Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

по их желанию»[1127]. В этом же время в соседнем районе бургомистр Себежа также обратился к «народным мстителям» с воззванием, призывая их сложить оружие и тем самым заслужить «прощение». Но данный прием не подействовал, как и захват заложников из членов партизанских семей[1128].

Предварительные результаты антипартизанских операций обсуждались 8 июля 1943 г. в оперативном отделе ОКХ. Хотя оккупационным войскам удалось снизить партизанскую угрозу и на некоторое время обеспечить безопасность основных коммуникаций, ведущих к фронту, дополнительных частей, чтобы закрепить отвоеванные территории, у противника не было. Поэтому, признавали аналитики германского генштаба, полное «умиротворение районов» на Востоке было невозможно. Для защиты оперативного тыла и железных дорог в распоряжении немецких властей оставались незначительные силы и средства, которые не могли гарантировать стопроцентный успех в борьбе с партизанами. Фактически враг пришел к выводу, что его наступательные действия против советского партизанского движения в мае – июне 1943 г. не принесли устойчивого результата[1129].

Руководство СС и полиции разделяло обеспокоенность вермахта. Штаб начальника соединений по борьбе с бандами генерала СС фон дем Баха обратил внимание на охрану железных дорог. Бах отдал приказ об обязательном введении нейтральных полос вдоль железнодорожного полотна в районах «с высоким уровнем бандитизма». В сентябре 1943 г. он попытался снизить эффект от «рельсовой войны». Генералу пришлось спешно направить войска для прикрытия основных путей сообщения: Брест – Казатин, Гомель – Киев и Вильно – Коростень. От охраны менее важных коммуникаций он отказался, будучи не в силах их защитить[1130].

Вместе с тем фон дем Бах не собирался отдавать инициативу в руки советских патриотов. Там, где позволяли обстановка и возможности, он формировал оперативные соединения СС и бросал их против партизанских бригад. В некоторых случаях он прерывал операции, если не видел успеха. В частности, так произошло с операцией «Гюнтер» (29 июня – 5 июля 1943 г.), остановленной из-за ошибок группенфюрера СС Г. Корземана. После перегруппировки войск и привлечения команд пропагандистов была организована новая экспедиция[1131].

За пропагандистское обеспечение и сопровождение операции «Герман» (7 июля – 9 августа 1943 г.) отвечали сотрудники отдела пропаганды и прессы генерального округа «Вайссрутения» и их коллеги из генерального округа «Новогрудок»[1132]. Во время операции использовались листовки и автомашины с громкоговорителями, оказавшие влияние на некоторые группы партизан. Известно, что в отдельных отрядах Ивенецкого партизанского соединения не было крепкого руководства и организованности, в результате среди бойцов сопротивления имели место большие потери и разложение[1133].

К концу операции, 30 июля 1943 г., вышло обращение главы Новогрудского округа – оберштурмбаннфюрера СС Вильгельма Трауба. Его жесткая речь, отпечатанная в формате плаката на белорусском языке, не содержала призывов о сдаче в плен и лозунгов, рассказывающих, какая хорошая жизнь ждет «народных мстителей», если они сложат оружие. Напротив, Трауб занял радикальную позицию, оправдывая тактику войск СС и полиции. Перечислив, сколько убито «бандитов», евреев, а также тех, кто им помогал, окружной комиссар заявлял: «Я предупреждал ранее. Наказание наступило. Я предупреждаю на будущее! И дальше последует наказание. Все бандиты идут навстречу неминуемой смерти!»[1134]

Трауб называл имена и фамилии партизанских командиров, убитых в боях, говорил о том, сколько трофеев и человеческих ресурсов захвачено частями СС, и призывал в итоге: «Подчинись государству, иначе оно тебя накажет, как наказало бандитов!»[1135]

При проведении антипартизанских операций противник использовал разные приемы и методы. Иногда враг находил весьма своеобразные способы психологического воздействия на участников сопротивления. Так, во время блокады партизанского полка «Тринадцать» в Бовкинских лесах (9—22 октября 1943 г., Могилевская область) каратели, узнав, что среди партизан начинается голод, решили этим воспользоваться. По словам очевидца тех событий, командира партизанского батальона Н.И. Москвина, «после дневных боев, когда начинало темнеть», немцы «расставляли с подветренной стороны осажденного лагеря свои кухни, и ветер приносил вкусные запахи пищи. У многих наступало головокружение, голод становился острее». Одновременно с этим осуществлялся сброс листовок и ведение агитации через громкоговорители. Однако данный прием не помог частям XXXXI танкового корпуса. Москвин воспоминал: «Деморализовать партизан запахом жирной похлебки? Липовыми листовками? Фальшивыми радиопередачами? Не на тех напали! Эти “гастрономические” и демагогические атаки не достигли своей цели»[1136].

На последнем этапе оккупации оперативно-войсковые мероприятия против партизан стали носить исключительно широкомасштабный характер, и потребность в пропагандистском обеспечении и сопровождении подобных операций только увеличилась. Например, для операции «Весенний праздник» (17 апреля – 12 мая 1944 г.), организованной для уничтожения Полоцко-Лепельской партизанской зоны, от отдела пропаганды «В» были выделены оперативные взводы пропагандистов из Борисова и Лепеля, от 3‑й танковой армии – 697‑я рота пропаганды, от боевой группы фон Готтберга – пропагандистские команды, состоявшие из корреспондентов СС[1137]. Эти силы располагали подвижными звуковещательными станциями и оборудованием для ведения радиотрансляций в условиях лесисто-болотистой местности. Как следует из приложения № 2 к боевому приказу от 11 апреля 1944 г., намечалась и работа с перебежчиками в сборных пунктах для пленных[1138].

Главную роль в информационном обеспечении операции «Весенний праздник» играла 697‑я рота пропаганды под командованием обер-лейтенанта Фишера. Подразделение должно было поддерживать связь со штабами боевой группы фон Готтберга и IX армейского корпуса. Как следует из инструкции командования 3‑й танковой армии от 8 апреля 1944 г., к каждой оперативной группе придавалась моторизованная группа пропагандистов для ведения информационно-психологической борьбы в «бандитском районе»[1139].

697‑я рота пропаганды выполняла еще ряд задач: во-первых, отвечала за использование радио- и кинорепортеров, во-вторых, выделяла сотрудников для работы с «бандитским населением» в сборных лагерях, для чего заранее были подготовлены репродукторы, и, в-третьих, подразделение полностью контролировало процесс изготовления листовок, сбросом которых потом занимались самолеты 1‑го воздушного флота люфтваффе. Содержание листовок было направлено на то, чтобы склонить «бандитов» к капитуляции[1140].

Освещение операции «Весенний праздник» шло с первых дней боев. В ежедневном режиме военные корреспонденты сообщали об успехах, достигнутых войсками. Разумеется, при описании действий карателей использовались приемы их героизации. Корреспондент 697‑й роты пропаганды Вальтер Готтхилф очень красочно сообщал о боях 8‑й роты 601‑го охранного полка 201‑й охранной дивизии за деревню Тётча 17 апреля 1944 г. В репортаже отмечалось:

«8‑я рота одной охранной дивизии залегла сегодня на высоте, на главной линии боя против бандитов. Перед ней широкая водная жила, соединяющая серебристые глади воды двух озер. От моста остались три-четыре обугленные сваи, бандиты сожгли его. Однако на лежащих далее высотах простираются развитые траншеи бандитов. Утром рота на двух деревянных лодках переправилась через воду и уже штурмовала траншеи. В ответ на это бандитская часть подвела из деревни еще сотню своих. Поэтому рота сейчас в прежнем положении