Ангелы Суджи - Владимир Дмитриевич Пронский

Пока они пытались острить, к ним из тыла подоспел на полусогнутых новый боец ‒ раскрашенный конопушками, покрасневшими от натуги.

‒ Ты кто? ‒ спросил Земляков.

‒ Из пополнения. Сержант к вам послал взамен выбывшего.

‒ Он попозже это сделать не мог? ‒ спросил Сергей, но не услышал ответа. ‒ Опыт есть?

‒ Да, месяц воюю.

‒ Тогда прикрывай нас с Михаилом, ‒ указал на Медведева. ‒ И вообще действуй по обстановке. Как зовут?

‒ Барсов Матвей.

‒ Звучит… Меня Сергеем зовут. Михаил, ‒ окликнул Земляков Медведева. ‒ К нам пополнение.

‒ Я не против.

Они залегли и наблюдали за ближайшим домом, стараясь выявить хоть какое-то движение в окнах или около него. Чтобы не скучать и не теряться в догадках, Земляков полосонул по одному окну и по-другому, и неожиданно в ответ раздалась длинная пулемётная очередь. Успел пригнуться, но с запозданием. Попади нацист ‒ остался бы он сейчас без головы.

‒ Жахни по среднему окну из гранатомёта! ‒ попросил он Медведева.

Медведев кивнул и долго прикладывался, ища лучшую точку для выстрела. Кажется, нашёл, жахнул. В ответ тишина. Словно там никого и не было.

‒ По веранде! ‒ шепнул Земляков. ‒ Кто-то туда перебежал и дверью стукнул.

Медведев выстрелил повторно, на веранде что-то глухо упало и раздалась долгая пулемётная очередь, от которой высыпались почти все стёкла.

‒ Молодец, ‒ похвалил Земляков. ‒ Это он в агонии полосонул. Возможно, там и нет более никого. Сейчас проверю.

Он пополз, извиваясь между смородиновыми пахучими кустами. Медведев крикнул: «Куда?!», но Земляков отмахнулся и, пробравшись с угла дома, метнул в разбитое окно гранату. От взрыва вылетели остатки стёкол, Сергей, положив автомат на подоконник, сиганул в окно, проверил комнаты ‒ в них никого не было, прошёл на веранду и увидел на полу среди осыпавшихся стёкол злобного нациста с окровавленным лицом и ручным пулемётом в руках… Сергей выглянул из веранды, помахал Медведеву:

‒ Доложи Громову, что мы большие молодцы, и спроси, что далее делать.

Медведев доложил, спросил у сержанта о дальнейших действиях. Тот ему что-то ответил.

‒ Ну и что сказал? ‒ спросил Земляков; Барсов Матвей в это время молчал, наблюдая за «стариками».

‒ На третью улицу пока не выходим, зачищаем до конца эту и не забываем о первой. С дальней стороны идёт группа, а мы им навстречу.

‒ Тогда перебираемся к следующему дому!

Проломив забор между участками, они зашли к дому с тыла, и, приготовив гранату, Земляков собрался сначала метнуть её на веранду, и уж было замахнулся, но раздалась обычная короткая очередь, неожиданно сразившая его; падая, он сумел лишь отбросить от себя взведённую гранату и она взорвалась метрах в шести, а сам он, подломив одну ногу, опрокинулся навзничь.

«Что это я, ‒ мелькнуло в голове у Землякова, и она поплыла. ‒ Неужели и меня достали?!» ‒ и это было единственное, о чём он успел подумать.

Медведев полосонул из автомата по веранде, но, видимо, опоздал, и тот, кто стрелял, выскочил через двор, грохнув воротами, и было слышно, как он ломился сквозь садовые кусты. Догонять его было бессмысленно, и Михаил вернулся к Землякову, упал перед ним на колени и не смог без дрожи во всём теле смотреть на него… Пуля, разбив нижнюю челюсть, прошла через неё и вышла в шее. Сергей был без сознания, и что-то предпринимать было бесполезно.

‒ Санинструктора надо вызвать! ‒ напомнил Матвей.

‒ Поздно…

Сергей находился в коме, но сердце пока работало, а сам он пытался дышать разбитым горлом, но это плохо получалось ‒ он больше хрипел и булькал кровью, чем дышал… Жизнь ещё цеплялась, пыталась задержаться в нём, хотя он сам ничего уже не чувствовал, но мозг пока жил, и перед тем как сознанию окончательно провалиться в темноту, ему привиделось своё поле, жена и сын привиделись… Они махали ему, звали к себе, и он махнул им в ответ: «Катя, Гриша, я иду…». Он обнял сына и прильнувшую жену обнял, и стояли они втроем у поля пшеницы ‒ самые счастливые на свете. «Вот и хорошо, что встретились. Пошли домой, ‒ позвал он. ‒ Соскучился! Теперь я навсегда с вами!».

К тому времени, когда видение закончилось, сердце у него остановилось, и он сделался восковым. Глядя на него, и Медведев побледнел:

‒ Ну, зачем, зачем, зачем? ‒ орал он и не скрывал слёз от рядом стоявшего Барсова, словно у того искал поддержки. Боец испуганно молчал, во все глаза рассматривая Землякова, пока Медведев не отогнал его: ‒ Не смотри… ‒ И закрыл Землякову глаза, положил каску на разбитое лицо.

Отдышавшись, связался с сержантом, доложил:

‒ Минус один нацист, и наш тоже минус…

‒ Кто?

‒ Земляков… ‒ Насколько Медведев помнил, Громов матом не ругался, но здесь услышал, как он трёхэтажно выругался, проклиная фашистов. ‒ Чего дальше-то с ним делать? Думаю, надо вынести на край поля, а то так и будет лежать в кустах ‒ не сразу найдут.

‒ Выносите. Молодой… Барсов к вам прибыл?

‒ Да.

‒ Вот с ним и вынесите вместе с оружием. Сейчас ещё к вам одного направлю из вновь прибывших.

‒ Они что, все смертники? ‒ спросил Барсов, и конопушки вспыхнули рыжими звёздами на его розовом лице.

‒ Кто они?

‒ Ну, враги. По одному сидят в домах!

‒ Хрен их поймёшь, что у них на уме. Ладно, парень, понесли, пока бой не разыгрался по-настоящему.

Пробираясь через кусты, они донесли Землякова до крайнего дома, положили под росшей у палисадника белой акацией, увешанной гирляндами распускающихся цветов.

‒ Вы с ним дружили? ‒ не унимался Барсов.

‒ Да. С самого начала.

‒ Домой бы надо позвонить.

‒ Позвоню, телефон его сына есть, но только не сейчас и не сразу. Когда-нибудь, а пока не возьму на себя это печальное дело.

Пригнувшись и пробираясь вдоль забора, подошёл лейтенант Харук. Ничего не сказал, снял шлем и вздохнул…

Медведев связался с сержантом, сказал, где найти Землякова в случае чего. Когда прибыло подкрепление группы, Михаил повернулся к Харуку:

‒ Товарищ лейтенант, мы возвращаемся.

‒ Идёмте, ‒ вздохнул он.

В смерть друга Медведев пока не верил, не хотелось ему в это верить. «Ну, почему именно Землякова, почему именно сегодня, когда с завтрашнего дня будет перемирие. Что сегодня за день такой?!» ‒ задавался он вопросом и не мог найти на