История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе - Артем Владимирович Драбкин

снова сказался коварный характер Ладожского озера: оно никогда не замерзало полностью, открытая вода ломала лед, он трескался. Неустойчивость льда и полынья заставили отказаться от устройства ледовой дороги по кратчайшему расстоянию между восточным и западным берегами. К тому же немецкая артиллерия располагалась слишком близко к берегу. 20 ноября, когда толщина льда достигла 180 миллиметров, на лед вышли конные обозы, через два дня – машины. Двухтонные грузовики везли по два-три мешка. Но даже при такой осторожности несколько машин затонуло. Водители стояли на подножке, готовые спрыгнуть, если машина пойдет под лед. Иногда к грузовикам прикрепляли сани, чтобы взять больше груза. По обратному маршруту из города вывозили жителей. Однако, несмотря на все усилия по снабжению города и эвакуации его жителей, только в декабре 1941 г. в Ленинграде от голода умерло 53 тысячи человек. Тогда многие из водителей Дороги жизни перешли на два рейса в сутки.

Общая протяженность Дороги жизни составляла около 30 километров. На льду оборудовали пункты питания, технической помощи, заправки и медпункты. В зависимости от погодных и военных условий маршрут менялся. Для охраны трассы были созданы две оборонительные полосы в 8—12 километров от берега, занятого противником. Прямо на льду в снежно-ледяных окопах установили пулеметные точки. Защищали Дорогу жизни зенитки и истребительная авиация. Но непрекращающиеся немецкие бомбардировки и артиллерийские обстрелы дороги достигали цели. Только за первую неделю перевозок было потеряно 52 машины. Начальник Дороги жизни капитан 1 ранга М. А. Нефедов писал: «Ночью надо ездить по озеру со светом. Это дешевле стоит, меньше бьем машин, чем потеряем их от вражеской авиации». Полыньи от разрывов снарядов усугубляли и без того непростую ледовую обстановку, особенно ночью. Иной раз машины уходили под лед так быстро, что некоторое время из-под воды со дна светили их фары. За первый месяц работы трассы утонуло и застряло в полыньях почти 300 машин. Но цель была достигнута – 25 декабря впервые норма выдачи хлеба в Ленинграде была повышена и в дальнейшем уже не снижалась. Через месяц она была вновь повышена, а еще через три недели вернулась на уровень 500 граммов для рабочих и 300 граммов для иждивенцев. Были возвращены в рацион крупы, макароны, жиры, а с апреля – мясо. Среднесуточный объем перевозок уверенно превысил суточную потребность города. Обратными рейсами шла эвакуация ленинградцев. За зиму грузовики-«полуторки» вывезли более полумиллиона человек.

Тем не менее январь и начало февраля 1942 г. стали самыми страшными месяцами Ленинградской блокады, когда умирало до 4 тысяч человек ежедневно, в отдельные дни – до 7 тысяч. Первую половину января все неработающее население города никаких продуктов по карточкам вообще не получало. Выработка электроэнергии сократилась до 4 % от довоенного уровня. В январе установилась морозная погода и температура падала до минус 30 и ниже. Водопровод и отопление не работали, на дрова шла мебель, заборы, доски и бревна из разрушенных бомбежками зданий. Е. А. Скрябина писала в дневнике: «Смерть стала явлением, наблюдаемым на каждом шагу. Когда утром выходишь из дома, натыкаешься на трупы, лежащие в подворотне, на улице. Трупы долго лежат, так как некому их убирать». Невероятно, но в этих условиях город продолжал работать. Кировский завод, находясь всего в 4 километрах от фронта, ни на день не прекращал выпуск и ремонт танков. Случалось, что полусобранные тяжелые танки КВ вели огонь по противнику прямо из заводских цехов через проделанные в стенах амбразуры. Во Всесоюзном институте растениеводства на площади Воровского (ныне – Исаакиевская) находилась уникальная коллекция образцов зерновых и других сельскохозяйственных культур. 28 сотрудников института умерли от голода во время блокады, но селекционный фонд, содержащий несколько тонн зерна, риса и картофеля, остался нетронутым.

Почему же осажденный город не сдался? Могла ли капитуляция сохранить жизнь мирного населения? Ответ на этот вопрос ясно читается в директиве Гитлера № 1601 от 22 сентября 1941 г.: «После поражения Советской России дальнейшее существование этого населенного пункта не представляет никакого интереса. Предполагается окружить город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сровнять его с землей». Забота о населении Ленинграда не входила и в планы командующего группой «Север» Вильгельма Риттера фон Лееба, который писал в своем дневнике: «У меня <…> лишь одна железнодорожная линия через Псков – Лугу на Ленинград, и по ней я едва успевал доставлять продовольствие для моих солдат». Генерал-квартирмейстер вермахта генерал артиллерии Эдуард Вагнер выразился еще более откровенно: «Не подлежит сомнению, что именно Ленинград должен умереть голодной смертью». Спасти город и мирных жителей можно было, лишь прорвав блокаду. Ленинград был не просто большим городом – здесь находились крупнейшие промышленные предприятия и база Балтийского флота. Его потеря привела бы к утрате порта Мурманск, через который в СССР поступали грузы и военная техника из США и Великобритании. И конечно, Ленинград оставался крупнейшим культурным и духовным центром страны, за судьбой которого следил весь народ, помогая и поддерживая его всеми силами. Борьба за Ленинград стала одним из крупнейших событий всей Великой Отечественной войны.

Показательно, что не менее страшный голод, чем в Ленинграде, был организован нацистами и в оккупированной ими Ленинградской области. Жительница города Пушкин (до 1918 г. – Царское Село) Л. Осипова записала в своем дневнике: «24 декабря. Морозы стоят невыносимые. Люди умирают от голода в постелях уже сотнями в день. В Царском Селе оставалось к приходу немцев примерно тысяч 25. Тысяч 5–6 рассосалось в тыл и по ближайшим деревням, тысячи две – две с половиной выбиты снарядами, а по последней переписи Управы, которая проводилась на днях, осталось восемь с чем-то тысяч. Все остальное вымерло. Уже совершенно не поражает, когда слышишь, что тот или другой из наших знакомых умер <…> 27 декабря. По улицам ездят подводы и собирают по домам мертвецов. Их складывают в противовоздушные щели. Говорят, что вся дорога до Гатчины с обеих сторон уложена трупами. Эти несчастные собрали свое последнее барахлишко и пошли менять на еду. По дороге кто из них присел отдохнуть, тот уже не встал… Обезумевшие от голода старики из Дома инвалидов написали официальную просьбу на имя командующего военными силами нашего участка и какими-то путями эту просьбу переслали ему. А в ней значилось: «Просим разрешения употреблять в пищу умерших в нашем доме стариков».

Невский пятачок

Пробивание кольца блокады извне требовало на последнем броске форсирования Невы. Для утомленных прорывом частей Красной армии этот рывок через реку мог стать непосильным, поэтому было решено образовать плацдарм на левом берегу Невы и