Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

«1. С рассветом 6.7.43 г. 27-я гв. отдельная танковая бригада на основании устного приказа командира 24-го гв. ск действует:/иск/свх. «Поляна», отм. 192.6, отм. 192.8, отм. 140.1, железнодорожное полотно юго-восточнее Ржавец. Бригада взаимодействует: справа – одним танковым батальоном с 72-й гв. сд, слева – ТБ с 213-й гв. сд.

Бригада вела боевые действия на широком фронте – 12 км, они осуществлялись поротно, из-за чего возникли трудности в управлении бригадой и организации взаимодействия с другими родами войск, а также осуществления службы эвакуации и обеспечения.

2. Действия бригады поротно не даёт должного эффекта в ударной силе и манёвре, а также оперативно использовать её на более ответственных участках.

3. Боевые задачи бригада получает устно, без подтверждения письменными приказами. Имелись случаи, когда командиры лично отдают приказы о выполнении боевой задачи без артподдержки и пехоты овладеть с предупреждением: «Если не овладеешь, то я тебя застрелю». Такой разговор произошел с командиром 1-го тб и командиром 72-й гв. сд (справка – донесение командира 1-го тб). В результате такого использования бригада несёт большие потери и в материальной части, и в личном составе»[541].

Часто организация боя на уровне полка – дивизии и даже корпуса ограничивалась лишь постановкой задач. Старшие командиры не вникали в проблемы частей и подразделений, не стремились помочь им словом и делом, а при возникновении вопросов или затяжке исполнения приказов немедленно переходили на повышенный тон, обвиняя их командование в бездействии, трусости и нерасторопности, грозили военным трибуналом и даже расстрелом.

На Воронежском фронте ситуация осложнялась ещё и тем, что часть командиров дивизий и полков перед началом Курской битвы впервые были назначены на эти должности, в некоторых случаях буквально за несколько дней до начала немецкого наступления, а корпусное звено принимало войска в подчинение уже в ходе оборонительной операции. Поэтому даже те стрелковые корпуса, которые были сформированы ещё в мае-июне, не смогли стать полнокровными сколоченными боевыми соединениями. Особенно большая ротация комдивов прошла в 6-й гв. А, находившейся на направлении главного удара ГА «Юг». К 5 июля 1943 г. из шести дивизий, входивших в её состав, в трёх командиры были назначены примерно за два месяца, а один – за неделю до начала боёв[542]. Причём три соединения, где прошла смена командования, занимали оборону в первом эшелоне армии. Пока эти дивизии оборонялись на подготовленных рубежах, проблемы и шероховатости удавалось в основном снимать без особых последствий. Но результаты боёв уже на второй день битвы, 6 июля, особенно в полосе 6-й гв. А, со всей очевидностью продемонстрировали неспособность корпусного звена в полной мере исполнять свои обязанности. Несмотря на относительно неплохую подготовку ряда командиров, слаженной работы соединений не получалось. По сути, их штабы выполняли функцию передаточного звена информации и приказов от руководства армии до дивизий и обратно. Причём делали это из рук вон плохо. Какую-либо инициативу, целеустремлённость старшие командиры не проявляли. Причин этого было несколько, но одна из главных – отсутствие достаточного времени для ознакомления командного состава корпусного управления с подчинёнными соединениями. Так, например, управление 48-го стрелкового корпуса 69-й А начало принимать дивизии под командование 2 июля, а приступили к исполнению своих обязанностей 4 июля, после двух суток знакомства с войсками. А приказы о завершении формирования корпусного звена в 7-й гв. А и 40-й А были отданы уже в ходе оборонительной операции.

Отдельный вопрос – качество кадрового состава штабов. Часто офицеры, теоретически неплохо зная свои обязанности, на практике же, в динамичной, напряжённой обстановке боя, терялись. Не могли правильно организовать отражение вражеских атак вверенным соединением даже на подготовленных рубежах, адекватно реагировать на складывающуюся обстановку, быстро наладить потерянное управление войсками, установить и поддерживать устойчивую связь с командованием и соседями на флангах, а также налаживать эффективное взаимодействие с ними. Из справки управления контрразведки «Смерш» Воронежского фронта: «8 июля 1943 г. командиры 5-го гв. тки 10-готк, будучи вызванными начальником штаба Воронежского фронта генерал-лейтенантом С.П. Ивановым, получили приказ о наступлении на 8.00. По возвращении их на места поступила шифровка, изменяющая время наступления на 9.00. 5-й гв. тк выполнил приказ, продвинулся на 10–15 км, но понёс большие потери и возвратился к 16.00 на прежний рубеж. К этому времени поступил приказ, отменяющий наступление в этот день и, как оказалось, 2-й и 10-й тк, получившие этот приказ своевременно, не приняли участия в наступлении, в результате чего 5-й гв. тк не имел поддержки»[543]. Следует пояснить, что из упомянутых корпусов лишь 10-й тк имел прямую связь со штабом фронта. Но, получив приказ об отмене атаки, штаб 10-го тк об этом не сообщил соседу. Хотя оба соединения готовились действовать вместе и его командованию было известно о проблеме со связью в 5-м гв. тк.

Дело в том, что из-за быстрого перехода с конца 1942-го и особенно в первой половине 1943 г. Красной Армии на корпусное звено управления, возник острый дефицит старших офицеров и генералов, имевших опыт и способных к работе в штабах такого уровня. Остро эта проблема стояла и в войсках Воронежского фронта. Начальник штаба 40-й А генерал-майор А.Г. Батюня докладывал: «Корпусные управления, сформированные из резерва командного состава НКО, в подавляющем большинстве командиры не были участниками Великой Отечественной войны. В то же время имели академическую подготовку. Функциональные обязанности штабами были не изучены, а теоретические знания медленно преломлялись в боевой обстановке, отчего в первые дни управления боевой деятельностью войск осуществлялось плохо и штабу армии целиком и полностью приходилось подменять работу управления корпусов»[544].

Но это были объективные проблемы, и Н.Ф. Ватутин не мог кардинально повлиять на них. Тем не менее, стремясь решить возникавшие трудности с управлением в корпусах в ходе операции, командование армий большинство вопросов брало на себя. Это в свою очередь осложняло работу армейских штабов: увеличивалась нагрузка на их офицеров, средства связи, что также снижало оперативность принятия и исполнения решений, терялось их качество и глубина проработки. Вал текучки так их захлёстывал, что не было времени даже толком проконтролировать отданные приказы и распоряжения.

Вместе с тем обострились проблемы и субъективного характера. Ряд старших офицеров, назначенных на высокие должности, демонстрировал нежелание и неспособность работать на результат. Так предметом постоянного внимания командующего 6-й гв. А генерал-лейтенанта И.М. Чистякова, а затем и лично Н.Ф. Ватутина, стала ситуация в обоих ее корпусах. Уже 7 июля Военный совет фронта был вынужден отстранить