Пока играет флейточка - Николай Федорович Иванов

и чаем, лотки с белым хлебом. Батоны перевернулись при тряске, но тут уж закон войны: быстрее едешь – живее будешь. Где-то вдали уже пыталась присоединиться к свадьбе чужая артиллерийская дискотека.

– Дураш ты, если так думаешь. Отбой! – Москвич, наконец, отключил связь с домом.

Вовремя: к новобранцам приближался командир морских пехотинцев, чьи позиции и занимали десантники. Кроме блиндажей и окопов морпехи оставляли в назидание и деревянный щит посреди лагеря с надписью «Место для хранения ваших смартфонов», к которому гвоздями было прибито с десяток аппаратов. Наглядное пособие про уязвимость звонков, засекаемых висящими над Украиной американскими спутниками. А уж кому они передают координаты, за пояснениями даже к Маадыру ходить не требовалось: шепчет-шаманит, разрывая белый тувинский шарф на полосочки и повязывая их на руки уходящим на позиции подчинённым – и оберег, и распознавание «свой-чужой».

– Стреляй каждого, кто поднял автомат в твою сторону, – щупленький морпех с чёрным котом на плече, вместе с командиром передающий окопы новичкам, поучал попавшегося на пути Синяка.

– Так нам бы лишь бы… И мы тогда ого-го! – тот вытягивал шею, пытаясь заранее и выглядеть опасность, и продать себя подороже. Да только опоздавшим на свадьбу никогда не выпадут удобные места за столом и им не предоставят первый тост, их удел слушать остальных. Да и на шапчонке морпеха всё уже было вышито зелёной нитью: «Дай Бог каждой такого, как я». Не посоревнуешься, не у магазина, где всё знакомо и понятно. – Как звать-то?

Новый знакомый усмехнулся, демонстративно повернулся другим боком с очередным шевроном «Министерство не твоих собачьих дел». Ни дать ни взять ходячий холодильник в наклейках. Но «магнитик» красовался больше для прикола, потому что ещё ниже шла надпись «Специалист по решению неразрешимых проблем».

– Имена наши Бог знает, они написаны на небе. По ту сторону прицела, – обладатель ефрейторской зелёной лычки на погоне указал автоматом вверх, наверняка повторяя чьи-то красивые слова. Приподнял плечо с котом, представил сначала его:

– Боцман. Наш барометр. Видишь, прячет нос в живот и распускает хвост? К морозу и метели.

Уселся в протёртое кресло рядом с укрытой масксетью столовой с самодельной табличкой «Вкусно – и точка», появившейся назло санкциям и сбежавшему из страны «Макдональдсу». На фронте, как говорил Журавко, ни одно иностранное слово не прижилось, всё только на русском языке. Значит, и победа будет звучать на русском. Дожить бы только…

Ефрейтор перетянул вальяжного кота с плеч на колени, заглянул в стоявший рядом казан. Потрогал ладонью остатки плова. Остался недоволен подогревом, вытащил из рюкзака банку тушёнки. Растопырив пальцы, вспорол ножом блестящее клеймёное темечко. Лезвием зачерпнул розовый, в крапинках белого жира и прилипшим лавровым листом, кусок мяса: боец с ложкой на войне непобедим, а уж с сухпайком – практически бессмертен. Первый кусок протянул Боцману, тот нехотя лизнул подношение – надоела ваша тушёнка. Ефрейтор уговаривать не стал, поел за двоих.

Утолив голод, снизошёл и до ответа на первый вопрос:

– Тут, на земле, мы живём по позывным. Ветер. А это Боцман, – прошёлся, как по струнам, по усам прижившемуся на коленях коту.

– Угу, да-а, – засмущался своего имени Синяк.

Он уже пожалел о глупости, что записался в ротный список позывных по магазинной кличке. Думал, хаханьки, а тут война уже распределила всех и на небе, и на земле. Станешь ненароком героем, позора не оберёшься с таким погонялом. Хотя молдаванин Вася по старому цыганскому фильму Будулаем назвался, но его кроме как Абалдуй никто не кличет. Маадыр закрепил за собой позывной Лишайник, а прижилось Шаман. Жизнь сама расставляет акценты.

– Стрелкотни особой нет, но и особо не высовывайтесь, на той стороне начал работать бессмертный.

– Тоже позывной?

– Снайпер. Уже двух наших бегунков задвухсотил. Думает, что неуязвимый. Вернёмся – отправим на встречу к Бандере прямым галсом. Так что, если хочешь жить – не мельтеши или сиди со спущенными штанами.

– А это зачем?

– Кодекс чести у них, у снайперов – не стрелять по медсёстрам и справляющим нужду.

Полк обустраивался напротив засевшего в лесополке хохла. К фронтовой терминологии десантники привыкали по мере приближения к окопам, где лесополоса звучит как лесополка, снаряжение переходит в снарягу, которая размещена в располаге, окоп – всего-навсего точка «Ноль». А противник – да, просто хохол! Или немец. Или ВСУки. Никто не виноват, что такую аббревиатуру своей армии дали.

Из недостатков из видимого вылезло только то, что на ногу Маадыра не нашлось сапог маленького размера, да остались пустыми подсумки для гранат – не подвезли вовремя. Хлебопёки оказались шустрее вооруженцев, проскочили между дронами. Но солдату за счастье не только поесть до отвала, но и запастись, как леденцами, гранатами. Живой пищу раздобудет…

– Ладно, черепашки. Гальюн – зюйд-вест, хохол – прямо по курсу, стоять на якоре здесь, – морпех, не отрываясь от еды, указал растопыренными пальцами себе под ноги. Не заметил, что Синяк уже уступил место подошедшему Журавко и ефрейторские указания отдавались майору.

Обнаружив начальство, объясняться по поводу «черепашек» не стал. Отложил тушёнку, смахнул на землю кота, фокусником вытащил словно из-за уха, а на деле из кармашка на каске, сигарету. Не спеша прикурил, демонстрируя правоту, и только после этого от греха подальше заторопился к БТР, собиравшему остатки морпехов для вывоза в тыл. К бронетранспортёру, словно телка на верёвочке, цепляли и уазик с выбитым глазом-фарой. Вывернутые внутрь колени передних колёс подтверждали истину, что на войне железу достаётся не меньше, чем человеку.

Маадыру уазик напомнил бабушкиного козлика. Сделав крюк, прошёл рядом с ним, ласково похлопал его по металлическому лбу. По пути смахнул прилипшие комья грязи и с крыши некогда зелёного «жигулёнка», непонятно с какой стати затесавшегося в боевые порядки. Спустился в траншею, за ночь тронутую седой щетиной инея. Оглядел выделенный отделению сектор стрельбы, в центре которого торчали на нейтральной полосе металлические кости выгоревшего польского бронеавтомобиля. Он наверняка мечтал доехать если не до Москвы, то хотя бы до Луганска, но украинская распутица всосала его в грязь по самое брюхо. Может, и выбрался бы, и продолжил рывок, да на его погибель оказался на его пути в лесополке гранатомётчик. Кто, чей, откуда, почему, – то осталось тайной «серой зоны». Скорее всего, увидели враги друг друга одновременно, одновременно и открыли огонь. И одновременно замолчали. По крайней мере, ни из лесополосы, ни из пикапа никто после стрельбы не вышел…

В траншее на краешке пулемётного гнезда подброшенным кукушонком лежал Журавко. Майор отрешённо смотрел поверх окуляров бинокля, и стоящий рядом у пулемёта Ничей мимикой предупредил: лучше не трогать. Юмором, как под