Карусель - Семен Теодорович Альтов

Может ли джентльмен бить даму козырным тузом?

Должен ли джентльмен заводить нового сына, если старый сын не слушается?

Должен ли джентльмен пропускать даму вперед, если двери закрыты?

Должен ли джентльмен приглашать даму на ужин, если ужин приготовила сама дама?

Должен ли джентльмен говорить правду, если никто его об этом не просит?

Должен ли джентльмен отдавать даме свою зарплату, если дама получает вдвое больше, чем джентльмен?

Должен ли джентльмен пожелать даме спокойной ночи, если спокойной ночи дама не желает?

Должен ли джентльмен снимать шляпу, если шляпа находится на голове другого джентльмена?

Должен ли джентльмен помогать даме выйти из автобуса, если дама хочет войти?

Должен ли джентльмен, если он взял в долг?

Если вы ответили на все вопросы, значит, вы — джентльмен, а если не на все, значит, вы — дама.

Творческая кухня Гоголя

(Статья)

«Что день грядущий мне готовит?»

(А. С. Пушкин, «Евгений Онегин», глава шестая, строфа XXI)

Если бы меня спросили: «Какую книгу взяли бы вы с собой в дальнюю дорогу?» — я бы, не задумываясь, ответил: «Мертвые души».

Широта охвата действительности сделала гоголевское творение бессмертным. Как Гоголь достиг этого? Богатством художественных средств. Что же это за художественные средства? Заглянем в творческую кухню писателя.

«День, кажется, был заключен порцией холодной телятины, бутылкою кислых щей и крепким сном во всю насосную завертку».

Что это? Художественная деталь. Вместо того чтобы заключить день хорошей, умной книгой, герой заключает его ужином и сном.

Диалог Гоголь строит на неуловимых переходах от мечты к действительности.

«— Поросенок есть? (мечтательно спрашивает Чичиков).

— Есть (возвращает его к действительности баба)».

Речь гоголевских героев остро приправлена юмором:

«Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот… — говорит Собакевич. — У меня не так. У меня когда свинина — всю свинью давай на стол, баранина — всего барана».

Не правда ли, сочная характеристика мелкопоместного дворянства!

Язык Гоголя музыкален. Откроем наугад любую страницу:

«Чичиков оглянулся и увидел, что на столе стояли уже грибки, пирожки, скородумки, шанишки, пряглы, блины, лепешки со всякими припеками: припекой с лучком, припекой с маком, припекой с творогом, припекой со снеточками».

Попробуйте эти «припеки» убрать — и фраза потеряет весь аромат, всю сладкозвучность.

Как сквозь сито просеивает Гоголь каждое слово, не надеясь на читателя, который проглотит все. Возьмите из поэмы любой кусок:

«Чичиков свернул три блина вместе и, обмакнувши их в растопленное масло, отправил в рот».

Вовсе не разжевывая, а лишь слегка намекая, пишет Гоголь.

Тонкий вкус не изменяет писателю и тогда, когда он говорит о господах, которые «на одной станции потребуют ветчины, на другой поросенка, на третьей ломоть осетра или… запеканную колбасу с луком».

Еще одна порция мягкой иронии!

Но когда, скованный цензурой, Гоголь ищет лазейку для разоблачения взяточничества, ирония его становится едкой и злой. С каких средств у полицеймейстера «белуга, осетры, семга, икра паюсная, икра свежепросольная, селедки, севрюжки, копченые языки и балыки?»

Да, любит Гоголь соленое… словцо!

С гневным сарказмом обрушивается он на помещика Петуха, заказавшего повару кулебяку. Как же приготовляется кулебяка?

«В один угол (кулебяки) положи… щеки осетра да вязигу, — указано в «Мертвых душах», — в другой запусти гречневой кашицы, да грибочков с лучком, да молок сладких, да мозгов».

Но в этом ли весь секрет приготовления кулебяки?

Нет. Надо, «чтобы с одного боку она… зарумянилась бы, а с другого пусти ее полегче, — советует Гоголь. — Да исподку-то… пропеки ее так, чтобы всю ее проняло… соком».

Гениальный сатирик знает, как подогреть интерес изголодавшихся по настоящей литературе читателей. И вот у них уже сам собой возникает вопрос: как подать готовое блюдо к столу? И Гоголь объясняет: «Обложи его раками да поджаренной маленькой рыбкой, да проложи фаршецом из снеточков, да подбавь мелкой сечки, хренку, да груздочков, да репушки, да морковки, да бобков, да нет ли еще там какого коренья».

Верный традициям реализма, не прошел Гоголь и мимо свиного сычуга. Но рецепта этого калорийного блюда, к сожалению, не оставил. Николай Васильевич понимал, что жиры сгорают не полностью и образуют ацетоновые тела, которые и приводят к диабетической коме. Вот почему, писатель-гуманист, он сжег рукопись!

Мы познакомились с творческой кухней Гоголя. «Мертвые души» стали для многих настольной книгой. Потому что в гоголевской поэме — богатейшая пища для ума! Читайте на здоровье!

Окно

Один человек перед тем, как лечь спать, всегда покрывал окно своей комнаты темной краской. А утром покрывал его голубой. Иногда он рисовал на окне солнце, а иногда — дождь. По праздникам он рисовал пьяниц. И в будни — тоже. Когда он чувствовал себя виноватым, он рисовал решетку и долго сидел угрюмый. А когда ему было скучно, рисовал дом, в окне которого одевалась молодая женщина.

Но чаще всего он рисовал автопортреты: он в шикарном автомобиле, он с автоматом идет вдоль границы, он уступает место старушке в автобусе.

Чтобы проявить свое благородство, он рисовал девушку, которую защищал от хулигана. Правда, кое-что в девушке напоминало манеру Тициана, но это уже детали.

Впрочем, он был женат. И когда у него родился сын, стал рисовать на окне самолеты, улетающие в жаркие страны.

Так прошла вся жизнь.

После его смерти сын решил узнать, что же там, за окном.

Он взял растворитель, скребок и слой за слоем стал снимать краску.

Мелькали лица. Пролетали самолеты. Подъезжали и отъезжали автомобили. Одевались и раздевались женщины. Утро сменялось ночью. Зима сменялась осенью. Ныряльщики выпрыгивали из воды на свои вышки. Лысины зарастали волосами. Разглаживались морщины. Деревья уходили в землю. Дождь поднимался к облакам. Пожары исчезали в головке спички, и дома возрождались из пепла.

Больные ломали ноги так, что они становились прямыми и стройными. Вратари не могли поймать мячи, которые вылетали из их ворот и со страшной силой били по лбам нападающих.

Пьяные трезвели с каждой рюмкой. Коровы вдаивали в себя молоко, кефир, сметану, масло, творог, сыр, мороженое и пятились на луг, чтобы выплюнуть траву.

Из бесформенной груды металла появлялись автомобили и разъезжались в разные стороны.

Ребенок приносил из школы двойку и бил ремнем отца. Отец давал ему подзатыльник, и ребенок быстро уменьшался и с криком «а-а-а!» прыгал в мать. На свадьбе родственники и знакомые растаскивали в стороны целующихся новобрачных и расхватывали свои подарки.

Жареная дичь взлетала со стола и стреляла патронами прямо в дула ружей.

Старушки уступали в автобусе место мужчинам. Мужчины уступали девушек хулиганам. Хулиганы