Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей

в концентрационный лагерь. Начальник Управления уголовной полиции рейха Артур Небе увидел возможность избежать необходимости строить лагерь для берлинских синти и рома в том, чтобы объединить их с евреями, которых депортировали в район Ниско. Планировавшийся лагерь должен был вместить не только 850 человек, которые в отчаянных условиях жили на огороженной колючей проволокой площадке в пригороде Берлина Марцане (туда они были насильно переселены в июле 1936 г., подальше от глаз посетителей летних Олимпийских игр), но и 1000 человек, снимавших жилье в центре столицы. Эйхман отнесся к этой идее благосклонно и предложил Небе просто прицепить несколько вагонов с синти и рома к эшелону с евреями; в конце концов лишь прекращение депортаций в Ниско помешало этому плану{387}.

Тем не менее нашлись и инакомыслящие. Например, руководитель здравоохранения рейха Леонардо Конти в конце января 1940 г. утверждал, что краткосрочное решение, которое предлагали депортации в генерал-губернаторство, мешает «действительно радикальному решению». Конти имел в виду массовую стерилизацию, которая сделала бы «несущественным» дальнейшее присутствие рома на территории рейха. Руководитель Центра исследований расовой гигиены доктор Роберт Риттер разделял мнение Конти. Однако на упомянутом выше совещании 30 января 1940 г. Гейдрих вновь сообщил о намерении депортировать «30 000 цыган с территории рейха в генерал-губернаторство». 29 февраля Гиммлер заявил гауляйтерам и другим функционерам нацистской партии: «Цыгане – отдельный вопрос. Если получится, я хочу избавиться от них в этом году. Во всем рейхе их всего 30 000, но они наносят очень существенный расовый ущерб. Прежде всего, их очень много в Остмарке [Австрии]». 4 марта генерал-губернатор Ганс Франк также ожидал принять 30 000 депортированных рома. Прошло еще почти два месяца, прежде чем 27 апреля Гиммлер приказал отправить «первый эшелон цыган» в генерал-губернаторство в середине мая. Однако этот состав должен был перевезти лишь часть запланированного количества: «2500 человек – целые кланы» из западных и северо-западных пограничных районов рейха{388}.

С раннего утра 16 мая 1940 г., менее чем через неделю после начала вторжения немецких войск во Францию, уголовная полиция арестовала несколько сотен синти и рома в Гамбурге, Кельне и Штутгарте, а также десятки – в Бремене, Фленсбурге, Киле, Дюссельдорфе, Ахене, Бонне, Эссене, Ганновере, Фрайбурге, Франкфурте, Майнце и многих других городах запада и северо-запада Германии. За этими скоординированными операциями последовала первая депортация 2338 синти и рома из Германии в оккупированную Польшу. Она состоялась 20, 21 и 22 мая соответственно из трех пунктов сбора: Гамбурга (910 депортированных), Кельна (938 депортированных) и Асперга под Штутгартом (490 депортированных). Прибывшие в генерал-губернаторство поезда (гамбургский, как и упомянутый выше штеттинскоий, – в Люблин, кельнский – в Варшаву, аспергский – в Радом) были, по словам генерал-губернатора Франка, «опорожнены в цыганских лагерях». К приезду рома почти не готовились, и их перебрасывали из одного лагеря для интернированных в другой. Условия в первых лагерях для интернированных были настолько ужасными, что многие депортированные умерли от голода, болезней и жестокости эсэсовцев. Один из депортированных из Гамбурга, Лани Розенберг, позже вспоминал, как рома расстреляли просто за то, что они собирали воду: «Однажды я видел, как нескольким детям от восьми до двенадцати лет скомандовали лечь на землю, а затем эсэсовцы топтали их своими сверкающими чистотой сапогами». К ноябрю 1940 г. число немецких синти и рома в генерал-губернаторстве увеличилось до 2800 человек после прибытия туда родственников тех, кто уже был депортирован в мае. Около 80 % немецких синти и рома, депортированных в генерал-губернаторство в мае 1940 г., погибли{389}.

31 июля 1940 г. высший руководитель СС и полиции в генерал-губернаторстве Фридрих-Вильгельм Крюгер все еще рассчитывал заполучить 30 000 цыган из Старого рейха. В том же месяце руководство уголовной полиции в Зальцбурге получило сообщение о предстоящей депортации рома, запланированной на конец августа. Однако, как и в случае с депортацией евреев, депортация синти и рома была отложена на неопределенный срок. 4 сентября Управление уголовной полиции рейха в письме Управлению расовой политики НСДАП отметило: «Дальнейшие переселения пока не предвидятся, так как приемка в генерал-губернаторстве в настоящее время сопряжена с трудностями. Окончательное решение цыганской проблемы намечено на послевоенный период». Конечно, в сентябре 1940 г. «послевоенный период» не считался чем-то далеким: ожидалось, что военные действия скоро завершатся победой Германии. Приказ РСХА от 17 октября 1939 г., запрещавший синти и рома покидать место жительства или текущее место пребывания, лишил их свободы передвижения с целью подготовки к депортации. Они оказались в ловушке. Практически все цыгане, особенно в Австрии и Протекторате Богемия и Моравия, теперь находились в лагерях{390}.

