Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

class="p1">Объективная картина пропагандистских мероприятий врага была представлена в донесении от 7 июля 1944 г. 1‑й Белорусской партизанской бригады. Командир соединения, Р.В. Шкредо, отметил в шифровке следующее: «В период экспедиции против партизан для разложения… особенно широко проводил агитационную работу противник. Выпустил специальную серию листовок, газет, которые распространялись из самолетов и агитснарядов. Особенно противник пропагандировал разгром Ушачской зоны, преимущество русских, пошедших на службу к немцам, и призывал партизан к переходу. Применял радиопередвижки, через которые также вел агитационную работу. Однако вся эта агитация противника не дала ему должного. В период экспедиции партизаны нашей бригады стойко и зло били немцев, и не один не перешел на сторону врага. Больше того, партизаны нашей бригады, проявив инициативу, подползли к немецкой брехалке (радиоустановке), как они ее называют, и уничтожили ее вместе с немцами»[1154].

Операция «Баклан» не принесла противнику полной победы. Несмотря на то что с 25 мая по 17 июня 1944 г. партизаны потеряли 7697 человек убитыми и 5286 пленными, основная часть формирований «народных мстителей» вышла из окружения. Немецкая пропаганда не смогла разложить партизанские бригады и отряды. Все попытки склонить советских патриотов к дезертирству фактически провалились[1155].

Отмечая технологическую изобретательность и техническую оснащенность органов пропаганды противника, следует все же сказать о том, что усилия нацистских медийных структур в области борьбы с партизанами перечеркивалась грабежами и террором со стороны вермахта, СС и полиции. Какими бы убедительными ни были посылы радиоведущих, корреспондентов и лекторов, вся их предыдущая работа в одночасье нивелировалась и становилась не просто вторичной по отношению к боевым действиям, а совершенно бесполезной.

Крайне негативно влияли на пропаганду врага акции по захвату сельхозпродукции. В журнале боевых действий командующего охранными войсками группы армий «Центр» генерала фон Шенкендорфа неоднократно встречаются записи о безобразном поведении экспедиционных сил. 29 июля 1942 г. в журнале было подчеркнуто: «Жалобы со стороны отдела пропаганды о бесцеремонном угоне скота сельскохозяйственными руководителями. Всякая пропаганда окажется напрасной, когда угоняют последнюю корову»[1156]. Шенкендорф приказал не допускать подобных случаев. Однако его приказ не был выполнен. Офицер, проверявший части и соединения охранного корпуса, подготовил к 19 октября 1942 г. доклад, в котором не без иронии заметил: «Если, например, все куры в населенном пункте все еще живы после того, как оттуда было выведено подразделение, войска сделали для нашего дела больше, чем, возможно, рота пропагандистов, читающая лекции часами»[1157]. Та же проблема затрагивалась в отчете ГФП о положении в тылу Восточного фронта с 1 июля 1942 г. по 1 марта 1943 г. Сотрудники тайной полевой полиции, принимавшие участие в зачистках, высказались кратко: «Несправедливо уведенная корова означает еще двух бандитов в лесу»[1158]. По словам историка М.Ф. Люка, «жестокими действиями, как того требовал Гитлер, немцы разрушили свою репутацию и за очень короткое время проложили путь к партизанскому движению»[1159].

Одной из самых опустошительных была операция «Зимнее волшебство» (15 февраля – конец марта 1943 г.), которая проводилась в белорусско-латвийском пограничье. В период этой операции было стерто с лица земли 430 деревень, убито свыше 13 677 жителей, угнано на работы в Германию свыше 7000 человек. На месте, где раньше стояли хутора и усадьбы, образовалась 15‑километровая «мертвая зона»[1160]. Поначалу экспедиция носила вполне «дружественный» характер. По донесениям СД, население, оставшееся в деревнях, испытывало «трогательную радость» и благодарило эсэсовцев «за освобождение от бандитов»[1161]. Кроме того, бродившим по лесам «народным мстителям» предлагалось вступить в полицию. Перебежчикам выдавали обмундирование, а членам их семей – по полтора килограмма соли и другие продукты[1162].

Однако вскоре эти мероприятия были резко свернуты, а на смену им пришел террор. Убийство людей и сожжение населенных пунктов моментально аннулировали все пропагандистские достижения. Даже спустя три месяца после окончания операции «Зимнее волшебство» ее последствия отрицательно сказывались на пропаганде. Генеральный комиссар Латвии О. Дрехслер в конфиденциальном письме от 13 июля 1943 г. сообщал рейхскомиссару «Остланда» Г. Лозе: «Негативное пропагандистское воздействие кампании не поддается никакому измерению»[1163].

Откровенный шок вызвали у пропагандистов действия частей СС и полиции в ходе операции «Февраль» (11–24 февраля 1943 г.)[1164]. Пропагандистский отряд «Вайссрутения» и 697‑я рота пропаганды, наблюдавшие за акциями по «умиротворению», находились в ужасе от того, что им пришлось увидеть[1165]. Два корреспондента из 697‑й роты отмечали: «Это было сделано таким образом, что население деревень и хуторов этого района уничтожалось полностью, вплоть до грудного ребенка. Все жилые дома были сожжены. Крупный рогатый скот и запасы продовольствия были захвачены и вывезены»[1166]. В числе тех, кто «загонял женщин и детей в горящие дома», к слову, были солдаты и офицеры русского батальона СС «Дружина»[1167].

Проблема уничтожения гражданского населения постоянно обсуждалась на закрытых совещаниях. Противника больше всего волновало то, как с наименьшими для себя моральными издержками отражать в прессе последствия антипартизанских операций. Постепенно, в процессе информационной деятельности, была выработана позиция, позволявшая врагу объяснять, почему германские войска прибегают к суровым мерам. Чаще всего вина за карательные действия возлагалась на само население, которое поддерживало партизан.

16 августа 1942 г., в разгар операции «Гриф», «Белорусская газета» писала: «В тех местах, где население поддерживает эти партизанские отряды или укрывает их или предоставляет убежище отдельным их членам, оно подписывает себе смертный приговор, так как в стране хозяйничают не партизаны, а немецкая армия. У последней власть в руках, и она будет использована везде, где есть необходимость сломить сопротивление»[1168].

Псковско-рижская газета «За Родину» 18 октября 1942 г. опубликовала статью «Самоубийство ради Сталина?», в которой партизанская деятельность называлась бессмысленным занятием. В материале говорилось, будто немецкие войска не причастны к карательным акциям против гражданских лиц: «Никто не может утверждать, что германская армия где-либо проводила по отношению к мирному населению жестокие мероприятия»[1169]. Данное заявление не соответствовало действительности и вызвало лишь недоверие к оккупационной печати.

Провальный характер многих операций по борьбе с партизанами враг скрывал. Выходили новостные листки и передовицы в газетах, где красочно рассказывалось, как солдаты вермахта и СС ведут «борьбу с бандами». На этом поприще, разумеется, им сопутствовала только удача, а партизаны, как правило, полностью уничтожались. В такого рода материалах информация подавалась в дозированном виде, с использованием элементов откровенной лжи и манипуляций.

После операции «Весна – Север» (9—14 апреля 1943 г.), проведенной в Смолевичском и Борисовском районах Минской области, оккупационные газеты сообщили, что было уничтожено 900 партизан. Но на самом деле основными жертвами акции были обвиненные в поддержке «бандитов» жители деревень Хотенево, Сухой Остров, Бабий Лес, Россошно,