Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

Гай Сципион прибыл туда морем в тот же год с двадцатью тысячами солдат, разбил Ганнона и занял берег и внутреннюю область к северу от Эбро. Римляне тем самым утвердились на позиции, с помощью которой совершенно заперли для Ганнибала сообщение с подкреплениями от Гасдрубала, а сами могли совершать нападения на силы карфагенян в Испании; свои же водные сообщения с Италией они могли считать безопасными ввиду своего морского превосходства. Они основали морскую базу в Таррагоне, в противовес базе Гасдрубала в Карфагене, и затем вторглись в карфагенские владения. Война в Испании, по-видимому второстепенная, велась под предводительством старших Сципионов на протяжении семи лет, после которых наконец Гасдрубал нанес врагу решительное поражение: оба брата были убиты, и карфагеняне едва не прорвались через Пиренеи с подкреплениями для Ганнибала. Попытка, однако, не удалась, а прежде, чем ее успели повторить, падение Капуи освободило двенадцать тысяч римских ветеранов, тотчас же направленных в Испанию под начальством Клавдия Нерона – человека исключительных способностей, совершившего позже самое решительное военное движение из всех движений римских полководцев во Второй Пунической войне. Это своевременное подкрепление, ставшее препятствием на намеченном Гасдрубалом пути, пришло морем – скорейшим и легчайшим способом, недоступным для карфагенян из-за римского флота.

Два года спустя младший Публий Сципион, прославившийся впоследствии как Африканский, принял командование в Испании и взял Картахену соединенной атакой с моря и с суши; после этого он решился на крайне экстраординарный поступок: уничтожил свой флот и перевел матросов в армию. Не довольствуясь для армии ролью только сдерживающей силы [15] против Гасдрубала, Сципион преградил пиренейский проход, двинулся в южную Испанию и дал неприятелю жестокое, но нерешительное сражение на Гвадалквивире. Вследствие того Гасдрубалу удалось уйти, и он, поспешив к северу, пересек Пиренеи на крайнем западе хребта и быстро направился в Италию, где позиция Ганнибала с каждым днем делалась слабее, так как естественное истощение сил ничем не возмещалось.

Война продолжалась десять лет, когда Гасдрубал, понеся небольшие потери в походе, вошел в Италию с севера. Если бы приведенные им войска соединились с теми, которые были под начальством не имевшего соперников Ганнибала, то это дало бы решительный поворот войне, потому что Рим сам уже был почти истощен; «железные узы» с колониями и союзными государствами грозили разрывом, а некоторые уже разорвались. Но военная позиция двух братьев тоже была весьма опасной: один стоял на реке Метавр, другой – в Апулии, на расстоянии двухсот миль, и каждый был лицом к лицу с сильнейшими римскими армиями, которые при этом их разделяли. Это невыгодное положение карфагенян, заодно с продолжительной задержкой Гасдрубала, было следствием того господства римлян над морем, которое в течение всей войны предоставляло братьям возможность взаимодействия только посредством пути через Галлию. В то самое время, как Гасдрубал совершал свой длинный и опасный обход сушей, к противопоставленной ему римской армии приближалось подкрепление в количестве одиннадцати тысяч человек, посланное Сципионом из Испании морем. Между тем воины, посланные от Гасдрубала к Ганнибалу, будучи принуждены проходить через столь широкий пояс враждебной страны, попали в руки Клавдия Нерона, командовавшего южной римской армией и так узнавшего об избранном Гасдрубалом пути. Нерон справедливо оценил положение и, обманув бдительность Ганнибала, совершил быстрый поход с восемью тысячами лучших своих войск для соединения с силами на севере. Едва это соединение состоялось, обе консульские армии напали на Гасдрубала при подавляющем превосходстве в численности и уничтожили его армию. Карфагенский вождь сам пал в сражении, а Ганнибал узнал о несчастии, увидав голову своего брата, брошенную в его лагерь. Говорят, он воскликнул, что Рим будет теперь владыкой мира. Сражение на Метавре действительно принято считать переломным в борьбе между двумя государствами.

Военное положение, которое окончательно разрешилось этим сражением и триумфом Рима, можно резюмировать следующим образом: для ниспровержения господства Рима было необходимо атаковать его в Италии, в сердце его силы, и потрясти крепко связанную конфедерацию, главой которой он был. Для достижения этой цели карфагенянам требовалась надежная операционная база и соответствующая коммуникационная линия. Первая была организована в Испании гением великой фамилии Барка, последняя же попросту отсутствовала. Возможны были две коммуникационные линии: одна – прямая по морю, другая – кружная, через Галлию. Первая была блокирована морской силой римлян, вторая постоянно подвергалась опасности и наконец была совершенно пресечена вследствие оккупации северной Испании римской армией. Эта оккупация сделалась возможной через обладание морем, где карфагеняне никогда не угрожали римскому владению. Таким образом, по отношению к Ганнибалу и его базе римляне занимали две центральные позиции – сам Рим и северную Испанию, – соединенные удобной внутренней морской коммуникационной линией, чем и обеспечивалась постоянно их взаимная поддержка.

Будь Средиземное море ровной пустыней, на окраинах которой римляне обладали бы сильными горными цепями Корсики и Сардинии, укрепленными постами Таррагоны, Лилибеума и Мессины, итальянской береговой линией близ Генуи и союзными крепостями в Марселе и других пунктах, а также располагай они вооруженной силой, способной пересекать эту пустыню по желанию, а их противник, будучи значительно слабее, вынужден был бы именно поэтому совершать большой обходный путь для сосредоточения своих войск, то весь смысл такого военного положения сразу стал бы понятен и не понадобилось бы лишних слов для выражения значения и влияния упомянутой силы римлян. Было бы каждому ясно, что если противник их, несмотря на свою сравнительную слабость, способен делать набеги через пустыню – сжигать поселения, опустошить несколько миль пограничной линии и даже время от времени перехватывать продовольственные обозы, – то, во всяком случае, это не нарушило бы обеспеченности сообщений Рима. Подобные хищнические операции на море предпринимались во все века слабейшими из воюющих сторон, но это никоим образом не оправдывает вывода вопреки известным фактам, будто «нельзя говорить, что Рим или Карфаген имели неоспоримое господство на море», так как «римские флоты иногда посещали берега Африки, а карфагенские флоты, в свою очередь, появлялись у берегов Италии». В рассматриваемом случае флот играл роль силы, господствующей в предполагаемой пустыне, но так как эта сила действовала на стихии, незнакомой большинству писателей, и так как деятели ее с незапамятных времен стояли как бы в стороне, не имея проповедника своего значения и значения профессии своей, то ее огромное, решающее влияние на историю той эры (а вследствие того и на историю мира) не принималось во внимание. Если предшествующие рассуждения наши основательны, то надо признать, что нелогично вычеркивать морскую