«Офицерство волнуется…» Российский офицерский корпус и публичная политика в 1905–1914 годах - Антон Юрьевич Фомин

плохо продуманными, «шаблонными» и располагающими к таким же «шаблонным», упрощенным решениям (Головин Н.Н. Высшая военная школа. СПб., 1909. С. 48–49).

279

ГАРФ. Ф. Р‐6559. Оп. 1. Д. 9. Л. 8–9.

280

Там же. Л. 9.

281

ГАРФ. Ф. Р‐6559. Оп. 1. Д. 9. Л. 9–10.

282

Там же. Л. 9.

283

По воспоминаниям Б.В. Геруа, Щербачёв, несмотря на то что в свое время окончил академию и был причислен к Генштабу, прежде всего являлся гвардейским строевым офицером, собственных научных и педагогических взглядов не имел, а потому всецело попал под влияние энергичного Головина (Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. С. 255).

284

Внего вошли: Б.В. Геруа, В.Г. Болдырев, В.А. Черемисов, А.И. Андогский, А.Ф. Матковский, В.В. Буняковский, П.И. Изместьев, Д.К. Лебедев, С.Л. Марков, В.В. Кривенко, Ю.Н. Плющевский-Плющик, В.А. Златолинский, В.З. Савельев, П.В. Рябиков, А.А. Балтийский и Н.Н. Алексеев.

285

Steinberg J. All the Tsar’s Men… P. 217–229.

286

ГАРФ. Ф. Р‐6559. Оп. 1. Д. 9. Л. 16.

287

ГАРФ. Ф. Р‐6559. Оп. 1. Д. 9. Л. 16.

288

Очевидно, Кельчевский ошибается, и события происходили годом ранее.

289

Там же. Л. 16–17.

290

Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. Т. 1. Париж, 1969. С. 256.

291

ГАРФ. Ф. Р‐6559. Оп. 1. Д. 9. Л. 23.

292

Там же. Л. 19.

293

Там же.

294

Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни… С. 259–260.

295

Лукомский А.С. Очерки из моей жизни. Воспоминания. М.; Берлин, 2014. С. 254.

296

Геруа Б.В. Воспоминания о моей жизни. Т. 1. Париж, 1969. С. 260. На посту начальника штаба Главковерха Крыленко, а затем военрука Высшего военного совета он фактически стал одним из создателей РККА (Каминский В.В., Веременко В.А. М.Д. Бонч-Бруевич – один из основателей Красной армии: страницы биографии / Новейшая история России. 2018. Т. 8. Вып. 1. С. 57–69). Успешная служба М.Д. Бонч-Бруевича при советской власти объяснялась тем, что его брат – В.Д. Бонч-Бруевич являлся ближайшим помощником и личным секретарем В.И. Ленина. Жизненные пути братьев резко разошлись. Пока старший брат делал военную карьеру, младший ушел в революционное подполье. Но, судя по сохранившейся переписке, это не мешало им поддерживать добрые отношения. Когда в 1911 г. Владимир Бонч-Бруевич был арестован за участие в издании большевистской газеты «Звезда», встревоженный брат Михаил немедленно отправился «хлопотать» о его освобождении: «Дорогой Володя, письмо твое я получил. У градоначальника я был еще до получения твоего письма. По твоему письму я подал прошение градоначальнику, в котором просил о твоем освобождении из-под ареста. Что будет – не знаю, но меня поставь в известность. Если отдадут тебя на мое попечение, то я согласен принять, вполне уверенный в том, что ты исполнишь все, что от тебя требуют власти. Мамаше я ничего не писал и не собираюсь писать о тебе. Пока до свидания, будь здоров. Любящий тебя М. Бонч-Бруевич» (Бонч-Бруевич М.Д. Письма к БончБруевичу В.Д. // ОР РГБ Ф. 369. К. 244. Д. 14. Л. 13). Родственные связи М.Д. Бонч-Бруевича были настолько надежными, что ему – царскому генералу, имевшему до революции репутации реакционера и соратника одиозного военного министра В.А. Сухомлинова, удалось пережить волны армейских «чисток» 1930–31 и 1937–38 гг. Он скончался в 1956 г. в звании генерал-лейтенанта советской армии. Впрочем, по одной из версий, Бонч-Бруевичу помогла и то, что он активно сотрудничал с ОГПУ (Тинченко Я.Ю. Голгофа русского офицерства в СССР. М., 2000. С. 35–36).

297

С 1905 по 1910 г. Головин служил в штабе Петербургского военного округа, командующим которого был Николай Николаевич. Изгнанных из академии «младотурок» предполагалось перевести в удаленные от Петербурга строевые части. Но благодаря вмешательству великого князя, Головин «вне очереди» получил 20-й Финляндский драгунский полк, входивший в состав войск столичного округа.

298

Бонч-Бруевич претендовал на статус главного толкователя «учения» Драгомирова. Амбиции Бонч-Бруевича подкреплялись тем, что незадолго до смерти Драгомиров позволил ему стать редактором нового издания своего учебника тактики. Обновленный учебник получал негативные отзывы. Высказывалось предположение, что Бонч-Бруевич являлся не столько его редактором, сколько фактическим соавтором. Б.В. Геруа назвал новое издание «дубовой переделкой» классического учебника 1883 г. (Геруа Б.В. Воспоминания… Т. 1. С. 256). А автор одной из рецензий писал: «Бонч-Бруевич, принявший на себя после смерти учителя армии труд редактирования (или исправления) его тактики, изданной 25 лет тому назад, вообразил, вероятно, себя двойником Драгомирова. С апломбом непогрешимого авторитета он взялся за руль русского военного дела и сразу налетел на мель: Мих. Ив. Драгомиров высказывал мысль, что вторая часть тактики – употребление войск – находится в постоянном брожении в зависимости от прогресса техники огнестрельного оружия, а г. Бонч-Бруевич никакого брожения не признает. Прогресс военной техники его не касается, и он живет как будто вне времени и пространства. <…> Невольно является мысль о судьбе драгомировской тактики. Как нам известно, М.И. Драгомиров при жизни приготовил к печати только раздел о пехоте. Стало быть, большая часть труда испытывает на себе тяжелую руку г. Бонч-Бруевича <…> Может быть, при таких отсталых тенденциях “драгомировская” тактика уподобится старинной картине знаменитого художника, отданной для реставрации маляру?» (Военный голос. 1906. 9 февраля). С этими замечаниями в своих воспоминаниях согласился А.С. Лукомский: «После смерти М.И. (Драгомирова. – А. Ф.) Бонч-Бруевич продолжал работу уже вполне самостоятельно, и когда она была закончена, оказалось, что Бонч-Бруевич прибавлял много “отсебятины”, многие свои мысли и выводы прикрыл именем М.И. Драгомирова и в результате, по справедливому указанию одного из критиков, трудно было определить, где кончается Драгомиров и где начинается Бонч-Бруевич; какие мысли и какие выводы принадлежат М. Драгомирову и какие Бонч-Бруевичу. Критика на эту книгу озлобила Бонч-Бруевича, а тут еще приплелась обида на то, что его “провалили” в попытках его попасть профессором в Академию Генерального штаба» (Лукомский