Бог хочет видеть нас другими - Татьяна Олеговна Беспалова

переписки неудачливой самодеятельной шпионки. Основная её часть содержалась в WatsApp и состояла в обмене краткими сообщениями с мужем, который, судя по переписке, сидит где-то на востоке Украины в окопах. Вторым корреспондентом Снежка являлась какая-то Яночка, живущая в Австрии на птичьих правах. Такая в полицию заявлять не станет. Была Снежана и пропала. Крутаков в Куршавель увёз.

Глава 12

Другой Одессы у нас для вас нет

Через несколько дней, всё в том же кафе «Meierei», я ждал коллегу из консульства для получения дальнейших инструкций. Долг по отношению к @margo_pochez исполнен, и теперь я должен получить необходимые инструкции для безопасного перемещения из Богоспасаемой Европы в забытую Богом Украину.

Вот чёрт! Как же жалко ту девушку. Я не справился с компанией Крутакова, и коллега об этом знает! Он будет смотреть мне в глаза с насмешкой и снова поминать кадровый кризис.

Снежана. Я вертел в руках её спящий мобильник. Колебался: выкинуть или пока оставить? В оперативном смысле эта Снежана никакого значения не имеет, но в остальном… Да, я рискую, оставив себе её мобильник. Да, это служебное нарушение, но всё же … Снова и снова я рассматривал фотографии белолицей брюнетки. Наверное, панночка из повести Гоголя могла выглядеть точно так же: глубокие очи, нежный овал лица, правильные, пожалуй, немного мелковатые черты. Фарфоровая статуэтка — ставь на полку и не забывай пыль смахивать. Вот она сидит в кафе. Вот селфи с подругой. Вот она в обнимку с каким-то черноглазым парнем. Нет, не парнем, парубком, пацаном, хлопчиком, примерно моих лет и чем-то даже похожим на меня. Хлопец с головы до пят в пикселе. На плече жёлто-голубой шеврон с хохляцким трезубцем. Нижняя часть лица обута молодой чёрной без единой серой нитки бородой. В глазах скачут весёлые чёртики. Вылитый бармалей в молодости. Снежана выглядывает у него из-под мышки. Она, что называется, держит лицо, но в глазах смятение и тоска. Я листаю медиафайлы, сохранённые ею с WhatsApp, и вижу парубка повзрослевшим, посеревшим, с обильной проседью в огромной колеблемой ветром бороде, но всё с теми же горящими очами. Я вслушиваюсь в его южно-русский выговор и припоминаю почему-то похороны отца, его херсонскую подругу, появление которой так разозлило мать. Почему-то этот парубок, уже основательно повоевавший, напомнил мне ту женщину. Она говорила так же быстро, выговаривая скороговоркой чётко каждое слово, так же жестикулировала, тем же жестом опирала подбородок на кулак правой руки. Хлопец из медиафайлов со смартфона Снежаны напомнил мне её. Но почему? Разве мало в/на Украине хохлух? Взять хотя бы мою жену…

Лучше буду думать о Снежане. Снежана мертва, но мысли о ней менее горьки. Молодая совсем, а уже никому не нужная. О ней никто не хватится, никто не станет искать. Мы живём на войне, а война — это в первую очередь смерть, убийство. В данном случае дело обошлось гибелью никому не нужной хохлушки. Как же её фамилия? Кажется, Соломаха. И у её мужа, как явствует переписка в WhatsApp, тоже фамилия Соломаха! И этот самый Соломаха нынче длиннобородый, с проседью, но всё такой же заводной, возможно, уже мёртв. Я ещё раз прочёл последнее его сообщение: «на передовой люди живут не более пятнадцати часов. Я же прожил на передовой пять месяцев. Слава мне! Я — чемпион. Не волнуйся, жена! Я так рад, что ты в безопасности!»

Сообщение датировано 10 октября. Поступило непосредственно перед событием, а сегодня уже пятнадцатое. Выходит, пять дней ни одного сообщения. Ах, чёрт! Я же вытащил из телефона сим-карту. Возможно, этот неизвестный мне Соломаха строчит жене сообщения. Она не отвечает. Он волнуется. Возможно, с ума сходит. Ему она нужна! Ах, я растяпа! Действительно, не бывает так, чтобы человек совсем-совсем никому не был нужен. Заметно волнуясь листаю WhatsApp, бегло изучая сообщения от абонента «Назарушка-муж». Ах, вот оно что! Панночка Снежана и раньше исчезала. Взбалмошная, капризная, она нарочно не отвечала на пламенные послания своего парубка. Ах, лукавая! Точно так же вела себя героиня «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Как же её звали? Одарка? Оксана! Оксана, Снежана — какая разница? Два века минуло, а многое ли изменилось? Сообщения от «Назарушки-мужа» были полны самой искренней заботой. А она в ответ: «навіщо ти мене кинув?[58]» Да не кинул он тебя! Он в окопе преет. Ранение у него. Операция. Да он крутой, как Рембо! Рембо отдыхает рядом с ним. Чёрт! Я уважаю его живучесть, его любовь к жене. Чёрт!!! Мне нравится мой враг!

Явившийся с небольшим опозданием коллега скороговоркой проговорил заученный наизусть текст. Примерно два абзаца концентрированной легенды, суть которой сводилась к следующему:

1. Я — болгарин, путешествующий православный монах, направляющийся в/на Украину с благотворительной миссией. Мне придаётся соответствующий костюм и небольшой груз медикаментов, которые я собираюсь передать в детские больницы.

Неплохая идея. Возможно, многие в/на Украине способны принять армянина-полукровку за болгарина, а болгарский язык я знаю так же хорошо, как украинский.

2. Я путешествую морским транспортом (паромом) из Варны в Черноморск. В Одессе останавливаюсь по указанному адресу. Квартира в старой части города, в полуподвальном этаже, зато адрес взят из пресловутого «Реестра уклонистов», а это значит, что хозяин квартиры сбежал за границу и точно не явится требовать платы за постой.

3. На пирсе в Черноморске меня встретит «коренной одессит», который сопроводит меня до указанного адреса и даст дальнейшие необходимые инструкции.

4. Моя цель — Херсонская губерния, откуда меня переправят непосредственно в N.

Произнеся эту мантру, коллега некоторое время рассматривал меня с выражением какого-то прокисшего недовольства.

— Многое покрыто туманом войны, поэтому относительно точного маршрута от Херсона до N. ничего сказать не могу. Мне нравится ваша борода. Она сейчас очень кстати.

— Ну, да. Православные попы бородаты.

Коллега посмотрел на меня с сомнением.

— Что-то не так с моей бородой?

Коллега покачал головой.

— Там, куда вы едете, отношение к священникам сложное. Находясь в тылу, вы можете испытать… дискомфорт. Но на войне атеистов нет, поэтому армия уважает православных попов. А вам, возможно, предстоит пересечь линию фронта. Начальство требует, чтобы вы на этот раз не пренебрегали маскировкой. И ещё…

— Что?

— Без самовольничанья. Ваша деятельность весьма результативна, в противном случае вам не поздоровилось бы…

— Хорошо!

Я сделал вид, что собираюсь подняться. Он остановил меня величественным жестом. Похоже, собирается сообщить нечто важное.

— Кроме одежды и документов мы передаём вам два артефакта…

— Арте… что?

Проигнорировав мою иронию, он понизил голос:

— Это два драгоценных