За щитом Давида: Размышления израильского офицера о разведке, армии, людях и о стране - Борис Геллер

и интимных услуг, раскрытых начальником разведки тюрьмы «Гильбоа» на слушании по делу о побеге. В попытке перевести стрелки и отвлечь внимание от скандала он рассказал, что на самом деле творится в местах заключений.

Вот заметка от 27 декабря 2021 г., опубликованная на сайте израильского 9 канала.

Одна из сотрудниц тюрьмы «Гильбоа» потребовала от Управления тюрем 2,5 млн шекелей в качестве компенсации за сексуальные домогательства со стороны отбывающих наказание заключенных. Женщина уведомила, что в случае отказа выплатить компенсацию она намерена подать иск против управления и ряда высокопоставленных сотрудников пенитенциарного заведения: по ее утверждениям, они знали о том, что сотрудница подвергается сексуальным домогательствам, но ничего не предприняли для исправления ситуации.

Ранее в СМИ сообщалось, что девушки-военнослужащие подвергались сексуальным домогательствам со стороны известных террористов, отбывающих наказание в «Гильбоа». Руководство тюрьмы знало об этом, но молчало, так как отбывающие наказание террористы обладали большим влиянием среди контингента пенитенциарного заведения[166].

А вот заголовок статьи, размещенной на сайте государственного израильского телеканала 3 августа 2022 г.: «Десятки жалоб в год от женщин-охранников на сексуальные преступления со стороны заключенных».

Рассказывает старший сотрудник тюремной службы:

Сексуальные преступления происходят почти каждый день — этим заключенным нечего терять.

Он продолжает:

Это сексуальные преступления, непристойные действия, словесные домогательства и даже попытки сексуального насилия[167].

Ситуация выглядит так, будто арестанты виноваты только в том, что пытаются развлечься на свой лад, а тюремное начальство закрывает на это глаза ради собственного спокойствия. Но на самом деле все не совсем так. Существуют журналистские расследования, согласно которым офицеры тюремной разведки принуждали девушек-солдат, служивших надзирательницами, оказывать заключенным террористам сексуальные услуги в обмен на получение нужной информации. В прессе также появились отдельные признания Мухаммада Аталлы, осужденного за особо опасные преступления. Допрашивали его по обвинению в сутенерстве в тюремных стенах. Мухаммад подтвердил, что неоднократно вступал в сексуальные отношения с девушками-солдатами, а через своего адвоката потребовал, чтобы в будущем его допрашивал следователь-мужчина, так как «ему неловко раскрывать подробности женщине». Спустя месяц после шокирующего признания три охранницы пожаловались на сексуальные домогательства со стороны Аталлы. Тюремная администрация сделала вид, что ничего не происходит, и лишь позднее, когда одна из девушек подала жалобу об изнасиловании, следствие зашевелилось. Адвокат осужденного заявил, что офицеры разведки используют девушек как наживку для получения важной информации и что сами тюремщицы в курсе происходящего.

Если начать разбираться в теме как таковой, то выяснится, что насилие со стороны мужчин-заключенных в отношении тюремного персонала женского пола случается не только в Израиле. Согласно результатам исследований, проводившихся в Канаде[168], все выявленные насильники были осуждены за преступления на сексуальной почве и на момент изучения инцидентов большинство заключенных отбывали длительный срок. Общим для всех случаев стало причинение жертвам бóльшего физического вреда, чем в случае «обычного» насилия.

Сегодня израильские тюрьмы переполнены настолько, что спецназу приходится откладывать арест потенциальных террористов и убийц — некуда сажать. При этом правозащитные организации очень обеспокоены условиями содержания тех, кто был захвачен в плен в ходе войны: а хватает ли им калорий или банных принадлежностей и почему министр внутренней безопасности распорядился закрыть тюремные пекарни, если контингент привык получать с утра свежие питы?

В Управлении тюрем есть свой собственный спецназ — «Мецада» — ничем не хуже армейского. Зачастую они и тренируются вместе. Мне не доводилось слышать, чтобы бойцы тюремного подразделения «Мецада» имели дело с заключенными. Сегодня они воюют в Газе.

Закон требует, чтобы каждого обвиняемого в суде представлял адвокат. С начала войны, когда стали известны подробности зверств, учиненных 7 октября террористами «Нухбы» и «мирными» газаватами, в израильской Коллегии адвокатов не нашлось ни одного юриста, кто согласился бы защищать террористов. Чтобы оценить этот момент, необходимо рассказать об устройстве израильской судебной системы.

В стране есть частные адвокатские конторы и мощнейшая организация — Общественная адвокатура, — подразделение Министерства юстиции. Ее роль — представлять в суде неимущих, которые не могут позволить себе адвоката по собственному выбору. Большинство частных защитников работают и в Общественной адвокатуре. Одно другому не мешает: защиту бедных им оплачивает государство.

Как будут судить террористов? Никто не понимает. Ждет ли их военный суд или гражданский? Процесс по делу группы лиц, совершивших преступление, или индивидуальные судопроизводства? С учетом стандартных сроков судебных разбирательств в Израиле все затянется на десятилетия. Как станут назначать адвокатов? Желающих среди «частников» не наблюдается. Общественным можно приказать, но кто оплатит им работу? Государство? Министры юстиции и финансов отдали распоряжения своим ведомствам не выделять на защитников террористов ни копейки. «В ответ на решение суда, согласно которому граждане Израиля будут платить за адвокатов террористов, я говорю: "Довольно", — отрезал министр юстиции Ярив Левин. — Я настаиваю на выполнении решения, принятого еще в начале войны. Министерство юстиции не будет финансировать, а Общественная адвокатура не будет представлять террористов "Нухбы" в суде»[169]. Другими словами, назревает очередной скандал.

И без того непростую ситуацию подогревает военная прокуратура, объявившая «юридическую охоту» на воюющих в Газе солдат. Мол, стрелять можно только в тех террористов, на лбу которых крупными буквами написано «Нухба». Иначе под суд! Против группы добровольцев, которые в первые часы войны срочно прибыли в захваченные кибуцы, военные прокуроры выдвинули обвинение в убийстве: якобы один из пленных был застрелен после допроса. История от начала и до конца оказалась ложью. Солдатам удалось доказать, сколько террористов они, несмотря на собственные ранения, в тот день убили в бою и сколько передали спецназу ШАБАК пленными.

Расскажу историю о себе и об Общественной адвокатуре. Пару лет назад мне предложили участвовать в конкурсе на новую вакансию главного криминалиста. Как с организацией, с Общественной адвокатурой я был хорошо знаком: многократно читал там лекции на курсах повышения квалификации. Я собрал и подал необходимые документы, начиная со справки из детского сада о своем хорошем аппетите и заканчивая свежей рекомендацией зарубежных коллег, удостоверяющих мою профессиональную квалификацию. Кроме меня в конкурсе участвовали еще 11 человек, из них всего один имел хоть какое-то представление о криминалистике. На очередном этапе я прошел психометрические тесты и интервью с психологом. Получил результаты (по шкале от 1 до 9, где 1 — никуда не годишься, а 9 — идеально подходишь).

  * Способность самовыражения в устной форме — 6.

(25 лет лекций, выступлений в судах, призов за лучшие презентации на международных конференциях, многочисленных записей в судебных протоколах «Ваше выступление было крайне внятным, интересным и убедительным».)

  * Способность к обучению — 6.

(Худо-бедно освоил физику, педагогику, прикладную детскую психологию, четыре иностранных языка, ядерную медицину, криминалистику.)