Генералы победы. Неизвестное - Вячеслав Вячеславович Огрызко

Голиков? Мы же не знаем всех его взаимоотношений в те годы с руководителем «Смерша» Абакумовым. Факт же тот, что Самохину во время следствия были созданы очень щадящие условия. А кто тут по­старался? Не Голиков ли? Благо тогдашняя должность начальника Главно­го управления кадров Наркомата обороны ему очень многое позволяла. Но осенью 1950 года Голиков получил назначение в Румынию, и положение Самохина сразу осложнилось. А потом наступила весна 1953 года. И кто тогда помог Самохину?

Секретная справка Голикова: анализ генеральского состава

Вернёмся к генеральскому корпусу. Каким он был в середине войны?

Я в архиве обнаружил справку, составленную 18 мая 1944 года главным кадровиком советской армии Филиппом Голиковым непосредственно для Сталина. Она как раз посвящена нашему генералитету (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 205, л. 161-172).

Голиков доложил Верховному Главнокомандующему, что по состоянию на 15 мая 1944 года советские вооружённые силы — без учёта Наркомата ВМФ, НКВД, НКГБ и других спецслужб — имели 2952 генералов (до войны их было только 994). Для сравнения: наши союзники имели на тот момент: США — 1065 генералов, Англия — 517. А наши враги Германия и Япония — 2198 и 1209 соответственно.

Как выяснил Голиков, у нас к почти трём тысячам уже имевшихся ге­нералам на генеральские погоны могли претендовать ещё 6 тысяч человек. Но сильных возражений не вызывали только четыреста с небольшим соис­кателей: это ходившие в полковниках 276 комдивов, 74 комбригов и 67 на­чальников военных училищ. А ведь помимо них лампасы хотели носить ещё пять с половиной тысяч полковников.

Голиков провёл анализ, где больше всего имелось генералов. Его воз­мутило, что только службы тыла насчитывали 326 генералов. И многие по­лучили это звание в обход Главного управления кадров наркомата. К числу незаслуженно получивших генерала Голиков отнёс начальника администра­тивно-хозяйственного управления наркомата В. Полякова, который вполне мог, по его мнению, оставаться в звании полковника интендантской службы, начальника 1-го отдела интендантского управления В. Чистякова, который с 1920 года ни одного месяца не прослужил в войсках, замначальника вещево­го управления Б. Палеева и ряд других хозяйственников. Значит, следовало пересмотреть все штаты центральных управлений, не имевших отношения к службе на фронте, и существенную часть генеральских должностей преоб­разовать в полковничьи, а то даже и в майорские.

Голиков выявил и другие интересные факты. Оказалось, что 142 ге­нерала у нас тогда вообще не имели никакого военного образования, а 442 — только в объёме военного училища (и в военных академиях не обучались).

Ещё один интересный момент: к весне 1944 года у 204 генералов отсут­ствовали какие-либо награды, в том числе без орденов было три командую­щих армиями.

Вопрос: прислушался ли Кремль к выводам Голикова? Нет. Рост числа генералов в нашей армии продолжился. Да ещё как! Уже к концу войны со­ветские вооружённые силы насчитывали 5625 генералов.

Небезобидные ссоры генералов

Я что ещё добавил бы к этой справке Голикова? Что подавляющее число генералов, воевавших тогда на фронте, были честнейшими и мужественны­ми людьми. И обидно, что иногда между ними вспыхивали какие-то не всег­да понятные конфликты, которые только мешали общему делу. Уже упоми­навшийся Филипп Голиков, когда служил на фронте, не ладил с генералом армии Андреем Ерёменко и часто жаловался на того самому Сталину. У Ерё­менко, в свою очередь, часто возникали в войну конфликты с маршалом Жуковым. Будущий начальник Генштаба Алексей Антонов одно время был на ножах с генералом Маркианом Поповым. А генерал-лейтенант танковых войск Василий Мишулин весной 1942 года не нашёл понимания у тогдаш­него командующего Калининским фронтом Ивана Конева. В том же 42-м году сильно испортились отношения у Кирилла Мерецкова с командующим 59-й армией Иваном Галаниным. А Москаленко с какого-то момента не мог слышать о Семёне Иванове.

Что было следствием этих внутренних «разборок»? Как правило, отстра­нения от высоких должностей проигравших в этих конфликтах генералов. Вот только один пример. 12 сентября 1942 года Ставка неожиданно отстра­нила от должности начальника штаба Сталинградского фронта Дмитрия Никишева. А это был очень опытный генерал. Одно время он служил даже замом начальника Генштаба. А сколько им было сделано весной 1942 года для укрепления оборонительных рубежей в полосе Юго-Западного фронта. Но вот в конце лета 1942 года он вступил в клинч с самим Жуковым. И его с фронта выпроводили в тыл на преподавательскую должность.

16 ноября 1942 года генерал подал рапорт вождю. Читаем:

«Товарищ СТАЛИН!

Прошу прощения за то, что обращаюсь к Вам не по команде. Но моё моральное состояние заставило это сделать. Я мучаюсь, оставшись вне поля брани Отечественной войны.

Причин командирования меня преподавателем Военной Академии им. Фрунзе я не знаю и никто мне о них не говорил. Работал же всегда добросо­вестно и честно.

Прошу Вашего распоряжения о направлении меня на фронт и если воз­можно на командную должность, хотя бы маленькую.

Даю Вам честное слово большевика и солдата, что Ваше доверие оправ­даю с честью.

Желаю здравия и успеха» (РГАНИ, ф. 3, оп. 50, д. 127, л. 36).

Но никто в верхах не захотел ссориться с Жуковым, и Никишева на фронт так и не вернули.

Вообще характеры у всех советских генералов были сложные. Скажем, Андрей Ерёменко отличался вспыльчивостью. Василий Гордов — тот во­обще отличался крайней несдержанностью (и это ещё мягко сказано). Очень резким в общении был и генерал Владимир Колпакчи. И наоборот, внешняя невозмутимость всегда приятно удивляла собеседников Фёдора Толбухина.

Кого и что любили генералы

А какими наши военачальники были в минуты отдыха? Что они любили? К чему у них лежала душа? А вот об этом до сих пор известно очень мало. Рас­сказывали, что генерал Глеб Бакланов любил слушать музыку (он сам неплохо играл на скрипке). Про Николая Воронова говорили, что он запросто общался по-французски, без переводчика с самим де Голлем. А ещё Воронов обожал футбол и, когда у него была возможность самому выйти на футбольное поле, лично становился на ворота. Не лыком был шит и Малиновский. Он любил читать серьёзные книги на французском и испанском языках. Ему нравилось фотографировать. А ещё его сложно было оторвать от шахмат.

Конечно, наши генералы были живыми людьми. Они умели и воевать, и ненавидеть, и любить. Скажем, Михаил Катуков в первый же год войны пря­мо на фронте влюбился в юную стенографистку, которая после победы стала его женой. Об их романтических отношениях впору целый роман писать. Другой военачальник — Родион Малиновский в 1942 году познакомился с бывшей разведчицей Раисой Гальпериной. Он её