони. «У вас легкая рука», — сказала по-русски с легким акцентом Эстер. Подошел ее спутник, представился: «Давид, муж». Через пару дней я навестил Эстер в палате. Давид сидел у постели супруги. Я думал, что заскочу на пару минут, но визит затянулся. Бартовы рассказали, кто они и откуда. Заходил проведать Эстер также друг семьи, генерал разведки Рафи Пелед, который позже сыграет в моей судьбе немалую роль.

Преемником дипломатов, военных и юристов на посту директора «Натив» оказался Яков Кедми (Казаков). Во всех источниках в его биографии непременно указывается, что он «принимал участие в Войне Судного дня, где служил в одном танковом батальоне с будущим премьер-министром Израиля Эхудом Бараком». Кедми зачем-то окутал деятельность «Натив» флером суперсекретности, с которым она не вязалась уже много лет.

В 2019 г. я впервые оказался в Москве после 32 лет эмиграции. В рамках недели Израиля на международной книжной ярмарке предстояла презентация моей книги[158], были запланированы выступление на «Радио России» и несколько встреч с читателями. Официально я значился командированным в Россию сотрудником «Натив».

В первый же вечер на лекции в Израильском культурном центре я заметил в первом ряду невзрачного мужчину лет сорока, напоказ державшего на коленях мою книгу. В течение полутора часов он кивал и поддакивал, всячески выражая сочувствие и интерес к теме алии. После моего выступления, терпеливо дождавшись, когда все слушатели разойдутся, попросил подписать экземпляр книги. На вопрос «кому?» мужчина, на секунду замявшись, все-таки вспомнил, кто он по легенде.

Следующим вечером он снова появился на встрече с читателями в большом книжном магазине. Представился сотрудником «Росатома» и все время пытался перевести разговор на текстильную фабрику — ту, что в Димоне. На мой вопрос «А ваше начальство в курсе, что вы разговариваете с иностранцем?» ответить не смог, но принялся вытаскивать из толстенного портфеля то одну статью, напечатанную в Израиле, то другую — все по ядерной физике — и расспрашивать меня об авторах. Мне все это надоело, и я попрощался.

На другой день, сидя за чашкой кофе в кабинете посла, я хотел рассказать «полномочному и чрезвычайному» о навязчивом мужчине лет сорока, но он прервал меня и приложил палец к губам. А по возвращении в Израиль меня ожидала долгая беседа в ШАБАК. Мне показали фото поклонника моего творчества и по совместительству агента. Он безмятежно улыбался на фоне крейсера «Аврора».

30. Операция «Финал». Поимка Адольфа Эйхмана

«Ах, Одесса, жемчужина у моря», — написал еврейский композитор одессит Монус Табачников. Но речь не об этой Одессе.

В 1944 г. уже ни у кого не было сомнений в исходе войны. До объявления Германией капитуляции оставалось девять месяцев, но немцы — народ, который любит планировать, поэтому 10 августа 1944 г. в страсбургском отеле Maison Rouge состоялась тайная встреча крупнейших немецких промышленников и банкиров. На повестке дня разбирались два вопроса:

  1. Разработка способов спасения немецких капиталов.

  2. Обеспечение безопасного будущего видным нацистским представителям промышленно-финансовых кругов.

Результатом этого собрания стало создание… ODESSA — Organisation der ehemaligen SS-Angehörigen, своего рода профсоюза бывших членов СС. Впоследствии так называли тайную сеть, благодаря которой из Европы бежали уцелевшие нацисты. Особым спросом у военных преступников пользовались арабские страны и государства Южной Америки. Организация обеспечивала беглецов фальшивыми документами, деньгами, контактами. Первой страной на маршруте, как правило, становилась нейтральная Швейцария, далее — Италия, а оттуда — весь мир.

Благодаря организации ODESSA в Аргентине нашли убежище около 300 нацистов. Среди них Йозеф Швамбергер, Эрик Прибке, Йозеф Менгеле и Адольф Эйхман. Большинство читателей, конечно, знают, что в 1960 г. Эйхмана поймали, вывезли в Израиль, где судили и повесили, но мало кому известны детали и последовательность тех событий. В 2017 г. сотрудник отдела истории МОССАД читал лекцию о поимке Эйхмана в той воинской части, где я проходил резервистские сборы. Постараюсь изложить историю операции «Финал» близко к тексту.

Кроме канонической версии существуют как минимум две альтернативные. Согласно первой, Эйхмана выследили члены подпольной еврейской группы «Мстители». «Мстители» на самом деле существовали в первые послевоенные годы и состояли из тех, кто выжил в Холокосте, и из солдат «Еврейской бригады». Бойцы находили нацистов, устанавливали их личности и казнили без суда и следствия, но не охотились за Эйхманом и не участвовали в его поимке. Версия об участии «Мстителей»