Территориальные различия

Таким образом, летом 1940 г. планы по депортации австрийских рома на восток не реализовались, однако осенью 1941 г. крупная депортация все-таки состоялась. Как мы видели ранее, в начале ноября 1941 г. 5000 австрийских рома были депортированы в Лодзинское гетто, где их заключили в отдельный комплекс зданий по периметру еврейского гетто. После того как сотни человек умерли от эпидемии тифа, в январе следующего года немцы отправили оставшихся 4400 рома в лагерь уничтожения Хелмно, где те были убиты в газовых фургонах. Опыт депортации в Лодзь и уже существовавшие в оккупированной Польше гетто вновь позволил вернуться к идее депортации рома; гетто стали альтернативой строительству новых лагерей для перемещенных лиц в рейхе. Хотя до начала 1943 г. депортации рома такого масштаба происходили редко, высылка 5000 австрийских рома не была исключительным, единственным в своем роде событием: в январе и феврале 1942 г. после волны арестов по всей Восточной Пруссии 2000 синти депортировали в Белостокскую тюрьму. Условия содержания в тюрьме были ужасными: голод и эпидемия тифа привели к многочисленным смертям; в некоторые дни погибало до 20 синти. Весной и летом выживших – 950 человек – перевезли на юг, в город Брест, где они оставались до апреля 1944 г., когда их депортировали в Аушвиц. Сотни рома, часть которых происходила из Германии, с апреля по июнь 1942 г. были отправлены в Варшавское гетто, где – в отличие от австрийских рома в Лодзи – они жили вместе с евреями. Как и в случае австрийских рома в Лодзи и восточнопрусских синти в Белостоке (пережившие эпидемию тифа в этих гетто были затем депортированы в Хелмно и Аушвиц-Биркенау соответственно), конечным пунктом назначения рома из Варшавского гетто был лагерь уничтожения – в данном случае Треблинка{391}.

Направленная против рома политика на других территориях, находившихся под немецкой оккупацией, была еще более жестокой. Примерно в то время, когда 5000 австрийских рома депортировали в Лодзинское гетто, айнзатцгруппа D приступила к систематическому уничтожению советских рома на юге Украины и на Крымском полуострове. К весне 1942 г. рома убивали без разбора на всех советских территориях под немецкой оккупацией – в общей сложности около 30 000 человек. В Сербии подход немецких оккупационных войск по отношению к рома был не менее радикальным. С октября по декабрь 1941 г. значительная часть взрослых мужчин рома в Сербии была уничтожена расстрельными командами полиции безопасности и прежде всего вермахта. Женщины и дети рома сначала были интернированы в концентрационный лагерь Саймиште. В конце августа 1942 г. начальник немецкой военной администрации в Сербии Харальд Турнер с гордостью доложил генералу Александру Леру, новому командующему вермахтом в Салониках: «Еврейский вопрос, как и цыганский, полностью решен: Сербия – единственная страна, в которой решены еврейский и цыганский вопросы»{392}.

Как и в случае с антиеврейской политикой, действия немецких оккупационных войск против ромского населения Советского Союза и Сербии перешли в стадию широкомасштабных операций по прямому истреблению уже в 1941 г. – даже не отразившись (пока) в тех мерах, которые принимались в других оккупированных Германией странах Европы. Однако вышеупомянутые предложения Конти и Риттера о массовой стерилизации свидетельствуют о том, что в начале 1940 г. в рейхе обсуждались и более срочные и постоянные меры по борьбе с рома. 10 октября 1941 г. Гейдрих, Эйхман, Карл Герман Франк – высший руководитель СС и полиции в Праге – и другие даже обсуждали вопрос об отправке рома «к Шталекеру в Ригу». Вальтер Шталекер был начальником айнзатцгруппы А, а в Риге в то время находилась подчиненная ей айнзатцкоманда 2 под командованием Рудольфа Батца, так что это могло означать только одно: расстрел. Однако это предложение так и осталось на бумаге, и единая политика в отношении оставшихся ромских общин оккупированной Европы появилась только год спустя