Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

Вопрос: Настроение солдат в роте.

Ответ: Одна четверть солдат в роте верит в победу Германии. Солдаты старшего возраста в большинстве своём не верят в успешное для Германии окончание войны. Большинство молодых солдат – члены гитлеровской организации молодежи – настроены ещё довольно бодро. Дисциплина в роте строгая. Она поддерживается в основном придирчивыми унтер-офицерами. В тылу для солдат роты проводились довольно часто беседы о положении на фронтах.

Вопрос: Обстоятельства захвата в плен.

Ответ: В плен захвачен в момент разминирования наших минных полей и проделывания проходов в них в 23 часа в ночь с 4 на 5.7.43 г.

Опознавательный знак 6 пд: темно-зеленый щит с красной буквой Г (немецкой).

Номер полевой почты 1-й роты 6-го сап. батальона – 20126.

Допросили: Начальник РО ШТАРМ 13

Подполковник (Крыжановский)

в/переводчик следственной части

капитан адм. службы (Миронов)

В. Н. Замулин. Контрартиллерийская подготовка: удачное решение или «стрельба из пушек по воробьям»?

При планировании оборонительной операции Центрального и Воронежского фронтов их командование разработало ряд мер, призванных нанести германским войскам существенный урон ещё на исходных позициях для рывка к Курску. Наиболее эффективной, как ожидалось, должна была стать контрартиллерийская подготовка. В документах их штабов отмечается, что мероприятие имело главную цель – «сорвать атаку противника, не дать возможности осуществить наступление в данный момент»[428]. Это был очень масштабный замысел, для его реализации оба фронта привлекли беспрецедентные для того времени силы: 51 артиллерийский и миномётный полк, 11 полков PC и значительное число расчётов 82-мм и 120-мм миномётов, а в полосе 6-й гв. А даже использовался огонь танков и стрелковых подразделений [429]. Весь послевоенный период в официальной отечественной историографии Курской битвы контрартподготовка оценивалась как весьма удачная находка, которая была реализована «без сучка и без задоринки». А главное, в ходе её проведения противнику был нанесён существенный урон, поэтому она якобы сыграла весомую роль в срыве плана «Цитадель».

Впервые эта точка зрения была изложена в третьем томе фундаментального труда «История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941–1945», который вышел в свет во время «хрущевской оттепели». В нём отмечалось, что когда советская артиллерия открыла огонь, то «…немецкое командование оказалось застигнутым врасплох. Многие немецкие генералы и офицеры решили, что советские войска их упредили и сами переходят в наступление. Это внесло неуверенность в руководство войсками, поколебало их веру в успех операции, понизило моральное состояние солдат и офицеров». А начавшаяся позже артиллерийская подготовка провалилась «… из-за того, что система наблюдения и командные пункты врага были нарушены и управление артиллерией и авиацией ослаблено, он [противник. – З.В.] не смог нанести сколько-нибудь серьёзные потери советским войскам, в особенности хорошо замаскированной и рассредоточенной артиллерии»[430].

Эта оценка продолжала доминировать и после 1964 г., когда политическое руководство страны сменилось и взгляды на события войны стали пересматриваться. Например, в книге воспоминаний Маршала Советского Союза А.М. Василевского, опубликованной уже в 1970-е годы, отмечается: «Посоветовавшись с Ватутиным, мы решили в ночь на 5 июля провести предусмотренную планом артиллерийско-авиационную контрартподготовку, которая, как выяснилось позже, дала исключительный эффект…Даже не зная деталей результатов контрартподготовки, мы испытывали чувство большого удовлетворения её общими итогами. Гитлеровцы с трудом смогли начать наступление вместо 3 часов утра 5 июля тремя часами позже»[431]. Маршал не разъясняет, из какого источника получены данные о времени начала наступления, но по ходу изложения становится понятно: от пленных и перебежчиков. Прямо скажем, сомнительный источник, тем не менее, долгие годы именно это утверждение и кочевало из книги в книгу.

Очень эффективным считал упреждающий удар нашей артиллерии и Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский. По его мнению, изложенному в мемуарах, в результате внезапно открытого огня по изготовившимся к наступлению немецким войскам они понесли большой урон, особенно в артиллерии, была нарушена система управления в передовых соединениях[432].

Однако если мы обратимся к публикациям других полководцев и военачальников, вышедшим в нашей стране в тот же период, и прежде всего тем из них, кто имел непосредственное отношение к организации контрартподготовки, то они далеко не все свидетельствуют в пользу этой версии. Например, Г.К. Жуков писал: «Слов нет, артиллерийская контрподготовка нанесла врагу большие потери и дезорганизовала управление наступлением войск, но мы всё же ожидали от неё больших результатов» [433].

Если судить по данным из трофейных документов штабов ГА «Юг» и «Центр», все дивизии их ударных группировок перешли к реализации плана «Цитадель» по графику, в строго установленное время, и к концу операции углубились в наши рубежи на юге Курского выступа на 35 км, а на севере – до 15 км. Причём особенно тяжёлое положение сложилось именно в первые дни Курской битвы. Как свидетельствует Г.К. Жуков, войска неприятеля «в первый же день, несмотря на небывалую плотность огня нашей обороны, продвинулись на 3–6 км»[434] и это только на Центральном фронте, а на Воронежском – в два раза дальше, здесь они полностью преодолели наиболее укрепленную главную армейскую полосу обороны. Уже 5 июля Н.Ф. Ватутин отдал приказ о выдвижении к передовой всех своих резервных корпусов и 1-й ТА[435], а на следующий день Москва была вынуждена направлять сюда для блокирования прорыва стратегические резервы[436], подготовленные для освобождения Украины. В этой связи неясно, в чём же был «исключительный эффект» упреждающего огня нашей артиллерии и его влияние на наступление противника? Ведь в параграфе 501 Полевого устава Красной Армии 1943 г. указано, что контрартподготовка является основным мероприятием срыва наступления противника[437]. Поэтому в документах фронтов требовалось упреждающим огнём сорвать его или, по крайней мере приостановить. Но ни того ни другого добиться не удалось.

К сожалению, в официальных изданиях на это противоречие внимания не обращалось. За истекшие более чем 70 лет процесс планирования и проведения контрартподготовки оказался настолько запутан и мифологизирован, что даже в академических трудах, издающихся в современной России, по-прежнему можно встретить утверждение, будто бы при её проведении «…немецкие войска понесли урон в людях и технике, огонь артиллерии был дезорганизован, управление войсками нарушено. В итоге наступление против Центрального фронта задержалось на 2,5 часа, а против Воронежского – на 3 часа»[438]. Хотя, какое значение и для наступления противника, и для победы Красной Армии в Курской битве имели эти несколько часов,