Ангелы Суджи - Владимир Дмитриевич Пронский

class="p1">‒ Разрешаю, ‒ отмахнулся Громов, видимо, устав пререкаться с подчинённым, показав тем самым свою командирскую неопытность и понимая, что правда на стороне бойца, тем более что раненый начал отстреливаться.

Макариков примкнул полный магазин к автомату, проверил на поясе гранаты, не глядя дёрнул, удостоверившись в наличии, за рукоятку нож, сказал сержанту:

‒ Для вида постреляйте в воздух, чтобы отвлечь внимание, а я в это время подберусь к нему с фланга.

Он пригнулся, скользнул мимо забора и, схватив автомат за ремень у цевья, пополз, прикрываясь межой, успевшей зарасти молодой травой. Иногда он резко приподнимал голову, определяя место расположения противника, и продолжал ползти ‒ только рюкзак мелькал. В какой-то момент Роман замер, словно прислушивался и уточнял место расположения противника, находившегося метрах в тридцати. Они подумали, что он собрался метнуть гранату, но расстояние было далековато, да и не очень качественно метнёшь, находясь в положении лёжа. Максимум на восемь-десять метров. Но Макариков в этот момент действовал иначе. Он ждал того непостижимо короткого мгновения, когда стрелок, выпустив короткую очередь, ‒ Роман даже видел профиль его лица ‒ пригнётся, а значит, на мгновение ослабит внимание, и в этот момент можно будет навскидку стрельнуть в него. Для этого он установил переводчик в положение длинной очереди, потому что короткой можно промазать из неудобного положения, а длинной уж наверняка достанет. И этот миг настал. Отдуплившись в очередной раз, враг пригнулся и вместе с его движением Макариков вздыбился и всадил чуть ли не всю очередь в ненавистную фигуру ‒ только ошмётки полетели в стороны. И тот сразу откинулся, обмяк, а Макариков поднялся, пригнувшись, подкрался к нему и замер, когда увидел боковым зрением направленный на него автомат, и понял, что не успеет развернуться и выстрелить. Единственное, что пришло в голову, это показать жестом, чтобы тот, кто целился в него, опустил оружие, и когда враг послушно отвёл автомат, тихо сказал ему:

‒ Лучше сдаться!

Вражеский боец отбросил автомат, и тут Роман увидел, что из-за молодого куста крапивы в него ещё кто-то целится, и сделал вид, что не заметил очередного стрелка. Сам же развернулся и от бедра всадил в него всё, что оставалось в магазине. Магазин сразу отбросил, наблюдая за кандидатом отправиться в плен, примкнул новый, клацнул затвором, загоняя патрон, а глядь, сбоку ещё один шевелится, в автомат вцепился…

‒ Да сколько же здесь вас?! ‒ изумился Макариков и без зазрения совести, продолжая наблюдать за «подшефным», всадил и в того очередь. Обратился к пленённому: ‒ А ты поднимайся, в плен пойдём! Руки за спину, но сначала нож скинь… И без шуток.

Тот послушно отбросил нож, а Роман ухмыльнулся:

‒ Вот так лучше будет.

Все, кто наблюдал за этим микробоем, застыли в изумления, а у Землякова даже руки вспотели. Вот уж чего-чего, но такого геройства он не ожидал от Макарикова. Этот похлеще Медведева будет. Ещё вчера Сергей ломал голову, пытаясь улучить момент и поговорить с Макариковым, понять, что он за человек, а он сейчас всё сам рассказал о себе и проявил себя более чем достойно. Да так, что по такому сюжету можно кино снимать.

Тем временем Роман привёл пленного и скомандовал:

‒ На колени! ‒ И обратился к Громову: ‒ Вот чего я хотел добиться, ‒ и подковырнул: ‒ Международные соглашения выполнены!

Пленный был ранен в руку, ему связали ноги, посадили в тень, сделали обезболивающий укол, перевязали, отобрали документы, и Громов сказал:

‒ Жди! И не вздумай валять дурака! Недавно один такой вздумал ‒ вон мордой в крапиве лежит.

После этого он связался с Силантьевым, доложил:

‒ У нас трое двухсотых противника и один трёхсотый взят в плен. Легко ранен наш боец, остаётся в строю.

‒ Откуда у вас столько их набралось? ‒ удивился старший сержант.

‒ Вы их, видимо, шуганули, и они, как олени, мимо стадом пробегали… Пришлось охоту открыть. Думаю, большая часть села зачищена. Остался район ферм. Когда приступим к его зачистке?

‒ Будет приказ, и приступим!

39

Земляков наблюдал за Громовым и удивлялся: «Откуда, парень, у тебя этакая прыть нарисовалась? Два месяца назад тебя не видно и не слышно было, только и знал, что стишки рассказывал, а теперь тебе в пору полком командовать!». Сам же Земляков весь сегодняшний день словно плыл по течению. Если прежде часто оказывался зачинщиком, то теперь его опережали в действиях, в мыслях, в отношении к происходящему новые молодые бойцы-товарищи, теперь, если так можно сказать, он для них был молодым, вновь прибывшим, и прежние его заслуги для них ничего не значили. Даже и для Громова. Вот и получалось, что Земляков теперь должен быть учиться у них. Но это, как ни странно, не огорчило. «Будем вместе учиться!» ‒ решил он.

Обещанного приказа о дальнейшей зачистке села всё не поступало, а когда ждёшь приказ, а его всё нет и нет, то такое ожидание расхолаживает. Земляков хорошо помнил по ожиданию в трубе, когда к концу шестого дня они сами на себя не походили: измученные обезвоживанием, угнетённые отсутствием вольного дыхания, да и просто оставшиеся без сил от голода, но при этом не чувствовавшие его, и это сделало их, как казалось, послушными и безвольными куклами. Но стоило начаться десантированию, как они сразу после первых вздохов во всю грудь превратились в неудержимых и бесстрашных, которых ничто не могло остановить и напугать. Перепугались враги от неожиданного появления черномазых рож, от которых они разбегались по лесопосадке в нижнем белье.

От размышлений и воспоминаний Сергея отвлекли разрывы снарядов и прилёты РСЗО по так называемой «промышленной» зоне Степановки ‒ по фермам, складам, где, как предполагалось, засели основные силы обороняющихся. А что: крепкие каменные постройки, оставшиеся, видимо, ещё с советского времени, кирпичная водонапорная башня ‒ чем плохи для обороны? И вот теперь по ним наносился массированный удар, при котором особое впечатление произвели прилёты двух ФАБов, знатоки сказали, что полутонных, от которых, казалось, содрогнулась земля, а взрывная волна, прошумев верхушками деревьев, докатилась до них, хотя группа Громова находилась в полукилометре от места взрывов.

Когда обработка ферм закончилась, поступил приказ от Громова к выдвижению. Он коротко объяснил суть локального наступления силами усиленного взвода, при котором необходимо промку местного значения взять в полукольцо, поставив на фланги пулемётчиков, и вести наступление, как обычно, малыми группами. Общее руководство, как понял Земляков, осуществлял старший сержант Силантьев. Когда Сергей об этом