Дневник артиллерийского офицера - Борис Геннадьевич Цеханович

фугасном взрывателе: развалим там всё к чёртовой матери, а второй дивизион туда же через десять минут – половина снарядов на осколочное действие, а половина на В-90 и накроем когда, они суетиться будут вокруг пожарки. А завтра в 5 часов 50 минут обоими дивизионами на осколочное действие туда стрельнём.

Пока разъяснял план огневых налётов, Юра Кириченко разлил водку, которую мы и выпили с началом первого огневого налёта.

Заметив, что я только выпил, командир пододвинул ко мне закуску: – Борис Геннадьевич, давай закусывай, что ты стесняешься.

Из приличия потянулся за куском мяса: – Я, товарищ полковник, сейчас после баньки хорошо покушал у Семёнова. Кстати, угостил он меня верблюжатенкой. Оказывается очень вкусное мясо, даже не ожидал. Командир внимательно посмотрел на меня и удивлённо спросил: – А что, верблюда разве зарезали?

Я с досадой махнул рукой: – Заколебал он этим верблюдом, честно говоря. Ну, взял он его и притащил к себе. Ну, посмеялись, пошутили, по фотографировались. Но когда я узнал, что Константин Иванович, подполковник и командир дивизиона, стал в пьяном виде выезжать на построение дивизиона на верблюде – ну, это уже в никакие ворота не влезало. Ну.., один раз выехал на нём – ну посмеялись… Ну, хватит. Нет начал устраивать на верблюде гонки по дивизиону. Славу богу, пехота ночью переехала ноги верблюду и его пришлось пристрелить. Я сегодня с Иваном Волощук совершенно случайно попал на мясо, завтра его бы съели втихую, ни с кем не поделившись.

Полковник Никитин обиженно засопел: – Ну, Константин Иванович, знает ведь, что я к нему неоднозначно отношусь. Мог бы здесь прогнуться. Угостить командира полка. Ну, хорошо, Семёнов, – командир решительно подтянул к себе телефон и крутанул ручку. Пока соединяли его с первым дивизионом, глядя на телефон, сказал: – Я сейчас, товарищи офицеры, ударю его по самому «святому» для него желанию.

Мы заулыбались. Все в полку знали, что Семёнов спал и видел у себя на груди орден Мужества.

Командир предостерегающе поднял руку и мы замолчали:

– Константин Иванович, значит тут такое дело. Ты хоть немного по радио или телевизору за обстановкой в стране следишь? – Командир крутанул ручку громкости на громкоговорящей связи, чтобы всем было слышно.

– Никак нет, – послышался голос Семёнова.

– Зря, товарищ подполковник. Зря. Ситуация следующая. Наш президент, Борис Николаевич Ельцин, через три дня летит в Турцию на саммит руководителей государств. А неделю назад под Керлы-Юртом боевики разбили зверинец мадридского цирка, который гастролировал в Моздоке. Как он там оказался это сейчас не важно. Все звери разбежались по округе. Поэтому испанское правительство обратилось к нашему правительству с просьбой всех зверей словить и передать их им. 245 полк уже словил медведя и тигра, сейчас они ловят льва. Так этот верблюд, который у тебя, тоже с этого зверинца, и как оказывается самое ценное животное из всех зверей цирка. О том, что верблюд у нас Командующий всей группировкой генерал Казанцев знает и уже доложил в Москву. Шабдурасулов, глава президентской администрации, дал указание: зверей послезавтра самолётом гнать в Турцию и там их лично Ельцин будет передавать перед телекамерами Испанскому королю, как жест доброй воли. Типа: боевики звери, разбили зверинец, а русские солдаты спасли и пригрели бедных животных. Медведя, тигра и льва будут, там, в Турции в аэропорту передавать, а твоего верблюда, сам понимаешь самое смирное животное, будут перед телекамерами передавать. Политическое шоу делать будут. Командующий приказал верблюда помыть, расчесать там ему шерсть, ну Константин Иванович не мне тебя учить, как товар лицом показывать. Послезавтра прилетает вертолёт за твоим животным. Да, чуть не забыл, Командующий приказал представить тебя к ордену Мужества за верблюда и вручить его тебе на День Артиллерии. Так что, Константин Иванович, коньяк с тебя за орден, – командир замолчал, а мы давились от смеха. Из громкоговорителя доносилось лишь тяжёлое дыхание командира дивизиона.

– Алло, алло. Семёнов. Алло. Ты слышишь меня?

– Да. Я слышу вас, товарищ полковник.

– Во…, а то я подумал, что связь пропала. Ну, ты хоть спасибо скажи командиру полка.

– Спасибо, товарищ полковник, – донёсся хриплый голос, – но разрешите доложить: верблюд, – опять повисла томительная пауза. Мы все тряслись от смеха, заранее зная, что сейчас Семёнов доложит командиру полка, и представляя его у телефона. Командир сделал нам строгие глаза.

– Товарищ полковник, верблюд – Погиб…

Это было произнесено таким тоном, как будто он доложил о гибели Александра Матросова, который своим телом закрыл амбразуру дзота и совершил подвиг.

Тимохин трясясь в беззвучном смехе завалился на кровать и зарылся в подушку. Шадура резко повернулся к Кириченко и ладонью закрыл ему рот, из которого был готов вырваться безумный хохот. Кириченко покраснел, и его глаза начали вылезать из орбит, потому что Шадура своей широкой ладонью закрыл ему не только рот, но и нос. Я был вынужден укусить себя за рукав бушлата, иначе тоже засмеялся бы во всё горло. Командир от усилия сдержать смех покраснел как свекла, но справился с собой.

– Семёнов! Как погиб? – Придушенным голосом произнёс Никитин, – Вы, что за ахинею несёте? Я уже Командующему доложил, что верблюда моют. Вы, что там творите, товарищ подполковник? – Командир рукой закрыл рот и от беззвучного смеха закатил глаза. Сил слушать Семёнова у него не было. А Юрка наконец-то отодрав руку Шадуры от лица, выпрыгнул из салона и дико захохотал во всё горло в ночную темноту. Мы все как паралитики тряслись, из последних сил сдерживаясь. Как сквозь вату из громкоговорителя слышался лепет оправдания.

– Товарищ полковник, я не виноват… . Это Шпанагель просил у меня верблюда, а я его не дал. Так командир батальона в отместку приказал своей пехоте переехать верблюду ноги, ну и пришлось его застрелить….

Никитин быстро положил трубку на рычаг и, запрокинув голову, дал волю смеху. В течение трёх минут салон сотрясался в диком хохоте. Казалось, сил больше смеяться не было, но когда Юра Кириченко залез обратно в салон, новый взрыв хохота завалил нас. Юрка выскочил из салона без сапог, в одних носках и сейчас стоял, вымазавшись по колено в грязи. У входа в салон столпилась вся охрана командира и с недоумением заглядывала в дверь. Командир махнул им рукой, идите мол отсюда…, всё нормально.

Через некоторое время послышался зуммер. Командир поднял трубку, сделал строгие глаза: – Семёнов, куда ты пропал?

– Товарищ полковник, тут связь прервалась, – послышался нерешительный голос командира первого дивизиона.

– Товарищ подполковник, вы хоть соображаете, о чём вы говорите? Я, что буду о ваших дрязгах с командиром батальона Командующему рассказывать и