Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

поэтому им предложили сдаться. За добровольную сдачу военные власти обещали сохранить жизнь, а за помощь в ликвидации отряда – наградить продуктами или землей. Апшеронские партизаны ответили своей листовкой. Патриоты говорили о несбыточности «льстиво-лживых потуг продажных гестаповских борзописцев-провокаторов», приводили примеры удачных налетов и засад партизанского отряда[1075].

Однако, несмотря на героическое сопротивление, положение партизан оставалось крайне тяжелым. Во второй половине октября 1942 г., когда в предгорьях Кавказа выпал снег и ударили морозы, вести партизанскую войну стало еще сложнее. Немцы разбрасывали над этими районами листовки, предлагая сложить оружие. Враг угрожал истребить всех «народных мстителей» до единого. Многие отряды были вынуждены пробираться к линии фронта, некоторые распались, а некоторые погибли в боях с карателями[1076].

Осенью 1942 г. в ходе антипартизанских операций противник все больше уделял внимание регистрации населения, вывозу продовольствия и сельхозпродукции. В рамках этих мероприятий боевые действия приобретали вторичный характер, в то время как экономический фактор выдвигался на первый план. Данные изменения в тактике врага были связаны с представлением о создании «мертвых зон»[1077]. Поскольку охранные войска и части СС не могли контролировать всю захваченную территорию, отдельные регионы было решено превратить в пустыню, чтобы партизаны не имели ни малейшей возможности здесь хоть как-то закрепиться и продолжать борьбу[1078]. Германские органы пропаганды должны были разъяснить населению, почему опустошаются целые районы[1079].

Если ликвидировать партизан не удавалось, то советских патриотов все равно объявляли уничтоженными. Так, например, произошло после операции «Фрида» (5—11 ноября 1942 г.), проводившейся на стыке Могилевской и Минской областей. В мемуарах бывшего помощника командира бригады «За Советскую Белоруссию» по комсомольской работе А.Т. Короткевича подобный случай представлен так: «Приносила также разведка фашистские листовки и приказы, из которых мы узнали кое-что забавное: оказывается, в ходе блокады все мы… уничтожены, а с партизанским движением в нашей зоне покончено навсегда. Такие вести, разумеется, только поднимали настроение бойцов, помогали забыть пережитые опасности и невзгоды. Уничтожили? Как бы не так: все три бригады зоны потеряли не больше десяти человек»[1080].

Неоднозначно с точки зрения пропаганды завершилась операция «Зимний лес» (второе название – «Рихерт», декабрь 1942 г. – январь 1943 г.). Цель операции сводилась к тому, чтобы провести регистрацию как можно большего числа мирных жителей и вывезти вместе с ними оставшееся имущество и продовольствие. Подразделения пропаганды были отправлены в деревни на краю разграбленной территории для разъяснительной работы[1081]. В докладе отдела пропаганды «В» от 16 января 1943 г. мы встречаем откровенное признание преступных действий охранных войск. Эти действия, подчеркивалось в документе, сыграли на руку партизанам, для которых меры по эвакуации населения в принудительно-трудовые лагеря только подтверждали заявления советской пропаганды о захватнических намерениях германских властей[1082].

Совершенно другая позиция прозвучала в отчете генерала фон Шенкендорфа от 31 января 1943 г.: «Подразделения пропаганды позаботились о том, чтобы донести до захваченных людей смысл этой акции. Возникло впечатление, что у населения, а также у самих граждан, захваченных в период операции, немецкие мероприятия вызвали понимание. Несмотря на плохие жилищные условия, плохие дороги, несмотря на снег и сильные морозы акция по учету населения благодаря превосходной организации в целом прошла беспрепятственно»[1083].

Разумеется, ограбление нескольких районов и жестокое обращение с населением при вывозе его из «мертвых зон» лишь усилили бегство мирных жителей в лес и расширили ряды партизанского движения. Дальнейшие немецкие операции на стыках тыловых районов групп армий «Центр» и «Север» («Заяц-беляк», «Алмаз», «Зимнее волшебство»), прифронтового района «Центр» и генерального округа «Вайссрутения» («Франц», «Праздник урожая» I и II, «Февраль») проводились по аналогичному сценарию, поэтому в плане пропаганды они также не принесли устойчивых результатов.

Весной 1943 г. проблемы в области антипартизанской пропаганды были признаны, в частности, на уровне оперативного отдела штаба группы армий «Центр». 9 апреля 1943 г. в генеральный штаб ОКХ были направлены предложения о том, как следует вести агитацию против «бандитов» и кто этим должен заниматься. Среди предложений встречается, например, указание на то, что каждый командир немецкой части должен был довести до своих подчиненных важное значение войны с партизанами. Борьба с ними ничем более не отличалась от сражений на передовой, поскольку и там, и здесь это «единый фронт политико-идеологического противостояния». Кроме того, в предложениях говорилось об укреплении контактов между медийными органами и воинскими частями, политическими и хозяйственными учреждениями. Наконец, офицеры оперативного отдела штаба группы армий «Центр» высказали мысль о том, чтобы все германские инстанции, работающие на Востоке, принимали участие в пропаганде против партизан[1084].

Данные предложения были встречены в ОКХ положительно, а в войска, привлекавшиеся к «борьбе с бандами», отправили распоряжения об активном применении методов пропаганды. Так, в боевом приказе командира 87‑й пехотной дивизии о проведении операции «Майская гроза» от 13 мая 1943 г. отмечалось: «В боевые группы 8‑й танковой и 87‑й пехотной дивизий поступили пропагандистские материалы, призванные склонить бандитов к переходу. Листовки должны распространяться и расклеиваться в деревнях войсками. Листовки также должны сбрасываться с самолетов»[1085].

Рост и укрепление партизанских бригад и отрядов, сосредоточение их близи важных коммуникаций групп армий «Центр» и «Юг», активизация действий – все это вызывало у германского командования растущее беспокойство. Как подчеркивает историк Э. Клинк, «действующие весной 1943 г. в тыловом районе русские партизаны наносили сильнейший ущерб снабжению и связям немецких войск»[1086]. По сообщениям генеральной дирекции железных дорог «Восток», в феврале 1943 г. партизаны совершили около 500, в апреле – около 700, в мае – 1045 налетов и диверсий на железнодорожных магистралях. При этом большая часть нападений приходилась на дороги, ведущие к Орловско-Курской дуге, что грозило сорвать летнее стратегическое наступление вермахта под кодовым наименованием «Цитадель»[1087].

27 апреля 1943 г. вышла оперативная директива № 14 «О борьбе против бандитизма», подписанная Гитлером. Среди общих указаний, касавшихся выделения сухопутных войск, фюрер приказал всем группам армий донести к 5 мая 1943 г. о намеченных операциях по уничтожению партизан[1088]. Выполняя требования документа, оперативные отделы штабов армий и групп армий, штаб уполномоченного рейхсфюрера СС по борьбе с бандами запланировали на весну и лето крупные антипартизанские операции, с помощью которых немцы собирались защитить основные железнодорожные коммуникации и разбить «банды» в тех районах, где они создали партизанские края[1089]. В первую очередь речь шла о районах Брянска, Гомеля, Речицы, Мозыря, Овруча, Кличева, Лепеля, Бегомля, Ушачей и Борисова[1090]. Подготовка некоторых операций началась еще в марте, а завершилась только в конце первой декады мая 1943 г.[1091] Для истребления партизан были сконцентрированы огромные силы, включая части и соединения, на время отведенные с фронта