За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

Самой слабонервной, разумеется, оказалась внешняя разведка Лихтенштейна.

Гепард по кличке Мур проходил у нее по военному ведомству. (Эти пятнистые хищники семейства кошачьих обитают в Африке и на Ближнем Востоке, и еще в Древнем Египте их пробовали одомашнивать и использовать для охоты. Гепарды необычайно быстрые [за три секунды способны разгоняться до 110 км/ч], предпочитают охотиться днем, и, да, еще у них мертвая хватка.) Муру и поручили решить вопрос с Ахмадом. На профессиональном сленге разведчики Лихтенштейна культурно называют это крайним сценарием. Кому из них пришла в голову такая неожиданная идея, неизвестно, но мне кажется, что стратег вдохновлялся комедией «День выборов»[152]. Помните речь генерала Бурдуна: «Вот точно такой же миной, только меньше, но другой, дельфины, воевавшие на нашей стороне, взорвали немецкий крейсер "Гюнтер Нетцер"»? Если дельфины сумели потопить целый крейсер, то гепарду, без сомнения, по силам загрызть одного террориста.

Разрабатывали сценарий, подбирали сотрудников, которые рискнули бы поработать в компании с хищной кошкой, создавали подобие бродячего цирка. Мура все жалели: было понятно, что полиция его застрелит. Как и другие хищники в армии Лихтенштейна, Мур был дрессированным питомцем, но ему предстояло привыкнуть к новым условиям — к другому «хозяину», к другому дому, к другому окружению — шуму города. Новым «хозяином» стал молодой оперативник — любитель острых ощущений с крепкими нервами. Его подруга, высказав все, что думает, съехала к маме.

Сначала обучение проходило в манеже, где Мур по инфразвуковому сигналу прыгал на манекен. Затем тренировки стали проводить в условиях, приближенных к реальным. В парке, находящемся в центре большого города, высоким глухим забором выгородили большое пространство. Мур, притаившись в кустах, ждал, пока из дверей парковой избушки не покажется «Ахмад», одетый в защитный скафандр. Армейский дрессировщик К подавал команду — гепард вылетал со скоростью пули и бросался на «жертву». Оттянуть его от «Ахмада» в скафандре получалось лишь при помощи специального приспособления. Тренировались через день, сбоев не было, но к концу второй недели гепард, ослушавшись команды, направился к выходу из парка. Дрессировщик К бросился за Муром, отчетливо матерясь по-русски. А его, для информации, абсолютно все считали местным уроженцем.

К сожалению, неудавшийся побег с тренировки оказался не последним критическим моментом в пьесе. Группа вылетела на задание. Ждала в парке, прилегающем к любимому ресторану Ахмада. Террорист вышел, но вышел не один, и команду «фас» Муру не дали. Вернулись на другой день, все вроде шло хорошо, но случилось невероятное. При виде хищника Ахмад развел руки в стороны, присел и дико зарычал, а Мур разумно решил не связываться с неизвестной зверюгой и поджал хвост. На место прибыл полицейский патруль. Оперативники успели скрыться, а брошенного Мура в наморднике доставили в питомник. Несколько месяцев спустя «супружеская пара» агентов вернулась в Свазиленд и вызволила горе-преступника.

Налогоплательщикам Лихтенштейна операция обошлась в круглую сумму в твердой валюте. Интересуюсь спросить, а что, попроще было никак? Неужели в распоряжении разведки этой маленькой, но гордой страны нет ни снайперских винтовок с ПББС[153], ни пистолетов с глушителем, ни кухонных ножей, ни ядов? Но нет, видимо, требовался полет фантазии. Требовался экзотический коктейль «Смерть в полдень», а не банальный ерш.

Поскольку я начал главу с присказки, то и продолжу ее тем же курсом. «Каждый сходит с ума по-своему» — фраза, верная при любом строе и во все времена года. Но не надо думать, что в Израиле в плане шпиономании творится полный хаос. Есть на свете страны, где этот процесс протекает с той или иной активностью на протяжении десятилетий.

В 1952 г. указом премьер-министра Бен-Гуриона было учреждено Бюро по связям, более известное сегодня как «Натив». Деятельность организации ориентировалась на поддержание связей с евреями СССР и стран Восточной Европы.

Вспомним реалии тех дней. Плотный железный занавес, разгар борьбы с космополитизмом под негласным лозунгом «Чтоб не прослыть антисемитом, зови жида космополитом!», роспуск объединений еврейских советских писателей в Москве, Киеве и Минске, аресты и расстрелы деятелей Еврейского антифашистского комитета. Были закрыты все еврейские музеи, ликвидированы все еврейские театры, в газетах открыто травили евреев — деятелей науки и искусства. По данным Ильи Эренбурга, к 1953 г. арестовали 217 писателей-евреев, 108 актеров, 87 художников, 19 музыкантов. Не лучше обстояли дела и в науке. В биологии боролись с вейсманизмом-морганизмом[154], повсеместно внедряя учение Мичурина, в физике громили теорию относительности и квантовую механику. Капица, Йоффе, Мандельштам и Папалески, в свое время работавшие за границей, обвинялись в том, что «ориентируют нашу молодежь не в направлении решения задач, стоящих перед нашей Родиной, перед страной социализма, а в направлении решения задач, интересовавших иностранные научные и ненаучные организации, в духе чуждых нам идей космополитизма, от которых только один шаг до явного предательства интересов нашей Родины»[155].

Бюро по связям подчинялось канцелярии премьер-министра Израиля и было частью разведсообщества. Открытой информации о работе «Натив» в то время почти нет, многие материалы до сих пор засекречены, но в общем и целом деятельность организации сводилась к помощи евреям в вопросе репатриации. Иногда, как это было в Румынии, речь велась о выкупе желающих уехать в Израиль. Начиная с 1948 г. Румыния наладила «экспорт» евреев по цене от $1500 до 2000 за голову. В первые четыре года в Израиль было продано 125 000 евреев на общую сумму $2 млн. Торговля шла через Лондон, где работал некий Генри Якобер, посредник, который, надо заметить, имел неплохие комиссионные от сделок. В 2020 г. я занимался в «Натив» подготовкой архивов к рассекречиванию и публикации и собственными глазами видел платежные ведомости: имя, фамилия, профессия, дата, сумма.

В отличие от Румынии и Польши, в СССР сотрудникам «Натив» оставалось только собирать информацию о евреях, при случае переправлять им учебники иврита, а иногда присылать вызов от несуществующих родственников. Работа Бюро по связям была очень важной, однако мне следует сделать важное заявление: «Натив» никогда, ни-ког-да не занимался шпионажем. Сегодня организация не входит в разведывательное сообщество, ее деятельность связана с тем, чтобы принять и проверить документы у потенциальных репатриантов, организовывать культурные программы на постсоветском пространстве, обучать ивриту.

У читателя может сложиться ощущение, что «Натив» — мистическая организация, которая вершит судьбы возможных репатриантов, а работают там бездушные роботы. Ни то ни другое не соответствует реальному положению дел, хотя с годами Бюро по связям изрядно бюрократизировалось и время от времени попадает в скандальные газетные хроники.

Первым директором «Натив» кадровый