Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов

3 сего мая от г. Мануйлова было получено донесение, содержащее 2 телеграммы парижского городского телеграфа, писанные Циллиакусом и „Фредериком" (Деканози, по заявлению г. Мануйлова). Того же числа названный чиновник телеграфировал, что 1 мая из Антверпена выбыл в Гамбург пароход „Корделия" с грузом оружия для России, выгрузка коего должна произойти на шлюпках между Кенигсбергом и Скандинавией 4 того же мая получено новое донесение г. Мануйлова с приложением „записки", написанной, по его словам, Циллиакусом, о которой он упоминает в вышеозначенной телеграмме от 30 апреля. 5 мая поступило донесение г. Мануйлова, комментирующее записку Конни Циллиакуса, полученную 3 мая. Затем, 6 мая, г. Мануйловым доставлено письмо на имя Деканози от некоего парижского фабриканта Дюбюк.

Вся переписка г. Мануйлова об Акаши и Деканози представляет много неясностей, и толкование ими памятной записки предполагаемого Циллиакуса представляет несомненные ошибки. Так, он объясняет, что им было доложено 20 апреля за № 125 о вручении полковником Акаши 2 000 фунтов Деканози для грузин во время беседы, которая была лично слышана г. Мануйловым. Между тем в сказанном донесении он сообщает только, что до него донесся шелест пересчитываемых бумаг, причем Акаши заметил: „Тут на 125 тысяч франков".

На основании вышеупомянутой записки г. Мануйлов уверяет, что японское правительство при помощи своего агента Акаши дало на приобретение 14 500 ружей различным революционным группам 13 300 фунтов (г. Мануйлов ошибочно сосчитал 15 300 фунтов), то есть по 8 рублей за ружье, но по подобной цене невозможно приобрести какого бы то ни было ружья. В этом же донесении г. Мануйлов настаивает об отпуске сумм для учреждения специальной агентуры для наблюдения за контрабандой Японии в семи наиболее важных европейских портах, помимо Антверпена и Стокгольма, на что ему отпускаются уже агентурные суммы. Подобное предложение было уже им сделано в январе месяце сего года и сообщено Департаментом полиции на заключение Морского министерства, которым означенное предложение было категорически отклонено.

Чрезвычайно странным кажется факт, что Конни Циллиакус, зная давно всех вожаков русских революционных партий, обращается для организации вооруженного антиправительственного движения в России к Деканози, не пользующемуся особым авторитетом среди главарей русских революционеров. Так же невероятно обстоятельство, что Деканози, получая от Акаши еженедельно по 2050 франков, то есть более 3000 руб. в месяц, на разные расходы, живет в Париже в улице Fosse St. Jacques, состоящей исключительно из грязных домиков, где отдаются только меблированные комнаты по 15–20 руб. в месяц.

Департамент полиции, имея в виду сообщения чиновника особых, поручений Мануйлова о происках полковника Акаши и другие сведения по тому же предмету, озабочен принятием мер для пресечения вредной деятельности Акаши, но не считает возможным ассигновать теперь же особый кредит г. Мануйлову ранее точного выяснения действительных мер, могущих привести к желательному результату, тем более что требования г. Мануйлова по этому предмету недостаточно основательно мотивированы. О вышеизложенном имею честь доложить вашему высокопревосходительству».

Записка по делу Акаши была первым ударом по Мануйлову. Второй удар нанес ему Гартинг, представив 31 мая 1905 года начальству следующее донесение:

«Главный морской штаб обратился недели три тому назад в секретное отделение Департамента полиции с просьбой выяснить сношения греческого подданного Константина Рафтопуло, предлагавшего свои услуги Морскому министерству для выяснения и задержания военной контрабанды, отправляемой из европейских портов в Японию, и подозреваемого в шпионстве для японцев.

Названный Рафтопуло 19 мая сего года выехал из Санкт-Петербурга в Берлин одновременно со мною и в том купе, где поместился также один морской офицер. Рафтопуло вскоре разговорился с нами и понемногу стал рассказывать, что он давно помогает нашему правительству в борьбе с Японией, но что его усилия не давали до сих пор достаточно успешных результатов, так как ему приходилось иметь дело с представителем нашего правительства в Париже г. Мануйловым, человеком несерьезным, неумело пользовавшимся сообщавшимися ему сведениями военно-разведочного характера, и так далее. Заинтересовавшись рассказом Рафтопуло, я, не обнаруживая своего имени и служебного положения, продолжал с ним разговор и понемногу узнал, что он сошелся в Париже осенью минувшего года с г. Мануйловым и благодаря тому, что его шурин имеет в Антверпене экспедиционную контору Рейдт и К (Reudt et С.), ему удавалось получать сведения об отправляемой в Японию военной контрабанде. Таким образом он получил сведения об отправке в Японию морского кабеля, а также многих судов, между прочим „Cordelia", и так далее, о чем он предупреждал своевременно г. Мануйлова. Вспомнив, что г. Мануйлов действительно докладывал о кабеле и вышеупомянутых пароходах, я добился того, что Рафтопуло показал мне печатанные на пишущей машинке копии всех его сообщений г. Мануйлову, ознакомление с которыми убедило меня в том, что он действительно доставлял г. Мануйлову сведения, сообщавшиеся последним Департаменту полиции.

„Помимо всего, Рафтопуло рассказал мне, что он обращался с письмом на высочайшее имя, переданным им министру императорского двора барону Фредериксу, в котором он докладывал об услугах, оказываемых им в течение нескольких месяцев г. Мануйлову, и предлагал срои услуги для доставления в будущем сведений о контрабанде в Японию непосредственно нашему правительству, помимо г. Мануйлова. Рафтопуло был несколько раз принят 2-м генерал-квартирмейстером, генералом Поливановым, которому он показал всю свою переписку с г. Мануйловым и рассказал про некорректное поведение последнего. По словам Рафтопуло, он и его приятель — агент французского генерального штаба Эмиль Мутье (Emile Moutier) — работали для г. Мануйлова, то есть для нашего правительства, даром, получая от него только уплату расходов по разъездам и телеграммам, и г. Мануйлов должен, мол, ему еще 2975 франков за произведенные расходы. Рафтопуло рассказал также подробно про свои сношения с г. Мануйловым исполняющему должность начальника Главного морского штаба контр-адмиралу Вирениусу.

Так как Рафтопуло говорил мне о своих близких сношениях с нашим морским агентом в Берлине князем Долгоруким, то я навел у последнего справку в Берлине, и тот заявил мне, что комендант Константин Рафтопуло известен греческой миссии в Берлине как офицер греческой морской службы, уволенный за какие-то неблаговидные проступки, и что ему, князю Долгорукому, известно об имевшихся у Рафтопуло сведениях о контрабанде для японцев, благодаря близости его к транспортной конторе Рейдт в Антверпене.

Представляя изложенное на усмотрение вашего превосходительства, имею честь почтительнейше добавить, что сообщения Рафтопуло 2-му генерал-квартирмейстеру Поливанову и исполняющему должность начальника Морского штаба контр-адмиралу Вирениусу бросают неблаговидную тень на чиновника особых поручений Мануйлова, и посему навряд ли удобно продолжать Департаменту полиции передавать, вышепоименованным лицам